— Где он сейчас?
— Доктор?
— Нет. Янки. — Он помахал половиной банкноты, наклонился вперед, впиваясь в женщину взглядом.
Она заговорила, ему пришлось остановить ее и попросить говорить помедленнее. С нескрываемым раздражением женщина повторила, что янки сказал, где доктор сможет найти его, но об этом нельзя говорить никому, кроме самого доктора. Пока она говорила, ее глаза следили за разорванной банкнотой в руке Митча. Он полез в карман третий раз и достал последние деньги, какие у него были — еще одну пятерку, — и прибавил к разорванной десятке в руке.
— Это все. У меня больше нет. — Он даже вывернул карманы.
Она посмотрела на его лицо, на деньги.
— Вы… вы друг этого янки?
Не совсем друг, подумал Митч, но он не знал, как это сказать по-испански, и просто покачал головой. Женщина смотрела на него с таким выражением, что он понял: Флойд ей ужасно не понравился, вероятно, он ее напугал. Поэтому Митч вытащил револьвер из набедренного кармана, показал женщине и спрятал обратно, показывая тем самым, что вовсе не дружеские чувства заставляют его искать янки.
Ей потребовалось некоторое время, чтобы принять решение, потом она что-то быстро проговорила. Он заставил ее повторить два раза, пока наконец понял. Оставив на стойке все деньги, вышел на улицу, где ярко светило солнце, и сказал Терри в открытое окно машины:
— Он прячется в хижине к югу отсюда — вот в тех холмах.
Он сел в машину, Терри ничего не сказала, просто наблюдала за ним. Митч вынул револьвер, переломил и осмотрел шесть новых блестящих патронов. У него был еще целый карман таких же. Закрыв револьвер, он положил его на колени и тронул машину.
Ехать пришлось медленно, пробираясь по узким улочкам между групп утренних пешеходов. В косых лучах солнца пальмы казались очень высокими и темными. Они проехали мимо старой миссионерской церкви на самой окраине: на церковном фасаде явственно виднелись выбоины от пуль. Митч рассказал Терри, как прошел разговор в аптеке, и добавил:
— Флойд, вероятно, пригрозил убить ее, если она кому-нибудь расскажет, но двадцать долларов — это больше, чем она видела за всю жизнь. Я показал ей револьвер, и она решила, что я спасу ее от Флойда.
— Это револьвер Флойда, верно? У него другого нет.
— Я не сомневаюсь, что он уже обзавелся целым арсеналом. Здесь оружие нетрудно достать, если есть деньги. Здесь все продается. О господи, Терри, я ведь говорю только для того, чтобы отвлечься, — может быть, лучше обо всем этом забыть и повернуть назад.
— Ты так хочешь?
Он вдруг понял, что эти последние дни очень изменили его, сделали более решительным. Всю жизнь ему не везло. Теперь же, если и будет неудача, то не потому, что он мало старался. Более того, он чувствовал, хотя и не мог себе объяснить, что потеряет больше, если отступит сейчас, чем даже в том случае, если схватится с Флойдом и проиграет.
Так что он сам себя немного удивил, ответив на ее вопрос:
— Нет. Наверно, я должен что-то доказать.
— Ты ничего никому не должен доказывать, Митч.
— Я хочу кое-что доказать самому себе. Ты можешь это понять?
— Да, пожалуй…
Грунтовая дорога вползла на холмы бежевого цвета, двигатель «форда» стонал от напряжения.
— Она сказала, это на дальней стороне холма у большой скалы, похожей на шляпу. Наверно, вот эта скала. Я оставлю машину здесь и тебя тоже. Туда лучше идти пешком — может быть, застану его врасплох.
— Я не хочу ждать в машине, Митч.
— У меня и без тебя будет достаточно хлопот. Это что еще такое, черт возьми?!
Пыльный «кадиллак» стоял у валуна в форме шляпы. Казалось, еще висит в воздухе поднятая им пыль: вероятно, он только что появился здесь, этот «кадиллак». Хмурясь, Митч поставил «форд» рядом с ним и, держась за револьвер, быстро пошел к гребню холма. Он услышал, что Терри вышла из машины, оглянулся и махнул ей, чтобы не шла за ним. Но она продолжала идти, а он не мог кричать и только махнул ей еще раз, убыстряя шаг. Тогда и услышал выстрел.
Глава 18
Оукли с горечью подумал: он устроил нам хитрую засаду — и мы попались.
Полуразвалившаяся хижина находилась в яростном солнечном свете в пятидесяти ярдах вниз по склону холма, в гнезде потрескавшихся валунов. Рядом с хижиной стоял «олдсмобиль», из трубы поднимался дым. Оукли медленно повернул голову и посмотрел вверх и налево — в сторону скал, откуда донесся выстрел. Пуля вонзилась в землю всего в футах трех от ботинка Оукли — они оба замерли на месте. Со стороны скал послышался голос — холодный глубокий голос, который Оукли сразу узнал по телефонным звонкам:
— Повернитесь кругом, чтобы я мог вас видеть, только медленно, пожалуйста, а то я от спешки нервничаю.
Под огромными ботинками Ороско скрипела земля, когда он неторопливо поворачивался. Оукли, склонив голову к плечу, смотрел, как из скал вышел Флойд Раймер — грациозный, с большим автоматическим пистолетом в руке. Без сомнения это был Раймер: такой же, как и на фотографии. И глаза жесткие, проницательные.
