Меня охватила ярость.
– И Шалини тоже? Боги, а Шалини что кому сделала?
– Конечно, ничего. Просто она была твоей подругой, а, следовательно, любовницей демонов.
Полагаю, хорошо, что человек, которого я хотела убить, уже был мертв. Сэкономила время.
– А она в порядке?
– У нее было небольшое обморожение, но я ее вылечил. В каком-то смысле ей даже лучше, чем Орле. Думаю, Орла провела в клетке больше времени. Все произошедшее очень сильно ее потрясло. – Он провел рукой по волосам. – Она продолжает жаловаться на холод, как будто не может согреться.
Я вздрогнула, и стало тревожно.
– Это должно быть ужасно. Могу я увидеть Шалини?
– Конечно, скоро. Сейчас она спит. – Он придвинулся ближе. Косой солнечный луч играл на его лице золотыми бликами.
Я повернулась и положила голову Торину на грудь, а он погладил пальцем по моей пояснице. Облизнув губы, я почувствовала сладкий, терпкий вкус яблока. Свет согревал кожу, и мне казалось, что я впитываю его, совсем как деревья.
Мышцы ныли от усталости. Я выжгла всю энергию из своего тела, и теперь силы медленно возвращались обратно. И все же мне хотелось проспать несколько дней в объятиях Торина.
Я провела кончиками пальцев по красному шраму у него на горле.
– Видишь? Я до сих пор жива. – Я выгнула бровь. – Никакого проклятия.
– Я все еще не понимаю. – Он поймал мой палец в ладонь. – Почему ты была так уверена?
Я не была уверена на сто процентов, но сейчас об этом упоминать не стоит.
Перекатившись на спину, я устроилась на сгибе его руки.
– Мэб несколько раз говорила мне о своем заветном желании, чтобы ее наследники заняли трон Фейриленда. Благодаря нам это желание может исполниться. – Почувствовав под своей ладонью биение сердца Торина, я улыбнулась. Я очень долго считала его мертвым. Больше никогда не буду воспринимать ощущение его бьющегося сердца как что-то само собой разумеющеемся.
– Да… Но зачем тогда она нас мучила?
Я вздохнула.
– Все, что там произошло, было испытанием. Во-первых, они хотели проверить, не явилась ли я в качестве шпиона. Но на самом деле она хотела знать, любишь ли ты меня и достаточно ли я сильна, чтобы стать королевой. Ты вытащил меня из темницы, и это наводило на мысль, что я тебе небезразлична. Когда они снова захватили нас в плен, то хотели знать, достаточно ли ты меня любишь, чтобы сделать королевой. Она специально придумала самую страшную угрозу – кастрировать тебя, если ты ко мне придешь. И ты все равно это сделал. Уверена, она могла бы тебе помешать. Поместить нас в разные концы замка и посадить под охрану. Но это было частью испытания. Она хотела знать, рискнешь ли ты своей собственной жизнью. Потому что если ради меня ты способен на подобное, то у меня есть шанс оказаться на троне Фейриленда. Даже будучи Неблагой, с рогами и всем прочим.
Он выгнул бровь.
– А целью поединка было проверить, пожертвую ли я собой ради тебя. А твои чувства ко мне ее волновали?
Я медленно кивнула.
– Думаю, да, потому что она постоянно твердила, что сила Неблагой магии заключается в боли от любви. Может быть, в отчаянной тревоге, связанной с необходимостью защитить близких. Она хотела, чтобы я была сильной. Без магии и без крыльев я не могла стать королевой Темного Кромма. А следующим испытанием была проверка моей силы. Достаточно ли мне ее, чтобы стать наследницей, достаточно ли я сильна, чтобы победить своих врагов, как мы это сделали сегодня.
– Любовь, – с сомнением произнес он. – У них изощренное представление о любви.
– Это не нежная, утешающая любовь. Они поклоняются богине пепла. Их любовь – это кузница, которая обжигает их самих и всех, кто их окружает. Такая любовь заставляет мать бросить собственного ребенка со стены замка, чтобы проверить, умеет ли он летать.
– Разве это любовь? – с сомнением спросил Торин. – Похоже на то, когда отец Мории сажал ее в клетку на улице, чтобы сделать сильной.
– Возможно. – Я села и потянулась, подняв руки над головой. – Но она была маленькой девочкой, а я должна была стать воином. Я до сих пор не знаю, хотела ли Мэб, чтобы Моргант полетел за мной для подстраховки, или это было его собственное желание. Но я полагаю, что там ничего не происходит без ее согласия, правда? Все получилось так, как она надеялась, и проклятие снято. Теперь ее мечта может исполниться – наследница Темного Кромма на троне Фейриленда.
– Ты не убедишь меня в том, что я должен быть ей благодарен.
– Я об этом и не мечтала. – Нас овеяло легким ветерком, донесшим аромат яблок. Я облизнула губы, думая съесть еще одно. – Эти яблоки вызывают привыкание, Торин. Удивительно.
Он поднял взгляд светло-голубых глаз к возвышавшемуся над комнатой дереву.
– Да. Эти яблоки называются кровью Эйвона. Они ярко-красные и названы в честь жестокой битвы на реке Эйвон между Благими и Неблагими, которая случилась столетия назад. Мы чуть не уничтожили друг друга. Из-за проклятия в нашем королевстве почти никогда не росли яблоки. Им нужна определенная температура и достаточное количество солнечного света, а почва должна быть напитанной кровью. В противном случае яблони растут кривыми и колючими.
