Он разгадал код системы ветров Атлантики. Большинство исторических книг содержит слишком много всяческой шелухи и мало налитых информацией зерен – ибо в течение всей эпохи парусного мореплавания, которая обнимает бо́льшую часть известной нам документированной истории, мировая система ветров была одним из важнейших и детерминирующих факторов, определявших изменение культуры в долговременной перспективе. Колумб первым показал, что, отплыв из Иберии, корабли могли быстро поймать северо-восточные пассаты, с их помощью пересечь океан, а затем использовать западные районы Северной Атлантики для возвращения домой. Это открытие превратило Атлантику из захолустья на краю мира в океан возможностей и сделало ее осью глобальных коммуникаций. Общества, что инертно пребывали на ее берегах в течение столетий и тысячелетий, пользуясь ею только для рыболовства и каботажного плавания, теперь на конкурентной основе снаряжали миссии в целях торговли, колонизации и расширения империи. Веспуччи оказался в правильном месте и в нужное время.
Не стоит серьезно размышлять о причинах, побудивших Веспуччи переключиться на новую сферу деятельности и стать мореплавателем, ибо легко впасть в ошибку, слишком высоко оценив его способности. Мы не всегда меняем жизненные ориентиры, потому что хотим этого, но часто просто вынуждены так поступать; или же мы откликаемся на новые возможности в стремлении одолеть имеющиеся ограничения. В конце 1490-х Америго находился в трудных обстоятельствах. Он потерял весь или почти весь бизнес с Медичи в Севилье. После смерти Берарди он оказался опутан долгами. Бури и несчастливая судьба разметали его флотилии. Изменение рода занятий – именно то, что ему было нужно. Своим шансом он был обязан Колумбу. Веспуччи ответил на вызов, возможно, из-за присущей ему склонности к решительным шагам, укрепившейся в годы учебы. Но, как это часто бывает, в новую жизнь его выбросили обстоятельства, подобно тому, как моряка, борющегося со стихией, уносит прочь внезапно переменившийся ветер.
Чтобы составить представление о морских достижениях Веспуччи и проследить ход его мыслей, нужно обратиться к его собственным запискам. Читатель уже знает, что подлинность некоторых из них подвергалась сомнению, и отнюдь не безосновательно. Путешествуя по этим записям – а на мой вкус, в таком путешествии больше захватывающих событий, чем при любом пересечении океана – я буду руководствоваться простым и безопасным методом: общее в рукописных вариантах и печатных источниках принимается как безусловно принадлежащее перу Веспуччи; содержимое лишь печатных источников считается подозрительным как нечто, подвергшееся редакторским интерполяциям или вообще произвольным изменениям.
3Звездочёт в океанеАтлантика, 1499–1501: Посвящение в мореходы
Фердинанд и Изабелла доверили Алонсо де Охеде возглавить первую после Колумба экспедицию, потому что на него, как они заявили, «можно положиться». Сын малоимущего дворянина, Алонсо находился при дворе и зависел от милости монархов бо́льшую часть своей жизни. Он не стал влиятельным придворным, но был настоящим «крутым парнем»: грубым, жестоким и безжалостным. Предотвратить развал колонии на Эспаньоле, грозивший ей из-за дилетантского руководства Колумба, сумел именно он. Он был «грубой силой» при Колумбе, подавляя бунтарей и террором удерживая аборигенов в повиновении.
История его путешествия показывает, однако, что эти качества оказались не слишком пригодными при независимом командовании. Он не сумел наладить взаимодействие с капитанами других судов, и в итоге его предполагаемый партнер Паролонсо Ниньо совершил автономное путешествие. Но сопровождало Охеду целое созвездие опытных мореходов, включая Хуана де ла Коса, члена команды Колумба и картографа. Америго был среди них.
Плавание с Охедой
Неизвестно, в качестве кого Америго присоединился к экспедиции Охеды. Позднее он писал об этом путешествии так, словно единолично командовал флотилией. Разумеется, это неправда. Никто бы не рискнул доверить руководство такому «сухопутному моряку», как Веспуччи, не имевшему опыта дальней навигации и не обладавшему нужной квалификацией для такой работы. Иногда неопытным подставным фигурам доверяли командование экспедициями. Васко да Гама, например, был простым мелкопоместным дворянином из глухой провинции, когда король Португалии пригласил его возглавить первую коммерческую флотилию, отправлявшуюся в Индию, но он был по крайней мере благородного происхождения и имел военный опыт. Командир следующего флота Педру Алвариш Кабрал также не был моряком, но был аристократом-придворным, пригодным для решения дипломатических задач, которые могли возникнуть по прибытии на место. У Веспуччи таких преимуществ не имелось.
Когда Веспуччи не выставлял себя единоличным командующим, то силился показать, что без его активного участия ключевые проблемы во время похода не решались. По меньшей мере, Веспуччи стремится так представить дело, будто он командовал кораблем, на котором находился, и вел собственные изыскания независимо от Охеды. Но этому нет никакого документального подтверждения; Охеда свидетельствовал по данной теме уже после смерти Веспуччи во время долгого судебного разбирательства, начатого семьей Колумба против короны по поводу прибылей, полученных от открытий адмирала. Приписав достижения этого вояжа исключительно себе, Охеда добавил, что он «брал с собой Хуана де ла Коса, лоцмана, Мериго [sic] Веспуччи и других лоцманов».