— Итак, — сказал Флойд Раймер, — машина принадлежит Коннистону. Но кто вы?
Оукли не ответил: его сузившиеся глаза неотступно смотрели на пистолет Раймера, и он чувствовал, что по лицу струится пот. Ороско, стоявший рядом, проговорил:
— Можно сказать, что мы работаем на мистера Коннистона.
— Хорошо. Сейчас возьмите двумя пальцами пистолеты, которые у вас за поясом, и бросьте на землю. И не надо никаких ковбойских фокусов: мы все знаем, что, убив вас, я ничего не потеряю. Скорее всего, ваши тела даже не найдут.
Оукли взглянул на Ороско, но тот не подал никакого сигнала и, подчиняясь указанию, не спеша вытащил из-за пояса пистолет и бросил на землю в ярде от своих ботинок. Оукли начал дрожать; он не пошевелился, пока Ороско не сказал ему раздраженно:
— Делайте, как он говорит, Карл.
Когда Оукли высвободил засунутый за ремень пистолет, он выпал из его пальцев и, больно ударив по колену, покатился в пыли. У Флойда Раймера губы насмешливо дернулись.
— Как вы меня выследили? — спросил Флойд.
Ороско сразу ответил:
— В Лошьеле записали номер вашей машины, когда вы пересекали границу.
Флойд прислонился к высокому камню.
— Ерунда, попробуйте еще раз, я два раза менял номера у машины.
У Оукли раздувались ноздри; он чувствовал, что теряет самообладание под жарким солнцем.
— Ладно, — сказал Ороско, — в чемодане с выкупом есть «радиоштука».
Флойд Раймер поднял брови.
— Могу вас поздравить. И спасибо, что предупредили, — я этим займусь. Кто еще поблизости? Сколько человек позади вас — и как далеко?
— Не говорите ему, Диего, — сказал Оукли.
— Я и не собирался, — протянул Ороско. — Послушайте, Раймер, мы знаем ваши имена, мы нашли двух мертвых в заброшенном городе. Вы не скроетесь, даже если застрелите нас обоих. Весь мир знает, кто вы. Верните деньги, скажите, где Терри Коннистон, и, может быть, вы легко отделаетесь. Прокурор…
Флойд Раймер улыбнулся. Это было самое жуткое выражение, какое Оукли видел когда-либо на человеческом лице. У Оукли даже изменился ритм дыхания, оно стало частым и прерывистым. Флойд поднял пистолет, и Оукли отчетливо увидел, как палец начал нажимать на спусковой крючок: он собирался хладнокровно убить их обоих.
Голос хлестнул по ним со стороны потрескавшихся валунов наверху:
— Стой, Флойд!
Дальнейшее Оукли воспринимал как во сне; потом он не раз пытался восстановить события в памяти, но получался только какой-то дикий калейдоскоп. Голова Флойда резко повернулась; Ороско начал двигаться; послышался пронзительный женский вопль; наверху стоял юноша со взведенным полицейским револьвером; красивое лицо Флойда Раймера исказилось яростью. Была стрельба: Флойд Раймер и юноша обменялись выстрелами, оба пригнулись и отскочили в сторону. Над головой бешено вращалось медное солнце. Ороско нырнул на землю, схватил свой пистолет, с удивительным проворством поднялся на одно колено. Один образ сохранился очень ярким: пуля попала юноше в бедро у кармана брюк, и он упал спиной на камни. Юноша сделал несколько выстрелов, но ни разу не попал во Флойда. Тот повернулся, и Оукли уже успел заглянуть в дуло его пистолета, когда чуть ли не рядом с его ухом прогрохотали два или три, или четыре выстрела. Позже он понял, что это Ороско методично всаживал в Раймера пулю за пулей, спокойно, как в тире. У Оукли не сохранилось воспоминания о том, как падал Флойд, последующие несколько секунд начисто стерлись из памяти — просто он вдруг оказался над телом Флойда с пистолетом в руке, из которого так и не выстрелил. Ороско стоял на коленях рядом с трупом, а со скалы спускались двое: юноша хромал и опирался на Терри Коннистон.
— Терри, — прохрипел Оукли совершенно чужим голосом. По всему телу разлилась слабость, и он вдруг неуклюже сел на землю. Перед глазами поплыл красный туман; еще немного, и он потерял бы сознание.
Когда Оукли наконец поднялся, ноги едва держали его. Он встретился взглядом с Ороско. Запавшие глаза детектива казались совершенно черными, на лице застыло горькое выражение. Оукли повернулся к Терри Коннистон.
— Какого черта вы тут делаете? — спросила Терри.
Все четверо собрались на крыльце хижины; Оукли подумал, что у Флойда Раймера было какое-то пристрастие к заброшенному жилью: сначала мертвый город, теперь эта саманная хижина. Митч Бэйрд сидел у стены, вытянув ноги вперед, и Терри занималась его раной. Рана, в общем-то, была пустяковая, пуля Флойда проделала неглубокую борозду в бедре. Оукли нашел в себе силы сказать:
— Ничего себе обращение с похитителем.
Терри сказала, не поднимая головы:
— Он спас вам жизнь.
Ороско тем временем открыл багажник «олдсмобиля». Оукли видел, как он наклонился, потом услышал, как щелкнули замки чемодана, затем Ороско поднял чемодан.
— Похоже, все здесь.
— Можете отдать моему отцу, — сказала Терри. — Я уверена, он будет в восторге.