– Погоди. Что?
Он погладил меня по волосам.
– Ава, мне кажется, я знаю, почему Финварра изгнал Модрон.
Я моргнула, пытаясь избавиться от образа Торина, несущего ведро крови в свою спальню.
– Потому что она была ожившим кошмаром?
– Легенды гласят, что когда-то Благие и Неблагие жили на этих землях вместе. И среди них жила пара близнецов, старых, как сама земля. Кала и Модрон. Я также слышал, что королю Финварре нравились Неблагие женщины и он наделял своих любовниц большими привилегиями. Землями, титулами. Думаю, Модрон всем разболтала его секреты. Показала им даже то, что происходило за закрытыми дверями. Финварра изгнал ее, а между двумя народами вспыхнула война.
– Разве ты не являешься его прямым родственником? – спросила я. – Пристрастие к Неблагим женщинам, должно быть, у тебя в крови.
– У меня нет пристрастия к Неблагим женщинам. Только к тебе.
Я обняла его за талию.
– Как думаешь, Благие когда-нибудь примут такую, как я?
– Это займет время. Даже меня до сих пор шокирует тот факт, что Благие и демоны могут мирно уживаться друг с другом.
– Ты никогда не прекратишь называть меня демоном, да?
– Прости, подменыш. – Он провел кончиком пальца по моему рогу, посылая по телу горячую дрожь.
– Не знаю, насколько совместимы Благие и демоны. Но мы с тобой точно созданы друг для друга. Я просто не уверена, что твои подданные с этим согласятся.
– Согласятся. Когда все поймут, что проклятие навсегда снято и что ты помогла спасти королевство, им будет все равно на твои рога и крылья. Люди просто хотят накормить свои семьи и оградить их от бед. Дай им несколько месяцев, и они полюбят тебя так же, как я. – В его взгляде отражались солнечные блики, и он улыбался. – Ладно, не совсем так, как я.
Я тоже улыбнулась.
Когда я впервые здесь оказалась, то решила, что тут все безжалостные и могущественные, как боги. И это правда. Но человек – даже фейри – был подобен этим деревьям Крови Эйвона. Даже питаясь кровью, они могут быть вкусными и красивыми. Но если упустить важные моменты, необходимые для их процветания, то яблони получаются искривленные и колючие.
Я с трудом сглотнула. Я слышала, что Морию держали в клетке. Что Милисандия оказалась единственной, кто проявил к ней хоть каплю доброты. Как только ее сестра умерла, началось гниение.
Я скользнула кончиками пальцев Торину под рубашку и провела по его татуировкам. Еще утром – всего лишь утром, когда едва забрезжил рассвет, – я думала, что никогда его больше не увижу. До этого, в подземелье Двора Теней, я была уверена, что его сердце остановилось навсегда.
И вот мы здесь, лежим, крепко обнявшись.
Я нашла свой дом. Здесь, в Фейриленде, где дымятся руины от древней войны. Воцарился мир, пусть и какое-то время нас будут мучить кошмары.
Фейри выкованы в кузнице горной богини для жизни в диком и жестоком мире. Но нам не нужно кровопролитие. Неблагие живут ради долга, Благие – ради удовольствия.
И теперь я была почти уверена, что ничего не хочу так сильно, как окунуться в мир Благих.
Но когда я снова легла в его постель, то кожей ощутила тепло знакомой, тягучей магии, с помощью которой меня исцелял брат.
Я встала и подошла к одному из высоких окон. На улице уже воцарилась весна – всего за несколько часов снег растаял. Ледяные стены по-прежнему стояли, но быстро превращались в слякоть. Вокруг замка стелилась зеленая трава, а к заходящему солнцу тянулся ковер из колокольчиков.
Но у меня перехватило дыхание при виде двух чернокрылых фигур на опушке леса, чьи длинные тени косо ложились на траву. Сумерки, когда границы между мирами истончаются…
Моргант и Мэб пристально смотрели на мое окно, залитое розовым светом. Сердце забилось чаще, мне показалось, что я смотрю на призраков. Глядя на них, я подняла руку.
Вдалеке мой брат помахал в ответ.
– Как думаешь, чем ты будешь здесь заниматься в качестве королевы? – спросил Торин.
Я повернулась к нему, пульс участился. Торин лежал на спине, сцепив пальцы за головой.
Когда я снова выглянула наружу, Мэб и Моргант исчезли. Грудь сдавило, и я медленно выдохнула.
– Кто сказал, что я планирую стать королевой? – спросила я дрожащим голосом.
Торин улыбнулся.
– Технически между нами до сих пор существует договор.
Я прижала ладони к груди.
– Это так романтично! Кстати, ты мне должен пятьдесят миллионов.
Он застыл как статуя.
– Ты же останешься?
Как будто ответ не очевиден. Я забралась к нему обратно в кровать, чувствуя себя так, словно только что очнулась от очередного сна.
– Полагаю, я бы могла открыть свой бар и здесь. «У Хлои». Если честно, изначально в нем и состоял весь мой план.
Он провел костяшками пальцев по моему бицепсу.