– Ты ей веришь?
Я глубоко вздохнула.
– Мэб – ужасный человек. Но я не думаю, что она врет.
Когда мы наконец добрались до разрушенного храма на берегу реки, первые лучи рассвета уже раскрасили листья. Блики медового света танцевали на разрушенных камнях храма, каменных колоннах и обвалившейся крыше.
Торин натянул поводья лошади и заставил ее остановиться перед храмом. Он спешился первым, а затем обхватил меня за талию, чтобы помочь слезть на землю.
Я посмотрела на свое окровавленное, грязное тело и быстро окунулась в реку, смывая грязь, кровь и боги знают, что еще. Затем выпила несколько пригоршней чистой воды. Больше никогда не стану воспринимать воду как нечто само собой разумеющееся. Но у меня было не так много времени, чтобы тратить его впустую, поэтому я снова вышла на берег.
Когда мы зашли в храм, в моем сердце вспыхнула надежда. В дальнем конце ряда усеченных колонн стоял алтарь. Как и говорила Кала, над пустой кузницей висело зеркало, отражающее утренние лучи света. Я уставилась на него, и в груди защемило. Наконец-то получится увести Торина из этого места.
Я снова повернулась к нему, его идеальные черты в лучах солнца светились золотом. Только теперь у меня появилась возможность подумать о том, что это значит, и к горлу подкатил комок. Это последний раз, когда мы видим друг друга. Или, по крайней мере, последний раз, когда мы можем прикасаться друг к другу, чувствуя в сердце обжигающее пламя любви.
– Иди, – прохрипела я. – Просто скажи название места, куда хочешь отправиться.
Торин повернулся к зеркалу и положил ладони по бокам от него. Мое сердце дрогнуло, и я сделала глубокий вдох.
– Ты должна уйти первой. – Он снова повернулся ко мне.
Я покачала головой.
– Иди. – Потому что была еще одна вещь, которую я хотела сделать, но не была уверена, что Торин это одобрит.
Он приложил ладонь к моей щеке.
– Это последний раз, когда я могу прикоснуться к тебе, Ава. Знаю, нам нужно отсюда убираться, но мне необходимо еще немного времени.
Мое сердце учащенно забилось, и я попыталась через почву ощутить вибрацию приближающихся лошадей или воинов. Все было тихо.
– Конечно, c самой первой встречи я думал о том, какая ты красивая, – произнес Торин, – но когда на турнире ты позволила Элизе первой нанести тебе удар, просто чтобы спасти свою честь, мои чувства переросли в нечто большее. Ты едва знала ее, да и Благие оказали тебе не самый теплый прием… но именно в тот момент, я понял, что окончательно пропал. И я должен был тогда все остановить. Должен был покончить со всем этим, отменить помолвку.
У меня перехватило дыхание.
– Нет смысла корить себя за решения, которые ты принимал в прошлом, Торин. Мы можем лишь двигаться вперед. Мы оба живы, и сейчас это кажется чудом.
– Я не могу тебя оставить, не поцеловав в последний раз. – В его голосе прорезалась острая нотка печали.
Торин наклонился, и его губы застыли над моими. Он запустил одну ладонь в мои волосы, пропуская пряди между пальцами. Затем прижался к моим губам в поцелуе, и я уперлась спиной в холодную каменную стену.
В последний раз…
Слова звучали в сердце, как горько-сладкая песня. Последний поцелуй, последнее объятие.
Поцелуй стал глубже, Торин скользнул языком меж моих губ, и все тело охватило желание. Кожу согрела его первобытная, волнующая сила, и я должна была испить ее, потому что это в последний раз. От горечи предстоящей разлуки щемило в груди. Мне захотелось поглотить его целиком.
После речной воды я чувствовала себя живой, каждый дюйм моего тела был словно поцелован густым лесным воздухом. Я остро ощущала каждое место, где к коже прилипало мокрое платье.
Торин переместил свободную руку мне на талию. Он целовал меня жадно, жарко, словно хотел запомнить ощущение моих губ. Было очевидно, что его, как и меня, терзала боль от нашего предстоящего расставания.
Он медленно отстранился, в его взгляде читалось королевское чувство собственничества.
– Как же мне хочется забрать тебя с собой.
Я потянулась к его изодранной рубашке и принялась ее расстегивать. Действительно ли кончики моих пальцев в последний раз скользили по его точеному прессу и завиткам татуировок на коже?
– А как мне этого хочется, Торин. Ты даже не представляешь.
Несмотря на печаль, мое желание продолжало паром клубиться из каждой поры обнаженной кожи.
Он осторожно приспустил одну сторону моего платья, обнажая грудь. Затем накрыл ее ладонью и ласково погладил, заставляя затвердеть сосок.
Торин наклонился и уткнулся мне в горло, слизывая речную воду.
Я пыталась запомнить его запах, полной грудью вдыхая его, мшистый, волшебный аромат зачарованного леса. В последний раз меня обволакивало его первобытной магией земли. Мне нужно было запомнить его прикосновение, аромат. Потому что, когда он уйдет, я останусь жить в мире теней.
Выгнув спину, я подалась грудью навстречу его ладони. Каждое мое сверхчувствительное нервное окончание горело от поразительной правды: я принадлежала Торину, а он мне. Несмотря на проклятие, между нами зародилась и окрепла глубокая связь. И мысль о том, что это наш последний момент близости, была невыносима.
