В Нью-Йорке члены Партии равных прав (которых часто называли «локо-фоко»[104]) призывали на митинг: «Цены на хлеб, мясо, аренду и толпиво должны быть снижены! Народ соберется в парке в любую погоду, дождливую или солнечную, в 4 часа дня в понедельник… Приглашаются все друзья человечества, полные решимости сопротивляться монополистам и вымогателям». Нью-йоркская газета «Коммершл реджистер» так писала о состоявшемся митинге и последовавших за ним событиях:
«В 4 часа несколько тысяч человек собрались перед зданием муниципалитета… Один из этих ораторов… по сообщениям репортеров, явно направлял месть народа против мистера Илая Харта, одного из наших крупнейших биржевых торговцев мукой. «Сограждане! – воскликнул он. – У мистера Харта сейчас на складе находится 53 тыс. баррелей муки; давайте пойдем и предложим ему по 8 долл. за баррель, а если он не согласится.
Значительная часть участников митинга двинулась в направлении склада мистера Харта… среднюю дверь пробили, и на улицу выкатилось 20–30 или более бочек с мукой, а предводители проникли внутрь.
В этот момент на место прибыл сам мистер Харт в окружении полицейских. Часть толпы напала на полицейских на Дей-стрит, отняла дубинки и вдребезги их разбила… Через двери и из окон на улицу выбросили десятки и сотни бочек с мукой… Таким образом, бессмысленно, глупо и со злобой, было уничтожено около 1 тыс. бушелей пшеницы и 400 или 500 баррелей муки. Наиболее активными участниками уничтожения являлись иностранцы – ив самом деле, большая часть пришедших на сборище имела экзотическое происхождение, но было и от 500 до 1 тыс. других, наблюдавших за происходящим и участвовавших в подстрекательстве.
Разбрасывании бочек с мукой и разрывании мешков участвовало немало женщин. Они, подобно тем жалким людишкам, которые раздевают мертвецов на поле боя, заполняли коробки и корзины чем могли, насыпали муку в свои фартуки и уходили с добычей…
Над местом действия уже опустилась ночь, но разрушительная акция продолжалась до тех пор, пока не прибыло полицейское подкрепление, за которым вскоре последовали армейские подразделения…»
Эти события стали известны как Хлебный бунт 1837 г. Во время кризиса в том же году только в городе Нью-Йорке было 50 тыс. безработных (треть всех рабочих), а 200 тыс. человек (из общего населения в 500 тыс.) жили, по словам наблюдателя, «в абсолютной и безнадежной нищете».
Не сохранилось полных сведений о митингах, бунтах и других организованных или стихийных акциях, насильственных или ненасильственных, которые имели место в середине XIX в., когда страна развивалась, города становились перенаселенными, условия труда были плохими, условия жизни невыносимыми, а экономика находилась в руках банкиров, спекулянтов землевладельцев и торговцев.
В 1835 г у представителей 50 различных профессий в Филадельфии были свои тред-юнионы. Тогда же прошла первая успешная забастовка неквалифицированных рабочих, заводских рабочих, переплетчиков, ювелиров, кочегаров, мясников, мебельщиков. Бастующие требовали введения десятичасового рабочего дня. Вскоре законы о десятичасовом рабочем дне были приняты в Пенсильвании и других штатах, но в них предусматривалась возможность работодателя подписывать с работниками контракты на большую продолжительность рабочего дня. В законодательстве того периода разрабатывалась жесткая защита договорных положений; при этом делался вид, что контракты являются добровольными соглашениями междуравноправными сторонами.
В начале 40-х гг. XIX в. филадельфийские ткачи – в основном работавшие по найму на дому ирландцы-иммигранты – требовали повышения заработной платы, нападали на жилища тех, кто отказывался бастовать, уничтожали производимые ими товары. Отряд под началом шерифа попытался арестовать нескольких бастующих, но разбежался при столкновении с 400 ткачами, вооруженными ружьями и палками.
Однако вскоре возникли разногласия по религиозными вопросам между этими ирландскими ткачами-католиками и родившимися в США квалифицированными рабочими-протестантами. В мае 1844 г. в пригороде Филадельфии Кенсингтоне имели место столкновения между протестантами и католиками. Толпа мятежников-нейтивистов (противников иммиграции) громила районы, где жили ткачи, напала на здание католической церкви. Политики, представлявшие средний класс, вскоре привлекли обе противоборствующие группы в различные политические партии (нейтивистов – в Республиканскую партию, ирландцев – в Демократическую), таким образом подменив классовый конфликт политическими и религиозными разногласиями.
В результате, как пишет исследователь кенсингтонских бунтов Д. Монтгомери, рабочий класс Филадельфии разделился. «Тем самым у историков создалась иллюзия, что в обществе нет классового конфликта», хотя на самом деле такие конфликты в Америке XIX в. «были столь же жестокими, как и любые другие, известные в индустриальном мире».
