Понимая позицию Рузвельта, Донован и Даллес в начале июля 1944 года завалили президента дезинформацией о якобы шедших или планировавшихся сепаратных переговорах между Москвой и Берлином. Мол, немецкие и советские дипломаты ведут тайные переговоры в Стокгольме. Советский посол в Токио Малик едет в Москву и везет предложения японцев помириться с Германией и направить Красную армию против западных держав. К чести Рузвельта, он не поверил этим «сведениям», и Антигитлеровская коалиция была сохранена.
Пока Даллес плел в Берне паутину тайных переговоров с немецкими консерваторами и милитаристами, все внимание УСС и лично Донована было подчинено обеспечению благоприятных условий для предстоявшей высадки союзников в Нормандии. Успех был крайне нужен «Дикому Биллу», так как к тому времени УСС не могло похвастаться особыми заслугами, а военные вообще считали эту организацию излишней.
Начиная с 1943 года вместе с англичанами УСС организовало заброску во Францию с парашютом, с подводных лодок и катеров более 375 агентов-американцев и примерно 600 французов. Группы успешно приступили к работе. Они должны были собирать информацию о передвижениях немцев, а также по кодовому сигналу непосредственно перед высадкой союзников парализовать транспортное сообщение на севере Франции. Только в последний месяц перед началом операции «Оверлорд» с парашютом во Францию спрыгнули 52 агента, семь из которых получили при приземлении серьезные ранения.
Англичане и американцы активно сбрасывали контейнеры с оружием и боеприпасами для французских партизан. Только УСС сбросило более 20 тысяч тонн грузов. Всего к моменту высадки союзников во Франции там активно работало как минимум 90 разведывательно-диверсионных групп, в каждую из которых входил оперативник УСС, сотрудник британской разведки и представитель французского движения Сопротивления.
Все это смотрелось неплохо, однако «Дикого Билла» явно не устраивал тот факт, что в целом за операции во Франции отвечали англичане, а американцы были в общем «на подхвате». Доновану же хотелось героизма и подвигов, которые можно было бы конвертировать в сохранение УСС на послевоенный период и придание разведке наконец полностью самостоятельного статуса в американском бюрократическом аппарате.
Донован решил, что ему просто необходимо высадиться во Франции вместе с передовыми частями. Практической пользы от этого не было никакой, но с точки зрения пиара могло бы и пригодиться. Сойдя на берег, Донован и его лондонский резидент Дэвид Брюс попали под огонь из немецкого пулеметного гнезда и залегли. «Дикий Билл» картинно объявил, что в плен попасть они не могут, поэтому Брюсу надо приготовить две ампулы с ядом. Но у того яда не оказалось. Тогда Донован стал искать свои ампулы и выяснил, что забыл их в лондонском отеле. «Дэвид, — приказал Донован Брюсу, — если мы выберемся отсюда живыми, пожалуйста, передайте портье в отеле, чтобы он не разрешал никому трогать медикаменты в ванной моего номера»[112]. В отсутствие яда «Дикий Билл» распорядился, что в «случае чего» он убьет Брюса, а потом застрелится сам.
Но никакой реальной опасности не было, и уже 14 июня 1944 года Донован докладывал в Вашингтоне Рузвельту о своих впечатлениях. Шеф УСС был вынужден признать, что союзники смогли создать в Нормандии плацдарм лишь потому, что вермахт как таковой был к тому времени уже сильно ослаблен как психологически, так и материально. И ослаблен на советско-германском фронте. У Германии, подчеркнул Донован, практически уже не было полноценных ВВС. Роль же групп УСС во Франции была крайне незначительной (хотя об этом Донован предпочел умолчать). Просто вермахту было нечего перебрасывать в Нормандию — все более или менее боеспособные дивизии Гитлера находились тогда на Украине и в Белоруссии. По самой же Франции немцы передвигались в общем беспрепятственно.
Тем не менее Донована не покидали мечты о военных лаврах героя. Он решил быть среди тех, кто освободит Париж. Правда, целых два месяца союзники никак не могли выйти за пределы нормандского плацдарма, и только разгром группы армий «Центр» в Белоруссии — крупнейшее военное поражение Германии за годы войны — дал им возможность оперативного маневра.
В августе 1944 года Донован встретился в Неаполе с Тито, который был недоволен посылкой миссии УСС к четникам Михайловича, сотрудничавшего с немцами. Во время переговоров на вилле знакомой Донована миссис Уильямс в комнату ворвалась любимая эльзасская овчарка Тито и хвостом смахнула на пол ценный кофейный сервиз. После войны миссис Уильямс выставила УСС счет за утраченную посуду и подала на разведку в суд. Кроме того, она утверждала, что оперативники «Дикого Билла» уничтожили все запасы в ее винном погребе.
15 августа 1944 года Донован был уже на американском корабле, который участвовал в высадке союзников в южной Франции (операция «Драгун»). Высадка была произведена между Тулоном и Каннами.
