Прежде чем обратиться к сути исследований американских законов об иммиграции и гражданстве в эпоху нацизма, важно определить контекст обсуждения относительно целей нацистского режима после его прихода к власти. В частности, необходимо подчеркнуть, что истребление евреев не являлось изначальной целью нацистов. В первые годы нацистского режима «депортацию и уничтожение» еще «трудно было вообразить»[176]; на первом плане всегда стояло принуждение евреев к эмиграции путем как уличного насилия, так и создания законодательных ограничений[177]. Цели начала 1930-х были красиво сформулированы Вильгельмом Штукартом, соавтором стандартного комментария к Нюрнбергским законам. Штукарт, позднее высокопоставленный офицер СС, присутствовал на Ванзейской конференции, принявшей постановление об «Окончательном решении», и впоследствии был осужден как военный преступник[178]. Но в начале 1930-х он говорил не об «окончательном решении» (Endlösung), но об «однозначном решении еврейской проблемы» (endgültige Lösung):
Два Нюрнбергских закона [то есть «Закон о гражданстве» и «Закон о крови»] представляют собой начало однозначного решения еврейской проблемы в Германии. Начиная с признания того, что еврейство включает в себя не религиозное сообщество, но сообщество родственных по крови людей – сообщество, не имеющее ничего общего с германским Volk, – эти законы, как и соответствующие постановления, обеспечивающие их исполнение, завершают юридическое разделение германства и еврейства в наиболее важных областях жизни. Для еврейства отныне стало невозможным смешиваться [Vermischung] с германским Volk или вмешиваться [Einmischung] в государственную политику, экономику или культурное формирование Германии. Даже если в соответствии с изложенными в данных законах принципами евреи по-прежнему находятся под защитой Рейха и на какое-то время остаются его подданными, однозначное решение еврейского вопроса может тем не менее заключаться лишь в территориальном отделении евреев от германского Volk. Таким образом, целью германской политики в отношении евреев является эмиграция евреев из Германии[179].
Уничтожение последовало позже, а в период, относящийся к данной книге, нацистская политика заключалась в принуждении к эмиграции.
Следует учитывать этот факт, пытаясь понять нацистский закон о гражданстве и его отношение к событиям в Соединенных Штатах. Для режима, целью которого являлось принудить к эмиграции тех, кто считался «чужой кровью», главную роль играл именно закон о гражданстве. Соответственно, после прихода к власти нацисты поспешно приступили к изменению германского закона о гражданстве с целью поражения в правах евреев и прочих «чуждых элементов». Начало было положено 14 июля 1933 года «Законом об отмене натурализации и лишении германского гражданства», обнародованным в тот же день, что и базовый нацистский законодательный акт о евгенике[180]. Главной целью этого первого нацистского закона о гражданстве было упростить денатурализацию и выдворение Ostjuden, восточноевропейских евреев, прибывших после Первой мировой войны[181]. Рейхсминистр внутренних дел Вильгельм Фрик описывал его как «начало и отправную точку для германского расового законодательства»[182], и в последующие два года, пока шли дебаты, постоянно подчеркивалась фундаментальная роль закона о гражданстве, кульминацией чего стал Нюрнбергский «Закон о гражданстве», окончательно присвоивший евреям статус людей второго сорта.
Никуда не деться от неприятной правды: в течение всех этих попыток унизить, демонизировать и изгнать евреев Германии нацисты во главе с Гитлером постоянно ссылались на американские законы. Америка оставалась мировым лидером по расовым законам, и нацисты неоднократно обращались к американскому примеру, разрабатывая собственное законодательство об иммиграции и гражданстве.
Заняв пост канцлера, сам Гитлер перестал обращать внимание на формальные юридические вопросы. Но ведущие нацистские юристы и чиновники по-прежнему проявляли интерес к американским законам. Наиболее показателен в этой связи пример Отто Кельрейттера, возможно, самого выдающегося нацистского специалиста по государственному праву начала 1930-х годов. Сочувствующий нацистам начиная с 1930 года, Кельрейттер формально вступил в партию 1 мая 1933 года, в тот же день, когда и Карл Шмитт. В этом же году Кельрейттер получил кафедру общественного права в Мюнхене, «гнезде» нацистов. Он занимал ведущие академические должности, был главным редактором журнала и тому подобное[183].
