к Эфину:
- Могу я попросить у тебя тех трав, что снимают боль?
- Заболело только сейчас? – он говорил со мной, продолжая смотреть вперед.
- Да, – я не стала рассказывать правду, иначе этот номар опять обвинит в том, что я бестолковая самка.
Тогда он достал из своего мешка небольшой сверток и передал мне.
- Возьми совсем немного, одну щепотку.
- А что будет, если возьму больше?
- Ты когда-нибудь напивалась так, что ноги тебя не держали, а руки тебя не слушались?
- Нет.
- Вот тогда возьми только щепотку.
Конечно, он как всегда прав и надо бы его послушать, но боль была настолько сильной, что я все-таки взяла немного больше, желая скорейшего действия. Запив водой этот порошок, стала ждать. Через несколько минут боль значительно ослабла, я вздохнула с облегчением, хуже себя чувствовать не стала, поэтому расслабилась и продолжила путь. А уже через час мы добрались до реки, что текла в начале леса. По одну сторону были мы, а по другую раскинулись густые и темные джунгли, от которых мурашки ползли по коже, но я стала замечать, что эти мурашки ползут не только из-за пугающего леса, а из-за всего, что встречаю по дороге. Возможно, это порошок оказывает такое влияние? Пока пыталась сосредоточиться на своих ощущениях, Эфин приказал остановиться и разбить лагерь. Мы слезли с лошадей, часть номаров разбрелась по лесу в поисках хвороста и еды, остальные же сидели вокруг будущего костра, а я с Лумеей устроилась у большого дерева. Мне на тот момент стало так хорошо, что хотелось танцевать, правда, постоянный контроль со стороны Эфина не позволял этого сделать. Тогда начала громко разговаривать с Лумеей:
- Вот ты мне скажи! Зачем мы здесь?
- Госпожа? Амена? Что с вами? – она говорила шепотом, так как смотрела на Эфина и боялась того, что он снова обвинит ее.
- А я скажу тебе, зачем! Я здесь, чтобы удовлетворять всю похоть вон того создания! – и указала пальцем на Эфина. – Он будет использовать меня всю оставшуюся жизнь, а мой отец будет всю оставшуюся жизнь просыпаться в своей теплой постели и идти в сад, чтобы подышать утренней прохладой и теми самыми цветами, которые я посадила в детстве! Где справедливость Лумея?! Где?! Там должна была быть я! Должна была вставать и идти в казармы, чтобы потренироваться с Минекая! – после этих слов из глаз полились слезы.
Эфин видел и слышал все, что я делала и говорила, он постепенно начал раздражаться, так как номары тихо переглядывались между собой.
- Амена? Прошу вас, говорите тише, – Лумея все еще пыталась успокоить меня, но я уже разошлась.
- Не надо меня успокаивать! Я хочу сказать все, что у меня накипело в душе, – затем встала и вольной походкой направилась к Эфину, он стоял неподвижно, но глаза его уже горели. – Эфин? Можно у тебя спросить? Мне как лучше называть тебя? Хозяин? Или быть может Пожиратель душ?
- Амена! Лучше замолчи. – Эфин еле сдерживался.
- Ладно. Значит Хозяин! А скажи мне Хозяин?! Ты кусаешься в постели или может быть, царапаешься, а может, и вовсе хватаешь самку за гриву и держишь, пока не закончишь свои грязные дела?!
После этих слов сидевшие номары тихо засмеялись, и вот тогда Эфин уже не выдержал:
- Все! Хватит! Пора тебе снова искупаться!
И подхватив меня на руки, пошел в направлении реки.
- Куда ты меня тащишь, проклятый зверь?! – я снова расплакалась. – Хочешь привязать к дереву, утопить или еще лучше - изнасиловать?! Это же в твоих традициях!
