у, а я не мог понять, почему родившая нас женщина, так ненавидит своих детей. Позже я все понял, но легче не стало. Эфин все скрывает в себе, всю боль, но она есть, в глубинах души.
Тогда я поняла, почему Эфин так разочаровался во мне, услышав о том, что рожденные от него дети, это выродки, полукровки, но только не те, кого надо любить и лелеять.
Пока Фарон рассказывал их историю, я заметила, что солнце уже высоко и пора принимать решение, то ли уйти, то ли остаться и вернуться в ту проклятую деревню. Как только Фарон ушел, я встала и подошла к лежащему Эфину, он был по-прежнему без сознания, а его лицо казалось таким настоящим, без какой-либо наигранной злости, без этого чудовищного безразличия. Передо мной лежал мужчина с красивым прямым носом, пухлыми губами и длинными черными ресницами, сейчас я не видела в нем номара, тогда-то и поймала себя на мысли, что он нравится мне, очень. Тем более, проделав такую работу, спасая его, просто не могу остановиться и бросить все на полпути, и я четко решила, что вернусь в деревню, чтобы продолжить ухаживать за ним.
Спустя около трех часов все начали собираться, номары взяли Эфина, уложив его на подобие носилок из связанных между собой стволов молодых деревьев, а Фарон посадил меня на своего коня и сел сзади, его рука обнимала за талию крепко, но в то же время очень нежно, а его дыхание ощущалось на шее и мурашками расходилось по спине. Но у меня не было сомнений, я выбрала Эфина и хотела бороться с ним до конца, желая вытащить наружу настоящие чувства.
Глава Х
Весь путь.
Мы вернулись в деревню к ночи, номары занесли Эфина в наш шатер и уложили на кровать. Я же нагрела воды и стерла с его тела все следы крови, затем увлажнила лицо. Он все еще спал, поэтому накрыла одеялом и вышла. Сама легла на тахте, на которой спала Лумея, заснула в считанные секунды. Слишком многое произошло за эти два дня, словно мы умудрились прожить пару лет. Говорят, что беды и болезни сближают, возможно это так, ведь пока я была вся в его крови и пыталась зашить раны, то думала, что он только мой и ничей больше, так как его жизнь находилась в моих руках.
На следующее утро решила пойти на поле и немного побегать. А когда солнце поднялось выше и начало припекать, направилась в шатер, чтобы искупаться, но как только зашла внутрь, то обнаружила Фарона, он стоял рядом с братом и они разговаривали, Эфин наконец-то пришел в себя, я же решила не мешать, спрятавшись за шкурами:
- Очнулся? – Фарон улыбался и пытался казаться счастливым.
- Честно говоря, не ожидал, что ты придешь за мной, – он хотел приподняться, но не смог, поэтому остался лежать на прежнем месте. – Благодарю за то, что спас мне жизнь.
- Меня можешь не благодарить, штопала тебя она. Я бы не стал, – и Фарон усмехнулся.
- Кто, она?
- Странно, ты вроде бы головой не бился. Что ты вообще помнишь из той ночи?
- Помню, как отпустил Амену, как напали тумо, и как эта никчемная крианка пыталась все время мне помешать.
Меня слегка задели его слова, но я понимала, отчего он так говорит.
- Так, ты ее отпустил? – Фарон удивился, ведь он думал, что я вернулась не по своему желанию. – Что ж, тогда она что-то здесь забыла.
- Амена здесь? – Эфин приподнял голову и с надеждой посмотрел на брата.
- Да. Здесь. Это она спасла тебя, так что радуйся.
После этих слов Фарон отвернулся и вышел из покоев, по пути он встретил меня, и в его глазах было разочарование, он не ожидал, что я вернусь из-за Эфина. Проводив номара взглядом, повернулась в сторону спальни, но зайти не смогла, струсила, так как чувствовала вину перед ним. Слегка приоткрыв занавес, посмотрела на Эфина, он положил руку себе на глаза и лежал, не двигаясь, а мне нравилось смотреть на него, нравилось то, как при вздохе поднималась его грудь, как вторая рука лежала на согнутой ноге. Что же со мной происходит? Это опять какое-то помутнение, если дам себе волю, то снова натолкнусь на его черствость, поэтому вышла из шатра и направилась к колодцу. Набрав ведро воды, вылила на себя и только тогда мысли просветлели, я не должна влюбляться в него, пусть он стал ближе и мое сердце болит из-за него, но любовь станет для нас наказанием.
Так шли дни, я, молча, приносила ему еду, меняла повязки и обрабатывала раны, он также не говорил ни слова и всегда отворачивался, когда я заходила. Спустя неделю Эфин начал вставать, правда, ноги еще плохо слушались, но он не подпускал меня, чтобы помочь. В один из вечеров номары натаскали воды в ванную, чтобы их вожак мог помыться. Тогда я решила настоять на помощи и зашла в комнату, Эфин выглядел весьма беспомощно, пытаясь снять повязки:
- Я помогу, – и, зайдя за его спину, начала аккуратно снимать бинты, раны выглядели значительно лучше, швы получились на удивление ровными и тонкими. Как только все было убрано, я прошла в ванну.
- Куда ты собралась? – он шел за мной и явно не желал там моего присутствия, либо делал вид, что не желает. – Амена выйди.