В конце 1933 года этот верховный жрец юриспруденции нацизма опубликовал книгу, в которой излагались основы общественного права для того, что нацисты именовали своей «национальной революцией». Общественное право включало в себя иммиграцию и натурализацию; и когда Кельрейттер дошел до этой темы, он посвятил американскому примеру значительную часть материала. Он начал с того, что коснулся не только Соединенных Штатов, но и Британских владений. Как отмечали нацистские авторы, в мире Британской империи имелись «неписаные ограничительные меры» против смешения рас, а также некоторое количество формальных законов[184]. Интерес нацистов к англоязычным традициям заслуживает того, чтобы отдельно его отметить: нацисты основывались на практиках, возникших в более широком (в историческом смысле) британском мире, а не только в США. И тем не менее больше всего занимало Кельрейттера законодательство Америки. Он писал:
Дальнейшие необходимые меры для сохранения здорового расового единства Volk заключаются в регулировании иммиграции. В этом отношении интересных результатов достигло законодательство Соединенных Штатов и британских владений.
В первую очередь достойно внимания развитие иммиграционного законодательства в Соединенных Штатах. До 1880-х годов ориентированная на свободу либеральная концепция привела к тому, что Соединенные Штаты стали рассматривать себя как убежище для всех угнетенных народов, и, соответственно, ограничения на иммиграцию, не говоря уже о запретах, считались несовместимыми со «свободной» Конституцией. Концепция эта крайне быстро поменялась. В 1879 году были приняты первые законы, направленные на запрет китайской иммиграции. Однако по совершенно иному пути американское законодательство окончательно пошло после Мировой войны. Сегодня оно представляет собой тщательно продуманную систему, которая прежде всего защищает Соединенные Штаты с евгенической точки зрения от пытающихся иммигрировать низших элементов… [Правила, касающиеся физически ущербных и нездоровых потенциальных иммигрантов] применяются со всей строгостью и даже жесткостью.
Помимо евгенических мер, законом установлены определенные иммиграционные квоты. Мировая война пробудила в американцах осознание того факта, что все иммигранты никоим образом не могут в полной мере вливаться в изначально англосаксонское население и что полностью свободная иммиграционная политика неизбежно подвергнет опасности национальный тип американца. Соответственно, в 1921 году вступил в силу первый «Закон о квотах», по которому каждой европейской стране отводилось определенное количество иммигрантов (не более трех процентов от числа иммигрантов из данной страны, обосновавшихся в Соединенных Штатах к 1910 году). К примеру, в 1924 году въехало 165 000 иммигрантов, среди них 62 000 англичан и ирландцев, 51 000 немцев, 3845 итальянцев и 2248 русских, включая восточноевропейских евреев. В последние несколько лет иммиграция была ограничена еще больше[185].
По поводу вышеприведенного отрывка можно сделать два замечания. Во-первых, автор провел тщательное статистическое исследование. Как показывают этот и другие отрывки, которые будут процитированы ниже, немцы очень прилежно изучали американские иммиграционные законы.
Во-вторых, невозможно охарактеризовать написанное Кельрейттером как материал, предназначенный для иностранного потребления. Ученые, заявляющие, что нацистские упоминания американского законодательства были «всего лишь попытками сослаться на имеющие отдаленное сходство прецеденты собственных законов и юридических решений с целью избежать критики», попросту ошибаются. Некоторые высказывания нацистов, вероятно, могут быть отнесены к попыткам «избежать критики»[186]. Но Гитлер восхвалял Америку задолго до прихода нацистов к власти и вряд ли мог иметь своей целью противостояние будущей критике, поскольку режим еще не существовал в природе. То же верно и в отношении Кельрейттера. Он опубликовал свою книгу на немецком языке, считавшемся легкодоступным лишь для немногих иностранцев (к тому же, следуя обычной практике нацистов, она была напечатана готическим шрифтом, крайне трудно разборчивым для иностранцев, не владевшим в достаточной степени немецким языком). В целом его текст не содержит никакой пропаганды. Нет никаких признаков того, что книга Кельрейттера, ставшая обычным источником для цитирования в нацистской Германии[187], привлекла хоть какое-то внимание за рубежом, и точно так же нет никаких причин полагать, что ее целью являлось придать глянец международному образу Германии. Кельрейттер, будучи ведущим немецким специалистом по государственному праву, занимался изучением темы, важной для разработки политики нацистов в первые месяцы «национальной революции». Это было исследование американс