.
Чему же Мария учила дочь перед расставанием? Что говорила? Что дала? Чем могла помочь в новой, одинокой жизни? В Южной Каролине рабыня Роза приготовила для девятилетней дочери Эшли «спасательный набор»: потрепанное платье, горсточку орехов, косу из ее собственных волос и главный подарок, который придавал смысл остальному. Роза сказала дочери: «С тобой всегда будет моя любовь». Роза и Эшли больше никогда не виделись. «Спасательный набор», приготовленный Марией для Эллен, материальный или нет, мог не сохраниться, но материнская любовь всегда поддерживала ее в жизни[105].
Эллен всю жизнь помнила боль расставания – она была так мучительна, что даже мысли о собственном материнстве стали «ужасом»[106]. Однако мать дала ей важнейший урок: что бы ни забрали рабовладельцы, любовь навсегда останется с ней. И любые испытания лишь укрепят ее. Эллен поняла: если понадобится, она сможет пройти этот путь в одиночку – и это знание помогло построить собственное будущее.
Эллен покинула мир матери, получив множество других уроков, которые должны были помочь ей в новом доме и дальше. Главным практическим навыком являлось умение шить: Эллен считалась превосходной швеей. Мария помогла ей развить этот талант, один из немногих доступных женщинам в то время. Шитье могло стать заработком и поддержкой в самых неожиданных ситуациях. Были и другие, невидимые уроки[107]. Один из важнейших – Эллен усвоила язык белой элиты. Она внимательно наблюдала за манерами, типичным поведением и поступками – и усваивала, отказываясь от манер собственного, порабощенного класса.
У миссис Смит гены Эллен играли против нее. Как бы она ни одевалась, как бы почтительно ни разговаривала, внешность говорила, что это дочь белого мужчины, которого требуется называть хозяином. Любой промах, не позволявший окружающим видеть в ней чернокожего ребенка рабыни, приводил к новым наказаниям. И все же эти промахи вселяли в Эллен уверенность: она знала, что когда-нибудь сойдет за белую.
Эллен училась не только манерам, но и самообладанию: терпела жестокие наказания от хозяйки, училась, в зависимости от обстоятельств, реагировать мгновенно или не реагировать вовсе. Причем обучение проходило под жестким давлением – и навыки помогли в будущей жизни.
Жестокость хозяйки была настолько велика, что, несмотря на мучительное расставание с матерью, переход в другой дом Эллен восприняла как избавление от боли[108]. К счастью, новая хозяйка Элиза Коллинз походила на мать лишь именем. Хотя возникли другие проблемы.
Жизнь в Мейконе[109]
Новая хозяйка – единокровная сестра, которая теперь могла послать за ней охотников за головами, – была яркой южной красавицей с черными кудрями, блестящими глазами, нежным овальным личиком той самой формы, какая в те времена считалась самой соблазнительной. Если в ней и было что-то недостаточно обаятельное (по крайней мере, именно так она изображена на официальном портрете), так это легкое самодовольство во взгляде. Впрочем, это могло быть и простое лукавство или настроение заезжего художника, написавшего портрет.
Элизе Смит Коллинз исполнилось восемнадцать, когда она стала невестой вдовца, доктора Роберта Коллинза. Муж был на восемнадцать лет старше. Как и отец Элизы, Коллинз был пионером – родился в Банскомбе, Северная Каролина. Первая жена Гарриет умерла после долгой и мучительной болезни. Несмотря на все медицинские знания, вылечить ее не удалось. Супруги жили в одном из первых деревянных домов Мейкона, построенном сразу после изгнания индейцев с их священных земель.
Может, Коллинз и был старым вдовцом, его отвага вполне могла привлечь девушку вроде Элизы. Мужчины категорически возражали против открытия в Мейконе женского колледжа. Как высокомерно заметил один законодатель: «Женщинам никогда не изучить науки, давно известные мужчинам»[110]. Другой вторил: «Все, что нужно знать юной леди, – как штопать одежду для домашних и рисовать фиалки акварелью». Взгляды Коллинза были более широкими. Он покинул Юг, чтобы изучать медицину в университете Пенсильвании, а позже способствовал открытию в Мейконе Уэслианского колледжа[111]. (Впрочем, невеста не была в числе студенток.)
Коллинз отличался передовыми взглядами и в других областях. Он мог представить город с водопроводом, железной дорогой и электромагнитными линиями передачи информации с удаленных территорий. Он смело заглядывал в будущее и представлял, каким будет его город и его жизнь. А еще был очень богат. Предлагая юной Элизе руку и сердце, он не намеревался селить ее там, где умерла его жена. Своему другу Эламу Александеру он заказал проект одного из самых красивых и больших особняков в городе – неподалеку от здания женского колледжа, также построенного Александером.