Операция «Драгун» является крупнейшей в истории морской десантной операцией в Средиземноморье. К моменту завершения операции в южной Франции высадились американские и французские войска численностью в 21 дивизию. После прорыва 6-й группы армий союзников с Лазурного Берега Франции и наступления 12-й и 21-й групп армий из Нормандии общая обстановка на западном фронте для вермахта складывалась неудачно, и немецкая группа армий «G» (1-я и 19-я армии) стала отступать. Остались на месте только гарнизоны в Тулоне и Марселе. 28 августа 1944 года французский 2-й корпус при поддержке партизан и кораблей американского флота освободил Тулон и Марсель. Американцы тем временем, продвигаясь на север по долине реки Роны, достигли городов Гренобль, Валанс и Монтелимар и успешно отразили атаку немецкой 11-й танковой дивизии. Всего американцы потеряли на юге Франции убитыми чуть больше двух тысяч человек.
В целом немцы серьезного сопротивления не оказывали и поспешно отходили к своей границе. Донован потребовал для себя джип, усадил в него Хемингуэя (пиар прежде всего) и решил прорваться на Париж. Хемингуэй тоже жаждал эффектных подвигов и попросил у одного из оперативников УСС автомат «мадсен» с двумя магазинами. После этого «Дикий Билл» с «Хемом» помчались к Парижу, изредка обстреливая заплутавших немцев из автомата.
В столице Франции они решили «освободить» самый фешенебельный отель города «Ритц», который любили еще с довоенных времен. Когда группа «героев» ворвалась в лобби (немцев, понятно там уже и след простыл), они наткнулись на самого хозяина — Шарля Ритца. В ответ на его вопрос, чем он может служить высоким гостям, Хемингуэй попросил 73 сухих мартини. Мартини, правда, не нашлось, но выдающуюся победу отметили прекрасным шампанским (за счет УСС). Подвыпив, Хемингуэй ворвался на крышу отеля и дал оттуда несколько автоматных очередей.
Все эти художества, несмотря на свою явную театральность и полную военную бесполезность, принесли «Дикому Биллу» искомое звание генерал-майора.
Между тем «номер 109» (Донован) вызвал на личную встречу «номер 110» (Даллеса). Они столкнулись недалеко от только что покинутого немцами Лиона. Донована сопровождал молодой оперативник лондонской резидентуры УСС Уильям Кейси, на которого Даллес тогда не обратил особого внимания. А зря. Если самому Даллесу было суждено возглавлять ЦРУ в 1953–1961 годах, то Кейси стоял во главе управления с 1981 по 1987 год. Конечно, ни о чем таком собеседники в августе 1944 года и не подозревали. Равно как и не знали они о том, что и Кейси и Даллесу придется покинуть ЦРУ из-за позорных скандалов и провалов (соответственно, скандал «Иран-контрас» и фиаско высадки на Кубу в бухте Свиней).
Донован и Даллес отправились в Лондон, где их едва не накрыли в ресторане первые немецкие ракеты — «оружие возмездия» Гитлера. Из Лондона Донован взял с собой Даллеса в Вашингтон, где «сто десятому», к его неудовольствию, пришлось встретиться с женой. Кловер Даллес очень хотела, наконец, приехать к мужу в Берн, ведь теперь Швейцария уже не была в окружении держав Оси. Но Даллес и слышать ничего об этом не хотел (мол, это все очень опасно), тем более, что у него уже завязался роман с итальянской графиней (правда, весьма сомнительного происхождения).
Даллес рвался обратно в Берн еще и потому, что вот-вот должна была начаться «горячая фаза» президентской кампании 1944 года. Конкурентом Рузвельта от республиканской партии был губернатор штата Нью-Йорк Томас Дьюи. Главным же внешнеполитическим советником Дьюи являлся не кто иной, как брат Даллеса Джон Фостер. Аллен опасался, что как только об этом будет объявлено, его могут и «попросить» с государственной службы.
Когда в октябре 1944 года Аллен Даллес опять оказался в Берне, ему там очень не понравилось. В швейцарскую столицу были направлены оперативники УСС, и «сто десятому» уже было не так вольготно, как ранее. Приходилось заниматься черновой административной работой и постоянно отвечать на какие-нибудь указания Центра. Причем Даллес считал, что большинство этих указаний просто-напросто невыполнимы.
При этом делать ему особо было нечего. Франция была освобождена, а в Германии после разгрома заговора 20 июля 1944 года никаких контактов у УСС не осталось.
Но как раз за это и ухватились «Дикий Билл» и восходящая звезда УСС Уильям Кейси. Они решили «проникнуть в Германию», то есть наводнить рейх по французскому образцу группами УСС. Эти группы парализуют Германию саботажем, и она, как перезрелый плод, упадет прямо к ногам союзников.
Англичане сразу же отказались от этой затеи. Они прекрасно понимали, что Германия — это не Франция, и там никто не встретит англо-американских агентов с распростертыми объятиями. К тому же британцы не понимали смысла операции — по их мнению, мощь Германии и так подорвана на поле боя, поэтому ее поражение — дело считаных месяцев. Зачем при этом зря рисковать людьми и материалами?
Когда англичане наотрез отказались «проникать в Германию», «Дикий Билл» был просто на седьмом небе от счастья. Наконец-то все лавры достанутся УСС. А в успехе операции Донован и ее духовный отец Кейси не сомневались ни на минуту. В их представлении гестапо и СД уже развалились, а немецкое население сплошь и рядом ненавидело нацистов.