Глава 18
Усталый и на редкость раздраженный Палмер заставил шофера своего «мерседеса» прождать на стоянке отеля целых полчаса, чтобы тщательно побриться, одеться, внимательно осмотреть себя в зеркало. В девять тридцать он неторопливо спустился в вестибюль, вышел на улицу и немного постоял, глядя на уже достаточно плотное движение на Вандомской площади.
Водитель сразу же увидел его, но ему потребовалось по меньшей мере минут десять, чтобы, лавируя между резво снующими и постоянно сигналящими машинами, доставить свой длинный лимузин к подъезду. Заметив на заднем сидении мисс Грегорис, Палмер довольно усмехнулся. Ну что ж, день, похоже, начинается не так уж и плохо.
— Боже мой, — воскликнул он, садясь рядом с ней. — Вот уж не ожидал, что вы будете меня здесь ждать.
Она чуть покачала головой и, как бы переводя разговор в официальное русло, сухо ответила:
— Доброе утро, сэр.
— Вы, кажется, мисс Грегорис? — почему-то более громким, чем обычно, голосом спросил Палмер. — Да-да, вспоминаю. — В голове у него снова застучало. Он опять почувствовал прилив раздражения. «И с чего бы у нее вдруг такой тон, такая суперосторожность? Что, есть причины?»
— Боюсь, мы несколько опаздываем на вашу встречу, мистер Палмер, — тем же самым сухим невыразительным тоном заметила она, бросив взгляд на свои элегантные наручные часы. — Нас ждали в девять тридцать.
— Не трудитесь напоминать, мадемуазель, для меня это не новость, — невольно переходя на такой же сухой официальный тон, заметил он. — Подождут.
Интересно, почему женщины оказывают такое сильное воздействие на его состояние духа, работоспособность? Может, сто́ит попробовать обойтись без них? Во всяком случае, на какое-то время. Да нет, вряд ли. Тогда, скорее всего, будет еще хуже.
— Как спали, сэр? Надеюсь, хорошо? — спросила Элеонора тем же самым спокойным равнодушным тоном опытной секретарши.
— Спасибо, хреново, — ответил он, бросив на нее взгляд искоса и криво усмехнувшись. Затем просунул руку под ноутбук, мирно лежавший на ее коленях, нашел ее теплую руку, слегка пожал. Она бросила осторожный взгляд на невозмутимый затылок водителя, на его зеркало заднего вида, потом повернула ладонь, крепко сжала его руку.
— Простите меня, сэр, ради бога, простите! Я не хотела, так вышло…
— Ничего страшного. Бывает. — Последовала небольшая пауза. — Кстати, а с кем именно мы встречаемся сегодня утром? И кого мы расстраиваем своим неожиданным опозданием?
Она, еще раз ласково пожав, отпустила его руку и включила свой компьютер.
— С мистером Кассотором, сэр.
— Кассотором? Совсем как масло. Касторовое. Так кто же он?
— Мистер Кассотор, сэр, — повторила она. — Его представили как исполнительного директора какой-то влиятельной конторы. Какой именно, я пока не поняла. Все это прозвучало как-то невнятно. Думаю, скоро сами узнаем.
— Скажите, а что, собственно, может означать «Кассотор»?
Она слегка нахмурилась, пригладила волосы.
— Кассотор? Точно не знаю, но, наверное, землекоп, первооткрыватель чего-то нового. Хотя, вполне возможно, и гробокопатель…
— Искренне признателен вам, мисс Грегорис.
— За что? За такие пустяки?
— За все. — На ее милом лице появилось выражение легкой тревоги. Заметив это, Палмер торопливо добавил: — За помощь, которую вы мне оказываете. Включая, само собой разумеется, перевод, разъяснения и весьма полезную информацию. Например, ваше explication de texte[23] о «гектаре» было просто великолепным, я бы даже сказал — исчерпывающим.
— Вообще-то мне хотелось рассказать вам…
— А ваш экскурс в историю деревьев Булонского леса? Поверьте мне, это было по-настоящему здорово, не сомневайтесь.
— Да, но «гектар»…
Палмер не дал ей договорить, мягко похлопав по руке.
— К вашему сведению, господин Кассотор является исполнительным директором одного из тех самых экономических филиалов НАТО. Я постоянно забываю его название, но аббревиатура, кажется, что-то вроде FANJU или BANFU. — Он постучал по стеклу боковой двери над головой водителя. — Мсье, остановитесь, пожалуйста, у какого-нибудь табачного ларька и купите мне пачку «галуаз». Или лучше две.
— Хорошо, сэр. Будет сделано.
Элеонора снова нахмурилась.
— Да, но…
— Благодарю вас, — прервал ее Палмер.
Они молча подождали, пока шофер довел их мощный «мерседес» до угла, аккуратно припарковался, выскочил из машины и исчез за дверями небольшого табачного магазинчика.
— Вы ведь не курите, зачем все это? — даже не скрывая обвиняющих ноток, спросила она.
Он наклонился и поцеловал ее руку.
— Ну сейчас-то, когда мы одни, к чему все эти формальности?
— Без Добера мы должны вести себя соответственно.
— Тебя что-нибудь напугало?
— Нет, ничего. Просто… Водитель. Не знаю почему, но я ему не очень доверяю.
Палмер отодвинулся. В голове снова слегка застучало. Время, казалось, тянется, словно садовый червь, который ползет по земле, оставляя за собой едва заметный, но скользкий и липкий след.
— Что вы имеете в виду под «я ему не очень доверяю»?
