Что значат эти слова и зачем понадобились каменные столбы? Геракл указал людям край обитаемой земли. Дальше на запад пути нет, дальше — безбрежный океан. Эти скалы греки назвали Геркулесовыми столбами, а пролив между ними нынче известен как Гибралтарский пролив. Долгое время Геркулесовы столбы считались западным пределом земли. Потому-то в средние века, как мы говорили, Атлантический океан именовали «морем Мрака». Европейцам той эпохи оно казалось страшным, таинственным, безбрежным. Многие считали, что далеко на западе находится край земли, где море Мрака со страшным грохотом низвергается в бездну либо океан смыкается с небом.
Турецкий картограф Пири Рейс на одной из первых карт с изображением американских земель (1513) сделал следующее примечание: «Когда Колумб предложил генуэзцам: „Дайте мне корабли, и я открою вам эти земли“, те ответили: „Ты безумец! Неужели ты думаешь, что океан на западе имеет предел?“»
Сейчас даже трудно представить, какой страх океан внушал морякам. Достаточно сказать, что Колумб с большим трудом набрал экипаж для своего заокеанского плавания. И чтобы облегчить набор экипажа, королевская чета, Изабелла и Фердинанд, 30 апреля 1492 г. подписала указ об отсрочке разбора гражданских и уголовных дел, возбужденных против тех, кто отправлялся в плавание с Колумбом. Так первыми из нанятых матросов стали преступник, приговоренный к казни за убийство, и трое его дружков, также ожидавших смерти за то, что помогли ему бежать из тюрьмы.
И вот Колумб пересек море Мрака — и в бездну не рухнул, и на небо не уплыл, а достиг неведомой земли… Он переступил предел, издревле поставленный европейцу! Он нарушил запрет Геракла, как бы перечеркнув частицу «нэк» — «не». За это героическое деяние Изабелла и Фердинанд присвоили ему почетный титул «Адмирала моря-океана» (с тех пор великого мореплавателя называли просто Адмиралом, а в документах и в литературе во избежание путаницы стали писать это слово с заглавной буквы). Поскольку экспедицию генуэзца Колумба снарядили испанские король и королева, они имели право считать это открытие достижением своего государства. Вот почему в гербе Испании по бокам державного орла появились колонны, обвитые лентою с надписью «плюс ультра». На русский язык это можно перевести приблизительно так: «За предел», или «Переступив предел». Колонны, стоящие на воде, обозначают Геркулесовы столбы, а ленты с надписью указывают на преодоление предела.
Кстати, знаете ли вы, откуда взялся знак американского доллара? При чем тут доллар? — пожмет плечами читатель. Так вот, в испанском гербе колонны стоят порознь, а на монетах, которые начали штамповать в испанских колониях в Америке, появился упрощенный знак: две вертикальные линии, как бы перечеркнутые зигзагом. Вертикальные линии — это Геркулесовы столбы, зигзаг — ленточка, знак их преодоления. Когда же североамериканцы получили независимость от Англии и стали печатать свои деньги, они заимствовали этот знак с монет, ходивших в испанских колониях, только при этом перевернули зигзаг в другую сторону, и получилась вроде бы латинская буква «S», которая на самом деле никакого отношения к этой букве не имеет. А название для своих денег они взяли у голландцев, ведь доллар — это искаженное «талер».
Итак, в начале XVI в. путешествие за океан воспринималось совсем иначе, чем теперь. Это было преодоление предела, шаг в иной, запредельный мир, расположенный на «обратной» стороне Земли, где, по мнению античных ученых, обитали антиподы — существа, противоположные человеку. Это был мир, ломающий все европейские нормы и установления. Там, за «пределом», могло происходить все, что угодно. Вот откуда стойкая уверенность европейца, что в Новом Свете он встретит те чудеса, о которых так много слышал рассказов и преданий и читал в средневековых книгах.