Он нес, молча, а как только дошел до реки, то спустился вместе со мной, после чего поставил меня и несколько раз окунул в холодную воду. После пятого погружения я начала приходить в себя, но голова все еще кружилась, вода попадала в нос, глаза, уши, от казалось, будто сейчас утону. На шестой раз он поставил меня напротив и закричал:
- Еще хочешь?! Я спрашиваю, тебе достаточно?! – Эфин тряс меня как тряпичную куклу, но мне было все равно, так как сейчас хотелось только одного, опуститься под воду и сделать глубокий вдох.
- Нет! Не достаточно! Опусти меня и держи столько, сколько потребуется, только тогда я замолчу и перестану ненавидеть тебя!
Мои волосы были везде, на плечах, на лице, на шее, вода стекала с них и возвращалась в реку. Капли падали с ресниц, носа, губ и подбородка, в этот момент на душе стало так легко, что захотелось закрыть глаза. Эфин тоже вымок, он стоял напротив и держал меня за плечи.
- Для чего ты это делаешь? Как ты смеешь позорить меня перед солдатами?!
- А ты все о своем, - неожиданно гнев прошел, тело обмякло. - Разве в мире больше ничего не существует кроме власти и подчинения? – я осторожно убрала его руки со своих плеч и прикоснулась к его лицу. – Эфин. Помнишь наш первый поцелуй?
- Да ты не в себе! Сколько ты съела того порошка? – взгляд черных взгляд блуждал по моему лицу.
- Плевать на порошок. Сейчас мне гораздо лучше, лучше чем когда бы то ни было. В голове все так ясно, а в душе легко и свободно. Ответь. Ты помнишь? – я перешла на шепот.
- Помню.
- И тебе в тот момент хотелось убить меня? Как там, в казармах?
- Нет. – Эфин явно растерялся, и его руки опустились в воду.
- А чего тебе хотелось? – я продолжала касаться его лица, проводя пальцами по щекам, губам, носу.
- Неважно. Для тебя все равно я монстр, который кусается, царапается и держит самку за гриву, - его голос звучал уже значительно тише.
Но, как только он замолчал, я подошла к нему еще ближе и, наклонив к себе, поцеловала. Поцеловала по-настоящему, как это делают влюбленные. Эфин не смог сопротивляться, поэтому аккуратно обхватил меня за талию. Не знаю, зачем я это сделала, но желание было непреодолимо. Наш поцелуй длился вечность, по крайней мере, мне так показалось, возбуждение тогда прокатилось по всему телу, остановившись где-то внизу живота, я прижалась к нему и обняла за голову. Его же сердце явно хотело выпрыгнуть, Эфин убрал с моего лица волосы и постепенно его губы спустились к шее, а я уже не чувствовала холодной воды, внутри все горело ярким пламенем. Хозяин посадил меня к себе на руки, а я обхватила его ногами. Эфин вышел на берег и мы опустились на траву, его руки постепенно спускались к шнуровке на жилете, но когда он хотел его снять, я резко открыла глаза и что-то в моей голове изменилось. Видимо действие порошка подошло к концу, разум просветлел. Я поняла, что надо мной сейчас этот зверь, который вот-вот разденет, в итоге начала отталкивать его от себя:
- Нет! Нет! Слезь с меня!
- Что?! – Эфин остановился и смотрел с недоумением. – Почему?
- Я вовсе не собиралась с тобой здесь… - но сказать боялась, было такое чувство, будто очнулась в неизвестном месте с неизвестным существом, которое хотело взять меня.
Тогда Эфин все понял, он поднялся и сел в стороне.
- Дьявол! Вот я идиот! Порошок. Всего лишь этот проклятый порошок! В ясном уме ты бы и не подошла…
Я вдруг увидела смятение и разочарование, а еще боль, которую сейчас испытывал Эфин. Он встал, подал мне руку и помог подняться. Мне же хотелось провалиться сквозь землю, так как чувствовала стыд и угрызения совести за все случившееся и за то, что дала ему ложную надежду.
- Эфин. Прости, - но он перебил.
- Замолчи. Замолчи и иди в лагерь, надеюсь, сама дойдешь, не заблудишься. Я останусь здесь.
- Но?
- Иди. – Эфин сказал это сквозь зубы и вошел в реку, после чего нырнул и исчез в черной воде.
