● исследовать теорию и практику государственного и социального порядка в СССР, а также различных исторических, культурных, социальных, экономических, национальных и политических проблем народов СССР;
● наладить и поддерживать научные связи с немецкими и иностранными научными организациями и отдельными учеными;
● способствовать взаимному пониманию антикоммунистической эмиграции народов СССР и демократических стран.
На самом деле через институт ЦРУ просто подкармливало антисоветскую эмиграцию и подбирало там перспективную агентуру[212].
Первым директром института был Николай Троицкий (1903–2011 гг., он же Норман, Норейкис, Борис Яковлев). Родился в семье дьякона в Симбирской губернии. В 1921 году поступил в Симбирский политехнический институт, после окончания которого работал инженером-строителем сначала в Ростове и Краснодаре, а с 1924 по 1930 год – в Богородске под Москвой.
С 1930 по 1932 год учился в Московском архитектурном институте и работал в одном из строительных трестов. С 1933 года Троицкий руководил лабораторией цветовосприятия, организовал и возглавил научно-исследовательскую секцию проектирования театров, клубов и школ при Наркомпросе, одновременно исполняя обязанности ученого секретаря Московского архитектурного общества. С 1935 года работал заместителем ученого секретаря Академии архитектуры СССР, занимался организацией отделения теории и истории архитектуры.
В апреле 1937 года Троицкий был арестован по обвинению в «контрреволюционной деятельности». В течение 16 месяцев он находился в заключении, но не признал предъявленных ему обвинений. После смены наркома НКВД Ежова на Берию был оправдан на суде военного трибунала и освобожден в августе 1938 года.
С началом войны ушел на фронт в составе дивизии народного ополчения. В октябре 1941 года попал в плен под Вязьмой и полтора года провел в лагере военнопленных.
Добровольно вступил во власовскую РОА. Руководил газетой «За Родину», работал в газете «Доброволец». Участвовал в составлении Пражского манифеста КОНР. В апреле 1945 года был откомандирован в качестве представителя КОНР в 1-ю дивизию РОА и назначен на должность начальника отдела пропаганды, получив звание капитана РОА.
После окончания войны жил в Мюнхене в американской зоне оккупации Германии по югославским документам на имя Бориса Северовича Яковлева. В 1955 году переехал в США, где работал уборщиком в больнице. В 1956 году поступил в Колумбийский университет на библиотечный факультет. Получив диплом библиотекаря, в течение нескольких лет трудился сначала библиографом, а затем хранителем славянского отдела библиотеки Корнуэлльского университета в Итаке (штат Нью-Йорк).
Американский комитет по освобождению от большевизма[213] был основан 18 января 1951 года в штате Делавэр и провозгласил своей целью борьбу против тоталитарного коммунистического режима.
На самом деле комитет был частью проекта ЦРУ под кодовым названием «QKACTIVE». Целью всего проекта было разжигание национализма в СССР, особенно со стороны малых народов против русских.
«Нерусских угнетенных» в комитете представлял главным образом белорус Микола Абрамчук (1903–1970). Во время Гражданской войны Абрамчук был сторонником националистической Белорусской народной республики (БНР), после ее краха эмигрировал в Польшу и работал там на польскую разведку. В общей сложности за два года он нелегально переходил границу Польши и Советской России более 30 раз. В 1923 году эмигрировал в Чехословакию, в 1930 году перебрался в Париж. В 1941–1943 годах участвовал в работе организованного нацистами Белорусского комитета самопомощи (БКС) в Берлине. После разгрома нацизма Абрамчук плавно «перетек» в ЦРУ, где числился под псевдонимами «Aecambista-4», «Cambista-4». Автор проспонсированной американской разведкой брошюры «Я обвиняю Кремль в геноциде моего народа» (Торонто, 1950).
Характерно, что в отличие от даллесовского комитета «Свободная Европа», борцы за освобождение СССР в США старались держаться в тени. Это и немудрено – среди членов комитета было много бывших нацистских коллаборационистов.
Помимо радопередач на «советский блок» люди Визнера изготовили и с помощью воздушных шаров переправили за «железный занавес» 300 миллионов листовок (400 тонн)[214]. В год водушные шары обходились ЦРУ в 30–35 миллинов долларов. В 1953 году при радиостанции «Свободная Европа» возникла некая организация, именовавшая себя «Прессой свободной Европы». Именно она фабриковала для стран Восточной Европы пропагандистскую литературу, которой начинялись шары из резины и пластмассы. Запуск шаров носил кодовое наименование «Операция “Просперо”», и, естественно, это была операция ЦРУ.
Шары за «железный занавес» запускались и с разведывательными целями.
Существовал сверхсекретный проект WS—119L, которому в разное время присваивали более удобные для произнесения и запоминания словесные обозначения, например «Гофер» (грызун, живущий в Северной Америке). Шары в рамках этого проекта предназначались для пролета с огромными аэрофотографическими установками над территорией Советского Союза. В 50-х годах несколько таких шаров удалось сбить советской ПВО, причем остатки оболочки и аппаратуры демонстрировались прессе.
Шары этой программы сначала испытывались над США, их запускали с авиабаз в Аламогордо (штат Нью-Мексико) и в штатах Монтана, Миссури и Джорджия. Например, только в 1952 году было выполнено 640 полетов. Неудивительно, что в этих и окрестных районах газеты, радио и телеканалы стали сообщать о загадочных летающих объектах. А когда гондола одного из таких шаров разбилась над Нью-Мексико и остатки секретной аппаратуры спешно спрятали на авиабазе в Розвелле, пошли слухи, что в ангаре на базе хранится сбитый аппарат пришельцев с забальзамированными телами этих существ.
В 1952 году на базе в Аламогордо проводили опыт перехвата высотного баллона истребителем F-86, чтобы проверить, смогут ли советские самолеты сбивать американские шары. В прессу попало сообщение: истребитель пытался перехватить НЛО, но потерпел неудачу.
Для пролета над СССР шары программы WS—119L запускали из Турции, из Западной Европы и с тихоокеанского побережья США (а предварительно оттуда запускали шары-зонды для изучения направления воздушных потоков). Многие полеты проходили успешно, а так как они держались в секрете даже от ближайших союзников, то в 1958 году европейский штаб НАТО обеспокоенно сообщал в секретной сводке о пролете на высоте 30 км над Западной Европой нескольких НЛО со стороны Советского Союза. На самом деле это были шары, запущенные с южной оконечности Аляски[215].
Если шары стартовали с территории ФРГ или Великобритании, то с попутным ветром они летели со скоростью примерно 150 км в час на высоте 8—10 километров. Каждый шар имел своеобразный регулятор высоты – систему балластов, заполненных железными опилками. Если высота снижалась, то автоматически открывалась специальная заслонка и часть опилок сыпалась за борт. Как только шар поднимался, срабатывали барометрические датчики, в электромагниты шел ток и они закрывали заслонки.
В шпионских шарах в специальных контейнерах из пенопласта (такой материал защищал аппаратуру от перегрева днем и от переохлаждения ночью) размещались фотоаппараты. Правда, часто фотоаппараты снимали что попало – облака, луга, реки, хотя качество снимков было высоким. Когда шар пролетал территорию СССР и оказывался над морем, поступала радиокоманда и несущая балка с пенопластовым контейнером отстреливалась и с парашютом устремлялась вниз. В море намокали сухие батареи и начинали давать ток, несущая балка отстреливалась, уходила ко дну, и на поверхности оставался лишь контейнер с фотоаппаратом. После этого включался радиопередатчик и из контейнера вылетала 10-метровая жесткая спиральная мачта-антенна, образовывавшая большую нейлоновую петлю. Кроме того, в воду выделялась оранжевая краска, чтобы контейнер можно было заметить с воздуха. Самолет, оснащенный специальной «кошкой», поднимал фотоаппарат на борт. Дальше, как говорится, дело техники.
Все оборудование шаров питалось от аккумуляторов.
Советская система ПВО довольно быстро наловчилась сбивать эти медленно летящие цели. К тому же в этом помогли и сами американцы. Каждый шар был снабжен коротковолновым передатчиком, который включался автоматически через определенные промежутки времени. Таким образом, радиопеленгаторные станции США осуществляли проводку шара, не давая ему совсем уйти с курса. Но передатчики, естественно, засекала и советская радиотехническая разведка. Сбитые шары отвозили в научно-исследовательский институт ВВС СССР в Чкаловской[216].
Литературу для «пропагандистских» шаров разрабатывала уже упоминавшаяся выше крупнейшая и самая радикальная антисоветская эмигрантская организация Народно-трудовой союз (НТС).
Образчиком пропагандистского сотрудничества Визнера и НТС может служить секретный документ, якобы обнаруженный у мертвого офицера НКВД и переданный потом неоднократно по радиостанции «Свободная Европа». В документе живописались террористические методы «советской секретной полиции», как в самом СССР, так и за границей (убийства, пытки, психологический террор). «Захваченный документ» даже цитировали на слушаниях в американском конгрессе[217].
Позднее выяснилось, что «документ» сфабриковали на базе соответствующей фальшивки гитлеровского СД НТС и люди Визнера.
Занимались американцы и воздушной разведкой над территорией СССР (за это отвечал Пентагон), и Белый дом ничуть не заботило, что это было наглым нарушением норм международного права. На войне как на войне. А Визнер считал борьбу против коммунистов настоящей войной. Прилагательного «холодная» он к ней не добавлял. Неудивительно, что вскоре пролилась и американская кровь.