Но Америка не ограничится воплощением старого стереотипного набора «индийских чудес». Новый Свет являет новую реальность, — природную, географическую, социальную, историческую, о которой у европейца не было представлений, реальность, подчас превосходящую фантазии рыцарских романов; и потому первопроходцы континента нередко испытывают настоящий психологический шок при встречи с неведомым. В дневниках и посланиях Колумба громче всего звучат два лейтмотива — восторг и изумление: «И как день от ночи отличались эти деревья от растущих в нашей стороне; иными были плоды, травы, камни и все прочее»; «Воистину чудесно все сущее в этой стороне, и чудесны великие народы острова Эспаньола…»; «…никто не сможет поверить подобному, пока сам не увидит всего»[10]. Изумление нередко рождало своего рода немоту, когда пишущий о Новом Свете в безнадежности оставлял усилия передать увиденное и прибегал к фигуре умолчания. А когда немота преодолевалась, хронист начинал в мельчайших подробностях описывать реалии Нового Света, как бы каталогизируя их, и чувствовал себя при этом Адамом, дающим название вещам.
Уже в силу своего второго названия — Новый Свет — Америка должна была расширить и обновить представления о чуде. При обыденном употреблении слова свежесть его смысла быстро теряется. Но попробуем отрешиться от привычного и восстановить изначальную мощную смысловую энергию, заключенную в словосочетании Mundus Novus, Новый Мир, Новый Свет. Это поистине революционное понятие разрушает весь прежний образ мира, сложившийся на протяжении тысячелетий предшествующей европейской истории, что ясно осознавали многие деятели XVI в. Так, хронист Лопес де Гомара[11] утверждал: «Самое большое событие после возникновения мира, исключая его создание и смерть сына его создателя, — это открытие Индий, и их так и зовут Новым Светом». А назвали их так, рассуждает хронист, поскольку Америка столь же огромна, как и Старый Свет, при том, что все в нем — природа, животный мир, люди — все совсем иное.
Пространство человеческого бытия, ойкумена, взрывоподобно расширяется, удваивается, что получает зрительное воплощение на первой карте мира с двумя полушариями. Эту новую географическую проекцию предложил Мартин Вальдземюллер в своей «Космографии» 1507 г. Соответственно расширяются и представления о границах возможного. Явление двух огромных материков на карте Земли, неизвестных всеведущим и многомудрым ученым древности, само по себе воспринималось как чудо. Новый Свет в понимании европейца был изначально чудесен и таил в себе неизмеримые возможности. В высшей степени характерны слова хрониста Фернандеса де Овьедо:[12] «Тайны сего великого мира наших Индий беспредельны и, приоткрываясь, всегда будут являть новые вещи ныне живущим и тем, кто вослед за нами приидет созерцать и познавать творения Господа, для коего нет ничего невозможного».
Пусть эту главу завершат строки великого немецкого поэта Генриха Гейне, писавшего об эпохе открытия Америки:
Вера в чудо! Где ты ныне,
Голубой цветок, когда-то
Расцветавший так роскошно
В сердце юном человека!
Вера в чудо! Что за время!
Ты само чудесным было,
Ты чудес рождало столько,
Что не видели в них чуда.
Прозой будничной казалась
Фантастическая небыль,
Пред которою померкли
Сумасбродства всех поэтов,
Бредни рыцарских романов,
Притчи, сказки и легенды
Кротких набожных монахов,
Ставших жертвами костра.
Глава втораяНА ПУТИ К ЗЕМНОМУ РАЮ
РАССКАЗ О ТОМ, КАК ОСТРОВ ПРЕВРАТИЛСЯ В АРХИПЕЛАГ
Чудеса поджидали моряков еще на пути в Новый Свет. Неизведанное море Мрака изобиловало островами, и хотя они еще не были открыты или, скажем так, оставались не вполне открытыми, они уже давно стали известны космографам, да и не только ученым мужам, и были отражены на картах. А первыми на пути через море-океан (именно так испанцы называли Атлантику) должны были встретиться знаменитые острова под названием Антилия и остров Семи Городов. Эти острова поначалу существовали раздельно друг от друга, но очень быстро слились, превратившись в остров Антилия Семи Городов.
Откуда взялось название «Антилия», точно сказать затруднительно. По-видимому, оно происходит от двух слов: греческого «анти», что значит «напротив», и французского «Tie» — остров, то есть «остров напротив». Напротив чего? Если учесть, что до своего слияния острова Антилия и Семи Городов располагались рядом, то, получается, «напротив острова». Но можно понять и так, что напротив Европы, ведь он находился в центре моря-океана, где-то посередине между западной оконечностью Европы и восточными берегами Азии. Вначале картографы помещали Антилию неподалеку от западного берега Африки, затем — к западу от Азорских островов, но поскольку он не обнаружился ни там, ни там, его стали относить все дальше и дальше от берегов Старого Света.