Ирландские иммигранты, бежавшие от голода из-за неурожая картофеля, прибывали в Америку на старых парусных кораблях. Рассказы о путешествии на этих судах только в мелочах отличаются от описаний плавания на кораблях, привозивших чернокожих рабов, а позднее – иммигрантов из Германии, Италии и России. Вот воспоминания об одном таком путешествии на судне, прибывшем из Ирландии и задержанном на острове Гросс-Иль у канадской границы:
«18 мая 1847 г. судно «Урания» из Корка с несколькими сотнями иммигрантов на борту, большинство из которых были больны и умирали от корабельной лихорадки, было отправлено на карантин на Гросс-Иль.
Это был первый из охваченных чумой кораблей, следовавших в том году из Ирландии вверх по реке Св. Лаврентия. Но не успела наступить и первая неделя июня, как восточный ветер принес к берегам 84 судна разного тоннажа, и из всего этого огромного числа кораблей не было ни одно, который не нес бы на своем борту зловоние сыпного тифа, последствий голода и не имел бы смердящего трюма… относительно быстрое плавание занимало от 6 до 8 недель…
Кто может представить себе ужасы даже короткого путешествия на корабле эмигрантов, набитом беднягами всех возрастов, когда вокруг свирепствует лихорадка… экипаж угрюм или жесток либо парализован от ужаса перед чумой – несчастные пассажиры не способны помочь самим себе или оказать малейшую помощь друг другу. От четверти либо трети до половины всех этих людей находятся в разных стадиях болезни; многие умирают, некоторые уже умерли. Смертельный яд только усиливается от неописуемой спертости воздуха, вдыхаемого бьющимися в конвульсиях страдальцами. Повсюду – громкий плач детей, несвязные речи бредящих, крики и стоны тех, кто пребывает в предсмертной агонии!..на острове негде было разместиться… сараи оказались быстро заполнены несчастными людьми… Сотни прибывших буквально вповалку лежали на берегу, оставленные в грязи среди камней, выползали на сушу как могли… Многие из них… испустили дух на том роковом берегу, будучи не в состоянии выбраться из ила, в котором они лежали…
Карантин на Гросс-Иль закрылся только 1 ноября. На этом пустынном острове нашли свою могилу 10 тыс. ирландцев».
Могли ли эти новые иммигранты из Ирландии, будучи сами бедными и презираемыми, симпатизировать чернокожему рабу, который все больше и больше попадал в центр внимания, становясь предметом для агитации по всей стране? И в самом деле, в то время большинство активистов рабочего класса игнорировали проблемы негров. Эли Мур, избранный от штата Нью-Йорк в Конгресс США профсоюзный лидер, выступал в палате представителей против рассмотрения петиций аболиционистов. Расовая вражда стала простой заменой классовому разочарованию.
С другой стороны, в 1848 г. белый сапожник писал в газете рабочих обувных фабрик города Линн «Ол»: «…мы не кто иные, как постоянная армия, держащая 3 млн. наших братьев в рабстве… Мы живем под сенью памятника на Банкер-Хилле, требуем соблюдения наших прав во имя человечества и отрицаем эти права в отношении других, потому что их кожа черного цвета! Стоит ли удивляться тому, что Господь в своем праведном гневе наказал нас, заставив испить горькую чашу деградации».
Гнев городской бедноты часто выражался в бессмысленном насилии на национальной или религиозной почве. В 1849 г. в Нью-Йорке толпа, состоявшая преимущественно из ирландцев, штурмом взяла модный оперный театр «Астор-плейс»[105], где в роли Макбета выступал английский актер Уильям Чарлз Макреди – конкурент американца Эдвина Форреста, игравшего ту же роль в другой постановке. Толпа с криком «Сожжем проклятое логово аристократии!» – атаковала здание, швыряя камни.
Вызвали отряд милиции, и в последовавшей стычке были убиты или получили ранения около 200 человек.
Еще один экономический кризис разразился в 1857 г. Бурное строительство железных дорог и развитие промышленности, всплеск иммиграции, рост числа биржевых спекуляций акциями и облигациями, воровство, коррупция и всяческие манипуляции привели сначала к безудержной экспансии, а затем к краху. В октябре того же года в стране насчитывалось 200 тыс. безработных, тысячи недавних иммигрантов скопились в портах Восточного побережья, надеясь вернуться в Европу. «Нью-Йорк таймс» писала: «На каждом судне, отходящем в Ливерпуль, теперь столько пассажиров, сколько корабль в состоянии перевезти, и многие из этих людей используются на работе, чтобы оплатить стоимость проезда, если у них нет денег».
В Ньюарке (Нью-Джерси) на массовом митинге несколько тысяч человек выдвинули требования трудоустройства безработных. В Нью-Йорке 15 тыс. жителей собрались на Томпкинс-сквер в центре Манхэттена. Оттуда они маршем прошли до Уолл-стрит и прошествовали мимо здания Биржи с криками: «Хотим работы!» Тем летом волнения происходили во многих трущобах Нью-Йорка. Однажды толпа из 500 человек атаковала полицейский участок, стреляя из пистолетов и швыряя кирпичи. Проходили демонстрации безработных, требовавших хлеба и работы, громивших магазины. В ноябре толпа заняла здание муниципалитета, и, чтобы изгнать ее оттуда, была вызвана морская пехота США.