[71] золота, то в первом же селении муисков их добыча составила тысячу сто семьдесят три песо чистого золота, а в городе Тунха они награбили сто тридцать шесть тысяч песо чистого золота, четырнадцать тысяч низкопробного и двести восемьдесят изумрудов. Так что в ранге удачливых конкистадоров Кесада занял третье место после Кортеса и Писарро.
А еще обнаружилось в стране муисков чудо чудное — Золотой человек (Эль Дорадо). Рассказывали индейцы, будто в глубине страны на берегах священного озера гуатавита обитает богатейший народ, и его властелин, именующий себя Гуатавитой, имеет обыкновение по утрам пудриться с ног до головы золотым порошком и смывать его в озере, одновременно кидая в воду золотые украшения и драгоценные камни… Много необычайного повидал Кесада в землях Нового Света, но все же не решился поверить в такое. И вдруг — является пред ним Гуатавита собственной персоной в сопровождении пышной свиты, сердечно благодарит посланцев Солнца и Луны за разгром его злейшего врага и приглашает посетить его владения. Озеро оказалось правдой, когда же Кесада осторожно спросил правителя насчет остального, тот охотно подтвердил достоверность и этих сведений. Впрочем, с одной существенной поправкой: дорогостоящий обряд происходит отнюдь не каждое утро, а всего один раз в жизни властелина, когда он восходит на престол. В этот день жрецы приводят избранника богов к озеру, умащивают его тело смолой, а затем через трубочки пудрят с ног до головы золотым порошком. Сияющий как солнце, будущий правитель ступает на плот, нагруженный золотом; четыре жреца выводят плот на середину озера, где вождь сбрасывает ценности в воду, дабы умилостивить живущую на дне змееподобную богиню Фуратену После этого сам ныряет в озеро, и если воды смывают золотую пыль с его тела, значит, жертва принята, и он угоден богине.
Услыхав рассказ Гуатавиты, один не в меру ретивый конкистадор тут же предложил осушить озеро, но Кесада призвал его к терпению. Безумная идея, зародившаяся в тот день, впоследствии в течение столетий преследовала искателей сокровищ. Они обезобразили прекрасное озеро, изрыв его берега траншеями и отводными каналами, и только в XX в. удалось осуществить проект. И что же? Под палящим солнцем ил, толстым слоем покрывавший дно, моментально высох и закаменел. Богиня Фуратена сумела сохранить подношения.
Полтора года ушло на покорение муисков. В июне 1538 г. Кесада совершил то, ради чего конкистадоры и пришли в эту землю: он произвел раздел всей добычи. У читателя может создаться впечатление, будто бы каждый грабил кто во что горазд, складывая добычу к себе в мошну. Это — глубокое заблуждение. На сей счет у конкистадоров были приняты строжайшие правила, а утаивание добычи наказывалось вплоть до смертной казни. Поскольку история донесла до наших дней соответствующие «протоколы», то читателю будет нелишне узнать в общих чертах, как происходил раздел добычи.
Сначала главный альгвасил и писец сверили два реестра награбленного, где была учтена каждая золотая побрякушка. Одну «книгу учета» вел инспектор, другую — сам Кесада. Затем был составлен список «долгов»: всякий, кто потерял в походе коня или что-либо из личного снаряжения, заявил о том писцу, подкрепив свое заявление свидетельскими показаниями; утерянное имущество оценивалось и вносилось в специальный реестр для последующей оплаты. Отдельным пунктом шли церковные пожертвования, а также была выделена сумма, чтобы оплатить мессу за упокой душ погибших во время экспедиции. Двести песо — достойная оплата пятисот загубленных жизней. Далее войско разделилось на три группы по рангам — капитаны, всадники, пехотинцы — и каждая выбрала своего «наблюдателя». Потом инспектор, казначей и наблюдатели подсчитали и отложили в сторону королевскую пятину. Из оставшихся для дележа ценностей было выделено пять тысяч песо, говоря по-нынешнему, «премиального фонда» — то есть на вознаграждение тем, кто проявил особое личное мужество. Затем подсчитали общее количество долей: по договоренности, губернатору Санта-Марты полагалось десять долей, Кесаде — девять, капитанам — четыре, старшим сержантам — три и так далее по убывающей до одной доли простым пехотинцам. Всего получилось двести восемьдесят девять долей. На это число поделили оставшуюся добычу и вычислили сумму одной доли: пятьсот десять песо чистого золота, пятьдесят семь — низкопробного и пять изумрудов. Последние были разложены на пять кучек в соответствии с величиной и качеством. Наконец, каждый по очереди получал свою часть добычи. Вся процедура заняла три дня.
В августе 1538 г. итог конкисты подвела торжественная церемония передачи индейских земель под власть испанской короны. Захваченную страну Кесада нарек Новой Гранадой, определил ее столицей город Богота и выделил каждому конкистадору надел земли с прикрепленными к ней индейцами.
Теперь для Кесады настало время подумать о возвращении в Испанию, чтобы доложить королю о расширении его владений и подкрепить свои губернаторские права полновесной королевской пятиной. На Магдалене уже строились бригантины.