Клинтон находился в десяти милях от Мейкона – довольно далеко, но добраться туда в экипаже по красным глинистым дорогам было несложно. Элиза наверняка ездила смотреть на будущий дом, пока он строился. Джеймс Смит мог быть уверен, что дал обожаемой дочери хороший старт в жизни.
Для Элизы брак был своего рода заменой: она меняла одного защитника на другого, отца на мужа. Однако в этой смене была заложена и потеря. Незамужняя Элиза могла наследовать собственность, владеть землей, получать жалованье, подавать в суд и выступать в качестве ответчика, а также заключать договоры. Став миссис Коллинз, она все юридические права передала мужу. Все ее имущество теперь принадлежало ему. Если бы у него образовались долги, ее собственность могла пойти на их уплату – разве что она сама или кто-то еще обладал бы необходимыми для защиты ее интересов знаниями.
К счастью, у Элизы Коллинз был такой человек – отец. А вот защитить интересы единокровной сестры, рабыни Эллен, было некому.
Вскоре после свадьбы живот Элизы начал расти – радостное зрелище для Коллинза, у которого не было наследников[112]. Будучи горничной молодой хозяйки, Эллен узнала об этом первой, и ей же предстояло шить новые наряды.
Хотя Эллен была очень молода, для хозяйки она делала все: расчесывала волосы, помогала одеваться и мыться (со временем это стало непростой задачей), следила за гардеробом и занималась шитьем[113]. В таком положении были преимущества: Эллен не приходилось работать на хлопковых плантациях, она лучше питалась и одевалась. Однако работа не прекращалась ни днем, ни ночью – и приказы приходилось выполнять не только хозяйки, которую она хорошо знала, но и незнакомого хозяина.
У нас практически нет информации об отношениях Эллен с человеком, которому суждено было стать ее главным публичным противником, Робертом Коллинзом. Хотя сохранились документы, что Коллинз и его деловые партнеры использовали рабов в качестве обеспечения своих финансовых соглашений[114]. Другие документы говорят о более личном аспекте.
Коллинз, по его собственным словам, «привык к рабству с раннего детства» и благодаря «большому опыту» считал себя экспертом в этой области. Его брат Чарльз, с которым он часто вместе вел дела, был настоящим работорговцем[115]. Роберт сам писал об опыте рабовладения в книге «Очерки об отношении и управлении рабами» – своего рода руководство рабовладельца, где подробно изложены его взгляды по теме.
На восемнадцати страницах описаны самые полезные приемы – от практических («Питание рабов») до более философских («Дисциплина»), – и каждый подкреплен доводами и подтверждениями. Так, например, «жилища негров» следовало строить на 60 сантиметров над землей, дома должны были иметь размеры 5 на 6 метров, каждая семья должна проживать в отдельном доме, чтобы избежать деморализующей и пагубной для здоровья тесноты.
Он советовал внимательно относиться к их питанию и одежде, несмотря на увеличение расходов: «Аккуратность в одежде важна для здоровья, комфорта и гордости негров». Это приоритет для рабовладельца: «Чем больше гордости и самоуважения сможете в них вселить, тем лучше они будут вести себя и тем более полезными станут».
«Регулярность» – излюбленное слово Коллинза. Он советует: «Необходимо регулярно обеспечивать неграм послабления и привилегии», но только по разрешению, «поскольку они – люди, которые всегда руководствуются принципом “дашь палец, откусят руку”».
Наказания рабов, по мнению Коллинза, «не вселяют в них чувства мести, как в индейцев или белых, но усиливают привязанность и способствуют счастью и благополучию». Более того: «Рабы не испытывают уважения или любви к хозяину, который позволяет им слишком много, или который из чувства страха или ложной гуманности не проявляет должной жесткости, необходимой для развития производства и поддержания порядка». Коллинз пишет, что хозяин должен защищать рабов от самих себя, поскольку «при первой же возможности сильный будет обижать слабого, мужья часто обижают жен, а матери – детей». По его мнению, рабовладение идет на пользу всем.
Для Коллинза все сводится к следующему: «На что жаловаться рабу Юга или его верному другу? На этой земле нет страны и места, где негритянская раса обладала бы такой стабильностью и безопасностью, как в Соединенных Штатах».
Мы не знаем, разделяла ли Элиза Коллинз взгляды мужа, но, как писали позже Крафты, она «определенно была более гуманной, чем большинство представителей ее класса» и не подвергала Эллен «худшим ужасам рабства»[116]. Когда Эллен допускала промахи, Элиза не отправляла ее на порку, где ту могли еще и изнасиловать. Со временем единокровные сестры привыкли к своим ролям. Эллен стала так хорошо понимать потребности и желания Элизы, что превратилась в хозяйскую любимицу.