Один горячий, тягучий поцелуй за другим обжигал горло в тех местах, где жаркие губы соприкасались с моей кожей. Его ласки были неторопливыми, он сдерживал себя, но за каждым обжигающим поцелуем чувствовалось отчаяние. То, как его пальцы впивались в кожу, как напряглись его мышцы. Благой король боролся за собственный контроль.
Я выгнула шею и откинула голову на стену храма. Торин был самым красивым мужчиной, которого я когда-либо видела, и в крови бурлило желание. Я запустила пальцы в его темные волосы, запечатлевая это ощущение в своей памяти.
Как я смогу отпустить его после такого?
Не думаю, что когда-либо до этого момента чувствовала себя по-настоящему живой. Каждый дюйм кожи жаждал его прикосновений, я наслаждалась прикосновением его губ и пыталась навсегда запечатлеть в своей памяти каждую секунду нашей близости.
– Ты же знаешь, что мы созданы друг для друга, верно?
– Да. – Казалось, это слово вырвалось у него невольно, вопреки разуму.
Он опустил ладонь с груди на талию, и его движения были убийственно медленными. И это ужасно расстраивало, потому что нас в любой момент могли обнаружить, и, если Торина снова схватят, я этого не переживу.
– Торин, я не хочу, чтобы все заканчивалось, – выдохнула я. – Но и не хочу, чтобы они снова тебя даже пальцем тронули.
– Я не могу с тобой торопиться. Если это единственный раз, когда мы можем быть вместе… – Он крепко сжал меня, слова затихли. Затем поднял голову и прижался к моим губам, даря мне чувственный поцелуй. Как будто в нашем распоряжении было все время мира.
Мое тело заискрило.
Я жаждала его прикосновений. Потянулась к верху его брюк и просунула кончики пальцев под пояс. Торин прерывисто вздохнул.
– Сними платье. – В его хриплом голосе прозвучала резкая нотка отчаяния, и он начал стаскивать с меня мокрую ткань.
Под платьем я была совершенно голой и скользкой от желания. Тихий голосок в глубине сознания подсказывал, что нам, возможно, в любой момент придется прыгнуть через это зеркало, и придется возвращаться домой голой. Но большей части моего разума было это безразлично, и каждая ласка Торина испепеляла рациональные мысли.
Торин скользнул взглядом по моему телу и застыл, как будто впервые увидел меня обнаженной. Его глаза, обычно такие холодные, пылали жаром. Он стиснул зубы, и я почувствовала, что он проигрывает битву со своей жестко сдерживаемой страстью.
– Ава. – В его хриплом голосе слышалась мольба. – Я хотел не торопиться, чтобы запомнить, но… – он снова замолк и глубоко вздохнул.
Затем положил ладонь мне на бедра и прижал меня к покрытой росой стене, пригвождая к месту. Свободной рукой погладил меня между бедер, мучительно невесомым и легким прикосновением. Но когда почувствовал, насколько я влажная, то издал тихое рычание. Его сдержанность дала трещину. Он крепко удерживал меня на месте одной рукой.
От него исходил жар.
Каждый дюйм обнаженной кожи казался сверхчувствительным и изнывал от жажды прикосновения. Когда Торин ввел в меня два пальца, острое удовольствие током прошило тело.
Благой король наслаждался моим телом, опасно возбужденный, как и я. Он распалял во мне дикую, первобытную похоть.
Я шире раскрыла бедра. Дыхание стало шумным, грудь налилась и покраснела.
Торин ласкал меня легкими круговыми движениями, дразня до тех пор, пока внизу живота все не напряглось, отчаянно требуя освобождения.
– Торин, – прошептала я. – Мне нужно больше.
– Я знал, что однажды заставлю тебя стонать мое имя, подменыш. – Несмотря на опасность и его очевидное возбуждение, казалось, ничто не могло заставить его поторопиться. Он дразнил меня, наслаждаясь мольбой, срывающейся с моих губ, пока, наконец, не подвел меня к краю. По телу пробежала дрожь. Я испытала оргазм и заерзала под настойчивой ладонью, выдыхая имя Торина. Мои пальцы безотчетно сжимали его темные волосы, и я медленно их разжала.
Тяжело дыша, я расстегнула его брюки, освобождая твердый член. Богиня пепла, я и раньше это чувствовала, но теперь точно знала, что мужчины-фейри во всех отношениях устроены по-другому.
Теперь уже не сдерживаясь, он просунул руку мне под попку, широко раздвигая мне ноги и приподнимая к своим бедрам. Я прижалась спиной к стене, а он остановился в миллиметре от меня. Бедра безотчетно поерзали о кончик его члена, и тогда он осторожно вошел в меня. Он погружался внутрь, дюйм за дюймом, не сводя с меня глаз. Медленные толчки внутрь и наружу, с нежностью, граничащей с благоговением. Я провела ногтями по его спине, поднялась к волосам и притянула его лицо ближе.
– Ава. – Мое имя прозвучало хриплым стоном, который воспламенил мою кровь. – Ради тебя я бы разорвал на части собственное королевство, если бы это позволило нам быть вместе. – Торин накинулся на мои губы в страстном поцелуе.