- Неужели Великий Эфин стесняется? Лучше не спорь, твои раны не должны касаться купели, тем более ты не сможешь нормально помыться, швы разойдутся. – Хотя я солгала, швы бы не разошлись.
Тогда он замолчал и, раздевшись, залез в воду, я же была в тонком платье, которое пропиталось влагой от пара и прилипло к телу, поэтому Эфин периодически смотрел на меня, но как только я ловила его взор, сразу же отводил глаза. Поливая его горячей водой, смывала с волос пену и кусочком ткани проводила по спине, очень нежно, чтобы не потревожить раны. Он сидел, нагнувшись вперед, и ему это нравилось, его сердце участилось, дыхание стало более глубоким. Затем коснулась его груди, но ткань съехала и ушла под воду, я же не остановилась и продолжила его мыть голой рукой, проводя по плечам, шее и снова спускаясь к груди. И вдруг он поднял глаза, посмотрел на меня как раньше, после чего взял за руку и наклонил вперед, а буквально через секунду вылил мне на голову целое ведро с водой и засмеялся:
- Не ожидала, крианка? Или ты думала, что я снова попытаюсь поцеловать тебя?
На этот раз он обидел меня, обидел по-настоящему, унизив и оскорбив. Я немедленно выдернула руку и, бросив это ведро в него, вышла прочь. Еще бы чуть – чуть и Эфин увидел бы мои слезы. Он явно не ожидал такого, поэтому сразу же встал и вышел из ванны, но я не стала ждать, схватила на ходу боевой костюм и отправилась на поле. С волос капала вода, а со щек слезы, я чувствовала, что снова ошиблась и он никогда не перестанет издеваться. Спрятавшись за столбами, быстро переоделась и забралась на свое единственное желанное место, на трапецию. Просидела там до глубокой ночи, не хотела возвращаться в шатер, но и спать здесь не представлялось возможным, поэтому все-таки спустилась. Пока шла назад, хотела только одного, незаметно пройти внутрь и быстро уснуть, но как только зашла в шатер, заметила горящую свечу в спальне, Эфин уже спал. Прокравшись к нему, хотела тихо затушить огонь и выйти, но как только склонилась над свечой, Эфин повернул голову и снова взял меня за руку, затем поднялся и встал напротив:
- Прости. Я не хотел обидеть тебя, ты вернулась сюда, заботишься обо мне, а я как последний негодяй… - и он замолчал, а спустя несколько секунд спросил. – Зачем ты вернулась? Скажи, Амена. Из-за брата?
- Нет, не из-за него, – я смотрела ему в глаза и чувствовала, как сердце набирает обороты.
- Тогда почему? Я отпустил тебя, ты могла бы вернуться домой, найти себе крианца и жить счастливо с множеством чистокровных детишек.
- Эфин? То, что я сказала тебе у реки, не правда. Мне жаль, что так вышло.
- Но, ты так и не ответила, почему вернулась.
И я сглотнула тот ком, который в очередной раз появился в горле, пора сказать правду как ему, так и себе:
- Из-за тебя, меня тянет к тебе. Не знаю почему, но это так.
Больше Эфин ничего не говорил, он лишь подошел совсем близко и поцеловал, я же не стала сопротивляться. Его руки медленно развязывали шнуровку на моем жилете, на брюках, после чего те оказались на полу, затем я взяла его руку и подвела к кровати, сама же забралась на нее с ногами и замерла в ожидании. Тогда дыхание участилось, тело покрылось мельчайшими капельками пота. Эфин также снял оставшуюся одежду и сел рядом. Он обнимал, ласкал, целовал, я же ощущала его и готова была сгореть. Даже не заметила, как легла, Эфин был сверху и его губы касались моего лица, плеч, груди, а руки нежно скользили по всему телу, касаясь тех мест, до которых еще не дотрагивался ни один мужчина. Но потом он остановился и посмотрел мне в глаза:
- Ты хочешь этого? – он смотрел так пронзительно, что в душе все задрожало, отдавая вибрации в низ живота. – Если нет, то я пойму.
- Я хочу. Но я боюсь.
- Чего? – он продолжал ласкать мое тело.
- Боли.
- Если ты позволишь, то я сделаю так, как это принято у нас, чтобы не было так больно.
- Хорошо, – и я закрыла глаза.
Эфин прижался ко мне и склонился к уху, затем слегка прикусил его и в этот момент сделал своей, я практически ничего не почувствовала, лишь небольшой укол в мочке уха.
Он становился то настойчивее, тогда крепко прижимал мои ноги к своим будрам, овладевал полностью, не позволяя противостоять себе, то наоборот, превращался в пленного, моего пленного.
Теперь мы едины, он любил меня всю ночь и такой нежности я еще никогда не испытывала, этот сильный номар проявлял лишь любовь, от которой перехватывало дыхание и кружилась голова. Я словно растворилась в нем и перестала замечать, что-либо вокруг, потому что всем был только он.
Наутро проснулись вместе, я лежала на его плече и держала за руку, тогда в моем сердце воцарился покой. Эфин медленно проводил пальцами по моему лицу и тихо говорил:
- Ты не жалеешь о том, что вернулась?
- Нет.
- Прости, что между нами все началось так, я бы хотел, чтобы мы встретились иначе.