И вдруг — сногсшибательное известие: в страну муисков пожаловал новый отряд конкистадоров. Обеспокоенный Кесада мчится навстречу непрошеным гостям. Да это наш старый знакомый — Федерман! За сорок дней кошмарного перехода через горы от его войска осталась всего сотня человек, да и те скорее похожи на выходцев с того света: одеты в звериные шкуры, некоторые — босые. Но добрались-таки до Эльдорадо! Да только вот жалость — пирог уже поделен и обкусан. Однако Федерман не отчаивается и нахально предъявляет Кесаде свои права на землю муисков, уверяя, что она лежит во владениях Всльзеров. К чьим владениям она на самом деле относилась, не знали ни тот, ни другой, поскольку в ту эпоху даже опытные штурманы не умели точно определять долготу, а граница между губернаторствами проходила именно в меридиональном направлении. Кесада стер бы в порошок наглеца, да, к несчастью, у его людей не осталось ни крупицы пороха, и оружие пришло в полную негодность. Дипломатическими увертками он откладывает решение спора, а покамест, чтобы угомонить настырного немца, выделяет ему семь тысяч песо золота и сколько-то изумрудов, а также несколько индейских селений. Не успел Кесада оправиться от потрясения, как обрушивается новое известие: еще один отряд конкистадоров движется к Боготе!
Себастьян Белалькасар, бывший пастух, ставший соратником Франсиско Писарро, как и всякий истинный конкистадор, мечтал отыскать свое Перу. По приказу Писарро он отправился покорять север Перу, уже основательно разграбленного. Здесь летом 1535 г. неподалеку от города Кито конкистадоры захватили в плен индейца, который порассказал им такое, отчего у них глаза разгорелись и руки затряслись. К северо-востоку от Анд, поведал он, расположена страна, столь богатая золотом, что ее правитель имеет обыкновение каждое утро обсыпаться золотым песком и смывать его в водах озера. Белалькасар спешно принялся за подготовку экспедиции и в декабре 1537 г. двинулся на север. При нем находилось три сотни испанских воинов, пять тысяч индейцев-носильщиков и огромное стадо свиней на прокорм войску. Через год сильно поредевший отряд выбрался к верховьям Магдалены, поднялся в Восточные Кордильеры и, в конце концов, оказался вблизи Боготы.
Белалькасар тоже не стал церемониться и предъявил свои права на землю муисков. Основанием же для такой претензии стало только одно — право сильного. Действительно, у Белаль-касара всего оказалось вдосталь — и людей, и оружия, и снаряжения. Хочешь не хочешь, а с этим приходилось считаться.
По законам конкисты нежданная встреча трех экспедиций в центре богатой страны должна была завершиться взаимной резней. Белалькасар к тому и вел дело, когда подбивал Федермана совместными усилиями выгнать Кесаду и его людей. Потом он бы, наверное, расправился и с немцем.
Здесь-то и можно по достоинству оценить дипломатический дар и невероятную изворотливость бывшего адвоката Кесады, который сумел предотвратить резню и уговорил соперников сообща возвратиться в Испанию, чтобы предстать перед третейским судом. В последний момент Белалькасар тайно вызвал своих людей к пристани, намереваясь силою посадить Федермана и Кесаду на корабли, а самому остаться властителем земли муисков. Но подоспевший брат Кесады с солдатами не дал осуществиться коварному плану. После этого Кесада настоял на том, чтобы впредь они путешествовали только втроем. Летом 1539 г. три претендента на пост губернатора Новой Гранады прибыли в Испанию — и здесь их пути навеки разошлись.
Белалькасар на удивление быстро получил в свое управление провинцию Попаян в долине реки Каука и больше не настаивал на Новой Гранаде. Главное, он ушел из-под власти Писарро и сделался полноправным хозяином. И с легкой душой он отбыл в Америку. Зато двум остальным претендентам пришлось несладко.
Федерман явился к своему патрону Вельзеру с пустым кошельком, красочными рассказами об Эльдорадо и требованием назначить его губернатором Венесуэлы (в том году как раз истекал срок контракта). Надобно знать, что в ту эпоху на всякого, кто возвратился из Америки, смотрели как на несусветного богача, даже если он ходил в лохмотьях. Поэтому банкир немедленно потребовал финансового отчета, подозревая, что Федерман скрыл часть богатств, а когда тот предъявил ему свои пустые карманы, засадил его в долговую тюрьму и описал все имущество на том основании, что он «мошенническим путем скрывает золото, серебро и изумруды в огромном количестве». Рассчитывать на чью-либо помощь конкистадору не приходилось, поскольку дело происходило во Фландрии, где Вельзер пользовался исключительным влиянием при императорском дворе.
Лучший способ защиты — нападение, эту истину Федерман усвоил уже давно. И тогда он сам пошел в атаку на Вельзера, обвинив того в несоблюдении всех пунктов контракта банкирского дома с испанской короной, обмане испанского монарха и сокрытии королевской пятины. По-видимому, он очень хор