Из контекста вроде бы следует, что Охеда рассматривал Веспуччи как лоцмана (что выглядит довольно неожиданным, если это именно так, поскольку о предыдущем лоцманском опыте Веспуччи ничего не известно), но не в качестве одного из руководителей экспедиции. Возможно, при приеме новобранца командующий положился на его собственную аттестацию. Зная характер Америго, мы не очень удивимся предположению, что он несколько «подработал» свое резюме и добавил навык, которым в реальности не обладал. Не исключено также, что по прошествии многих лет Охеда классифицировал Веспуччи как одного из лоцманов на основании его последующей репутации. Примечательно, что Колумб, подав в суд на Охеду и обвиняя в нарушении своих привилегий, дарованных ему короной, и также обличая других заметных членов экспедиции, в отношении которых удалось найти свидетельства, против Веспуччи никаких претензий не выдвинул[131]. Причиной могло послужить то, что Колумб имел некоторые обязательства перед Веспуччи, которые освободили флорентийца от преследования. Из этого можно заключить, что роль Веспуччи в экспедиции была слишком скромной, чтобы быть отмеченной. Не исключено, что он ее преувеличивал.
Каковы же на самом деле были его обязанности на корабле? Полезный прецедент, который нужно помнить – это Алвисе да Мосто, венецианец, который пребывал в качестве пассажира во время португальского путешествия с целью исследования Островов Зеленого мыса (Кабо-Верде) и Гамбии в 1454-5 годах, влекомый, по его словам, страстью к путешествиям и желанием увидеть мир. Поэтому в принципе можно было участвовать в плавании, не выполняя на борту корабля полезной работы и ничего не вкладывая в путешествие. Заявленная да Мосто незаинтересованность, впрочем, была редким качеством. Путешествовать из чистого любопытства считалось суетным тщеславием. Америго впоследствии высказывался в пользу отвлеченного, научного интереса, но в обстоятельствах 1499 года это была роскошь, которую он не мог себе позволить. Хотя Веспуччи не обмолвился по этому поводу ни словом, объяснить его решение отправиться вместе с Охедой можно только в связи с тем жемчугом, который был найден Колумбом. Мерцание жемчужин между створками раковин через Атлантику кружило головы жадным десперадо, мечтавшим о быстром обогащении. Единственным достоинством Америго, способным убедить товарищей по кораблю взять его на борт, могло быть только знание им рынка жемчуга. Его познания в навигации, весьма сомнительные ввиду отсутствия опыта и каких-либо достижений, удивить никого не могли.
Спутники Америго были буйными головушками. Они шли вдоль африканского побережья, затем заглянули на Канары, оставляя за собой хаос, а вдогонку им летели обвинения в пиратстве. Выбор Охедой маршрута через Атлантику был, очевидно, экстраполяцией опыта Колумба, показавшего, что для быстрейшего ее пересечения плыть нужно было в южном направлении от Канарских островов и, полагаясь на северо-восточные пассаты, двигаться в сторону Малых Антильских островов. Охеда направил нос корабля чуть южнее и вышел на побережье Южной Америки в точке, которая, как он полагал, находилась на двести лиг восточнее открытий Колумба. Ученые сходятся во мнении, что он прибыл в окрестности мыса Оранж, где сейчас Бразилия граничит с Французской Гвианой.
Из сохранившихся записей о путешествии, сделанных участниками во время или вскоре после него, о двух письмах и одном фрагменте с большой вероятностью можно говорить, что их единственным автором является Веспуччи. Они никогда не печатались и не сохранились в авторском написании, но были представлены разными переписчиками. Содержание этих документов существенно отличается от того, что приводится в других источниках. Поэтому их долгое время считали не заслуживающими доверия подделками. Однако первое письмо из Кадиса от 18 июля 1500 года можно считать более или менее аутентичным, ибо сохранились четыре современные ему копии, сделанные разными копиистами в совершенно разных местах. Адресат поименован просто: «Ваше Великолепие» и далее в письме «великолепный Лоренцо». Лоренцо Великолепный, который одно время был работодателем Веспуччи, к тому времени давно умер, но тот же стиль сохранился при обращении к Лоренцо ди Пьерфранческо де Медичи.
Автор начинает с извинений, что не писал некоторое время за отсутствием новостей, достойных упоминания. Америго, похоже, решил возобновить привычку отчитываться о своих действиях перед Лоренцо ди Пьерфранческо. Он предполагает, что «Ваше Великолепие», должно быть, уже знает, «что я отправился в плавание на двух каравеллах 2 мая 1499 года по приказу короля Испании для совершения новых открытий в западной части Океанического моря». Эта уловка – предположить у читателя знание информации, которую автор затем собирается сообщить – один из старейших приемов риторики. У адресата послания и его автора, оказывается, имеются общие дела, что, с одной стороны, льстит чит