Я же ощутила себя ничтожеством и не могла понять почему, ведь презираю его. И как я могла так опозориться? Если бы не травы, то ничего бы и не случилось, теперь Эфин не даст мне спокойной жизни, унизив его перед воинами, оскорбив сейчас, не знала, что можно еще сделать, чтобы уже просто умереть. Возвращаясь в лагерь, не замечала ничего, казалось, будто меня наполовину поглотила трясина и я не могу выбраться из нее, поэтому вынуждена ждать медленной и мучительной смерти. Но больше всего не могла понять того, как вообще захотела его поцеловать? Неужели, где-то в самых потаенных уголках души мне он все же нравится? Эфин не такой как остальные номары, совсем не такой, он практически как я, за исключением цвета кожи. Он красив, высок, очень строен и мужественен, быстро и четко принимает решения, а главное это глаза, в которых можно утонуть, черные блестящие глаза. Когда его руки касались меня, то по телу пробегали тысячи разрядов, голова начинала кружиться, а губы желали его целовать! Что же это?
Добравшись до остальных, медленно прошла к Лумее и села рядом, она смотрела на меня испуганными глазами, а спустя минуту спросила:
- Что он с вами сделал? Неужели ударил?
- Нет, он не бил меня, – я закусила губу и не знала, что сказать еще.
- Пока вас не было, номары постоянно переглядывались и усмехались. Такое ощущение, будто они знали, что там происходит между вами, - прошептала служанка.
- Возможно, и знали, у них хороший слух. Произошло нечто ужасное. Я выпила слишком много порошка, отчего вскружило голову. И сейчас мне очень стыдно, не знаю, как буду теперь смотреть Эфину в глаза.
- А где он?
- Не знаю. Я уже ничего не знаю, – сейчас у меня дико болела голова, хотелось только спать.
Устроившись рядом с Лумеей, накрылась одеялом и закрыла глаза, уснуть удалось не сразу, но как только сон взял свое, почувствовала, что улетаю прочь, в никуда. Постепенно все приобретало очертания, пустота превращалась в плавно текущую реку, появились небеса, в них сияло солнце. Мои ноги касались шелковой травы и цветов, но уже через секунду все снова поменялось, я уже была на том дереве, а рядом со мной лежал он. Эфин проводил рукой по моему лицу, шее, груди, ногам, в этот момент почувствовала, что сердце замерло, все тело бросило в жар, и я проснулась.
Вокруг царила ноь, все спали, кроме Эфина, его до сих пор не было, и конь продолжал ждать своего хозяина, он рыл лапами землю, бесконечно фыркал, разматывал головой. Не знаю зачем, но решила подойти к нему, успокоить или просто погладить по гриве. Эти лошади были дикими и опасными, слушались только одного хозяина, но мне стало жаль его, поэтому встала и тихо подошла к зверю. Мы встретились глазами, конь перестал рыть землю, он стоял смирно, не проявляя ни капли агрессии, в его взгляде читалось смятение, видимо, он первый раз остался на ночь без своего хозяина. Удивительно, что такие жуткие монстры способны переживать, бояться и грустить. Я протянула руку и положила ему на гриву, он немного вздрогнул, но не отстранился, затем взяла в другую руку поводья и потянула их вниз, чтобы уложить коня на землю, сначала он сопротивлялся, но потом все же лег, а я села рядом, как это обычно делал Эфин. Этот огромный зверь не скалился, не рычал, он тихо лежал, казалось, что ему стало спокойнее и теплее. Кто знает, может вовсе и не лошадь грела своего хозяина, а наоборот, возможно таким, на первый взгляд, злобным хищникам нужно значительно больше ласки и любви, чем остальным? Дыхание успокоилось, он прикрыл глаза и задремал, а я легла головой на его гриву, теперь и мне стало лучше, мы дали друг другу то, в чем сейчас каждый из нас нуждался больше всего. Конь ощутил тепло и избавился от одиночества, я же обрела спокойствие, так оба проспали до самого утра, нас разбудил Эфин. Он подошел, взял поводья и громко сказал: