– Мы отсюда выберемся, – тихо произнес он.
Он проявлял доброту, и я кивнула, делая вид, что верю ему.
Единственный способ в данный момент сохранить рассудок – это представить во всех подробностях свою маленькую квартирку дома и «Золотой трилистник». В данной ситуации мои фантазии не уносили меня в сказочный мир. Я мечтала о пропахшем пивом баре с посредственными начос. Вот он мой рай. И я собиралась сохранить этот утешительный мир в своем сознании живым так долго, как только смогу.
Когда в центр зала вышла Мория, волоча за собой по красной дорожке шлейф платья, я поняла, что нас ждет очередное шоу. Ее бордовые волосы ниспадали на белоснежную мантию, а на голове ледяным блеском сверкала корона.
– Мне больно, – начала она, – что мы вынуждены продолжать искоренять зло измены в нашем королевстве. Но здесь, в Фейриленде, мы по-прежнему голодаем и замерзаем до смерти. Потому что даже в статусе королевы моя магия не может соперничать с проклятиями, которые насылают на нас Неблагие и их союзники. Здесь, в Фейриленде, у Неблагих есть злые пособники, выполняющие их приказы. Общающиеся с Торином после его предательства. – Она прошлась по возвышению, держась за живот, как леди Макбет, словно все это не было неправдой.
Мория театрально повернулась к нам, и я задалась вопросом, как именно работает правовая система в Фейриленде. Не похоже было, что нам окажут любезность в виде юридического представительства.
Пока она болтала об измене и тайных демонах-шпионах, Аэрон поднял голову. Он стиснул зубы, и в его взгляде читалась ярость.
– Все, что она говорит, – ложь, – прорычал он. – Король Торин не предавал нас. Это ты предала нас, отказавшись сесть на трон. – Он взглянул на меня, его глаза горели. – Я несколько недель провел с Шалини. Она такая же шпионка, как я принцесса.
Мое сердце забилось чаще. Он пытался защитить меня, но я понимала, что в этом нет смысла. Его тут же прервали, схватив за руки и потащив к выходу.
Я запаниковала. Закричала вслед его имя, но чья-то рука крепко зажала мне рот, и я была вынуждена посмотреть на королеву. Руки заломили за спину и мышцы горели от напряжения, пока я пыталась сопротивляться.
Королева Мория поджала губы в тонкую красную линию.
– Ты закончила со своей маленькой истерикой? – спросила она. Затем подняла взгляд к потолку, и ее темно-бордовые радужки заблестели. – Когда я была маленькой и хулиганила, мой отец, король Дерг-Дью, давал мне время подумать о том, что я натворила. Это время я проводила в тесной клетке за пределами стен замка. Там, под насмешливыми взглядами крестьян, в лютый зимний холод, я познала ценность послушания. – Она обвела толпу взглядом. В ее глазах были слезы. – Он хотел, чтобы я была сильной, как король Каэрлеон в старые времена, могущественнейший предводитель Благих. И пока я там сидела и закалялась, только моя старшая сестра приходила на помощь. Она тайком кормила меня и приносила воды. Принесла мне мокрое полотенце, чтобы вытереться и попытаться сохранить хоть немного достоинства. И куда привела ее эта доброта, эта мягкость? Король закопал ее в промерзшей земле!
Она снова повернулась к нам лицом, и по ее щекам покатились слезы. Впервые я подумала, что ее эмоции на самом деле настоящие.
– В этом мире, – продолжала она, – женщинам нельзя быть слабыми. Люди ожидают, что мы будем мягкими и податливыми, и потому мнут нас в своих пальцах, как ребенок цветок. Вот почему перед вами стоит Железная королева, сильная и безжалостная, как король. – Она подняла кулак, и у нее порозовели щеки. – Только я могу защитить вас от демонов, которые хотят причинить вам вред. Только я могу защитить вас от демонов, которые хотят уморить голодом ваших детей. Только у меня есть мужество и сила духа, чтобы сделать все необходимое, даже если ради этого придется совершить отвратительные вещи. Только я готова выполнять грязную работу, потому что знаю, что происходит, когда женщины проявляют слабость, – прокричала она. – Я научилась этому у своей сестры. – Она повернулась, расхаживая по возвышению, словно по сцене. – Милисандия была единственным человеком, которому я доверяла и которого любила. И все вы забыли о ее существовании.
Ее голос эхом отражался от замерзших сводов высоко над нами, и Мория, казалось, поняла, что пошла не по сценарию. Она снова повернулась к нам, ее глаза горели диким огнем.
– Я не смогла защитить ее от короля Торина и его порочных поступков, но защищу вас. Я больше не повторю ту же ошибку.
Я чувствовала это вокруг себя – энергию толпы, которая впитывала каждое сказанное ею слово. Каждый взгляд, который я ловила на себе, кипел ненавистью.
Я прикусила один из пальцев, которые зажимали мне рот. Мне нужна была, по крайней мере, минута, чтобы защититься, объяснить, попытаться убедить их, что мы с Аэроном не имеем никакого отношения к объявшей королевство стуже.
Солдаты увели меня, и я закричала толпе, что Мория может сесть на трон и покончить со всем этим. Она может призвать весну. У нее есть такая сила. Но никто меня не слушал, и солдаты выволокли меня из зала еще грубее, чем раньше. Я запаниковала и едва могла дышать.
Толпа толкала меня со всех сторон, и я гадала, доберусь ли вообще до клеток, или они собираются забить меня до смерти прямо здесь, на каменном полу, но стражники взяли меня в кольцо. Я была благодарна им за временную защиту, хотя и знала, что все это ненадолго. Они поддерживали во мне жизнь только для того, чтобы повесить в клетке на морозе, чтобы я умерла публично, в назидание другим.
Разум наполнился какофонией из перепуганных спутанных мыслей, пока я почти физически не ощутила, как отделяюсь от своего тела. Теперь казалось, будто все происходило с кем-то другим – бедную женщину толкают по коридорам на улицу, на морозный воздух. Маленькая сломанная кукла, запертая в ледяную клетку. Я знала, что она кожей чувствовала обжигающий холод, но сама я этого не ощущала. Вдалеке послышался скрежет цепей по камню, и клетка поднялась вверх по темным стенам замка. Здесь она замерзнет в качестве предупреждения другим, послания, что королевство держится в узде.
Только когда цепи перестали скользить по камням, я снова вернулась в свой собственный разум, и ледяной ужас лишил меня дыхания. Пронизывающий ветер обдувал со всех сторон и ерошил волосы.
Возможно, фейри и способны здесь выжить неделю или две, но обычный человек вроде меня? Я сомневалась, что меня хватит надолго.
По крайней мере, с меня сняли наручники, и я завернулась в свой плащ, пытаясь, насколько возможно, защитить плотной шерстью лицо и руки.
Из клетки надо мной я слышала, как Аэрон выкрикивает мое имя.
34. Ава
Королева удерживала меня высоко с помощью колючих плетей растений. Ноги болтались в нескольких дюймах над стенами замка.
С помощью своей могущественной магии она затянула лианы, примотав мне руки к груди. Стало страшно. Королева была сильнее меня, и я не могла с уверенностью сказать, что мы когда-нибудь отсюда выберемся. От паники становилось трудно дышать.
Я повертела головой, высматривая Торина, но не увидела его.
Облаченная в серебро, королева Мэб выглядела победительницей. Ее сын Моргант стоял позади нее, его мышцы и одежда были изодраны моими колючими лозами, по телу стекала кровь. За его спиной неподвижно свисали черные крылья. Взгляд янтарных глаз остановился на мне. Моргант опустил подбородок.
Ночной ветер играл волосами королевы, а я же боролась с ее ежевичными путами. Королева подобралась ближе, и у меня участилось дыхание.
– Я пыталась тебе кое-что сказать, Изавель, но ты буквально выбила почву у нас из-под ног.
– Значит, так меня зовут?
Когда она подошла, я заметила, что вблизи она выглядит не так победоносно, как мне сначала показалось. Она держала спину прямо и высоко вздернула подбородок, но губы от волнения были плотно сжаты. И теперь я отметила, насколько напряжены ее сгорбленные плечи.
Королева была напугана. Но чего она боялась? Я посмотрела на Морганта, и по сжатым кулакам и вздувшимся венам на предплечьях я прочла то же напряжение, что и у его матери.
– Прежде чем я сброшу тебя с башни, ты должна знать, что произошло. – Ее голос немного дрогнул. Боялась ли она меня?
Уголок его рта дернулся.
– Мы должны были свести наши семьи и обсудить будущий союз. Мать Торина предложила помолвку между нашими наследниками. Я всегда хотела, чтобы мои Неблагие дети сели на трон Фейриленда. Конечно, я согласилась, – резко произнесла она, как будто я выговаривала ей за ее решение. – Но потом они попросили меня снять с королевства проклятье зимы. – Она оскалила зубы. – Но это было не мое проклятье. Оно принадлежит Модрон, той, что видит прошлое. Это она ненавидит Благих.
– О чем ты говоришь?
– Никто не желал ее присутствия, – сказала королева Мэб, проигнорировав мой вопрос. – Да и можно ли их в этом винить? Эта старуха – настоящий яд, она выдавала секреты каждого. Давным-давно король изгнал ее из дворца, и она набросила на королевство ледяную мантию зимы. Это она посылала Эрлкингов и драконов из своего дома в лесах, чтобы они издевались над Благими. Чтобы снять проклятие, они должны ее убить. Ко мне это не имеет никакого отношения.
Я стиснула зубы, осматривая погруженные в тень зубчатые стены в поисках Торина.
– Зачем ты мне все это рассказываешь?
– На банкете Благая королева забрала моего ребенка, притворяясь, что умиляется ею, – прошипела она. – Королева передала ее на руки няньке. Кто-то принес отрубленную голову черного быка. Варварская угроза, согласна? Я кинулась было за своей дочерью, но Благой король заморозил меня, и я наблюдала, как нянька убила моего ребенка у меня на глазах. Разбила ей голову о камни. Так что, когда я прокляла королевскую семью Благих, поверь мне, они это заслужили.
Я уставилась на нее, больше ничего не понимая.
– Они убили твою дочь?
Она приподняла бровь.
– Очевидно, няня оказалась мастером иллюзий. Может быть, она не смогла смириться с королевским приказом. Потому что ты здесь, Изавель. Живая.