Она наклонилась к кожаному сиденью перед ними, засунула руку под подушки, немного пошарила там и вытащила… небольшую металлическую пуговку размером с двадцатипятицентовую монету. Не более чем четверть американского доллара. С двумя торчащими из нее тонюсенькими проводами.
— Я обнаружила это хозяйство, когда за мной заехали сегодня утром, а потом совершенно случайно оставили в машине одну.
— Хотите сказать, искали что-нибудь подобное?
Элеонора чуть усмехнулась.
— Да, не пропускать же такой удобный случай.
— И вы разорвали проводки?
— А что еще оставалось делать?
Палмер бросил беглый взгляд на табачный магазинчик. В дверях никого не было. Но в любом случае времени было совсем немного. Он прощупал под остальными подушками, затем попросил ее поменяться с ним местами, чтобы проверить подушки, на которых они сидели. Тщательно прощупал края, кожаный покров, соединения… Ничего!
— Я же говорила вам, что оборвала проводки.
— А знаете, этот скрытый микрофон мог вполне быть чистой имитацией. Такое бывает.
— Простите, а зачем? Какой в этом смысл?
Он медленно покачал головой.
— Больше в машине, похоже, ничего нет. Возможно, этот единственный. Если это так, то работал любитель. Что, кстати, тоже остается под вопросом.
Их беседу прервал шофер, вернувшийся с двумя пачками сигарет и большой коробкой спичек.
— Благодарю вас, — сказал Палмер, со вздохом откидываясь на спинку заднего сиденья. Водитель, почему-то тоже вздохнув, сел за руль, и их длинный лимузин снова влился в утренний поток машин.
— Любитель? — задумчиво протянул Палмер, сощурив глаза. — Любитель, любитель… А может, им хотелось, чтобы мы сами кое-что нашли? — Он почесал переносицу. Последовала недолгая пауза. — И почему вы? Что если они хотели, чтобы именно вы нашли это?
Зрачки ее красивых глаз резко расширились. На ней было то же самое платье причудливой расцветки, в котором она появилась перед ним, когда они встретились. В тот самый день. Тогда ему сразу же, правда, не известно почему, пришло в голову, что ей не так уж хорошо платят. Во всяком случае, по американским стандартам. Хотя… может, по парижским не так уж и плохо?
Круто развернувшись, их «мерседес» свернул на боковую улицу и проехал через казавшиеся поистине гигантскими каменные ворота, к довольно скромного вида «шале», скорее всего семнадцатого века. Палмер помог девушке выйти из машины, осмотрелся, бросил взгляд на часы. Да, уже почти десять часов.
— Заберете нас здесь ровно в полдень, — приказал он шоферу и, взяв девушку за руку, вошел вместе с ней внутрь за ограду.
Они прошли метров сорок по вымощенной известняковыми плитами аллее до невысокого старинного вида здания, вошли внутрь. Навстречу им из-за стойки регистратуры тут же вышел низенький мужчина, как минимум лет восьмидесяти.
— Мсье Палмер?
— Да, на встречу с господином Кассотором.
— Очень хорошо. Тогда, пожалуйста, следуйте за мной.
Они не без труда втиснулись в крохотный, допотопного вида лифт, куда больше трех человек вряд ли могли бы поместиться. Вежливый старичок закрыл дверь и нажал на какую-то кнопку. Ничего не произошло, и процедуру пришлось повторить несколько раз. Лифт наконец-то подал признаки жизни и медленно пополз вверх. Вышли на втором этажа, где был расположен довольно длинный, мрачного вида коридор и высокий дверной проем, увенчанный аркой типично мавританского стиля. Темные дубовые двери открылись, и они оказались в другой приемной. Только намного более просторной и роскошной. При виде их сидевший за длинным столом секретарь, мужчина среднего возраста, тут же вскочил на ноги и, широко улыбаясь, вышел им навстречу. Как ни странно, но сначала, чуть прищурившись, он посмотрел на сопровождавшего их старичка, затем на красивые ноги девушки и только потом перевел взгляд на самого Палмера.
— Сюда, пожалуйста, мсье, — наконец-то произнес он, заметно шепелявя, с едва заметным французским акцентом. И вежливым жестом указал на массивную, обитую черной кожей дверь.
Палмер, слегка отвернувшись от секретаря, незаметно сунул руку во внутренний карман пиджака и включил диктофон, который он унаследовал от Фореллена.
Во многом именно этим можно было объяснить искреннее удивление Палмера, когда первым, кого он увидел, войдя в кабинет мсье Кассотора, был не кто иной, как… господин Фореллен собственной персоной!
Тот же самый прыщавый подбородок, то же самое продолговатое унылое лицо. Он сразу же вскочил на ноги, широким жестом указал на человека, сидевшего за шикарным письменным столом орехового дерева.
— Позвольте представить вам: мсье Эммануэль Кассотор… мистер Вудс Палмер.
Кассотор, типичный плотного вида европеец с лицом скорее прибалта, чем француза, и массивными плечами, встал из-за стола, учтиво кивнул головой, протянул руку. Как потом отметил про себя Палмер, на редкость сухую. Чуть ли не наждак. Они обменялись рукопожатиями. Затем Фореллен представил ему мисс Грегорис, сопроводив свои слова массой вежливых, но вполне корректных комплиментов, и предложил ей присесть в удобное кожаное кресло у окна. Сам Палмер, не дожидаясь приглашения, сел в не менее шикарное кресло напротив письменного стола.