Почему нет, если…
Вот всё и связалось – крепости, шатры, осады. И всего-то дел – всё это правильно связать, организовать, возглавить и направить…
– Значит так, надеваете вот эти тряпки, но чтобы они как влитые сидели, как если бы вы всю жизнь в них. Всё постирано, поглажено и подшито. Приходилось такой наряд раньше примеривать?
– Было дело.
– Вот и хорошо, значит, будете себя чувствовать привычно. Походите, попривыкните, понаблюдайте, послушайте. На английском-то вы разговариваете?
– Чуть-чуть.
– А много и не требуется. Вам не болтать, вам действовать надо. Быстро и чётко. Давайте уточним диспозицию: вы здесь, на перекрестке улиц… Местечко подходящее, заранее его осмотрите, прикиньте что да как и куда уходить. Ближний фонарь лучше заранее погасить.
– Как?
– Как в детстве – камушком или из рогатки. Или из пневматики. Итак – вы здесь, а ты там на стрёме.
– На чем?
– Вокруг смотришь, чтобы кто лишний не встрял, а если копы, то сигнал дашь. Ясна задача?
– Да.
– Как сделаете дело, тряпки в землю, обувь в море, сами на самолет, вот билеты. И чтобы я вас больше здесь не видел. И никто не видел! Если еще раз встречу…
– Всё понятно.
– Раз понятно, то идите, сынки, готовьтесь…
По улице небольшого портового городка шли две девочки. Шли, взявшись за руки. Наверное, с дискотеки. А может быть, в гостях задержались. Впрочем, тут все вечерами гуляют, потому что днем жарко, а ночью прохлада и ветерок с моря задувает.
Девочки шли и о чем-то весело щебетали. И не заметили, как из темноты выдвинулись две большие фигуры. И на ломаном местном наречии проговорили:
– Привет.
– Здравствуйте, – кивнули, ничуть не испугавшись, девочки, потому что чего им бояться в тихом и спокойном городке?
– Виски хотите хлебнуть? Ну, а если не хотите, придется без анастезии.
И два мужика, накинувшись на девочек, сграбастали их, зажав рты огромными ладонями, и потащили в темноту. И там, уронив на колени, задрали им на головы подолы юбочек.
Девочки задёргались, замычали, стали отбиваться, колотя кулачками насильников, но что они могли сделать против таких громил? Ничего.
– А ну тихо! – воняя перегаром и сигаретами, хрипло шептали злодеи, пристраиваясь сзади. – Прибьем сучек!
И стали делать свое мерзкое дело.
Девочки, вздрагивая от боли, страха и стыда, покорились, боясь шевельнуться.
– О’кей, чилдрен! – возбужденно шептали насильники, всё более входя в раж и напирая на беззащитные жертвы. – Давай махнемся. Бери мою, а я твою.
Они поменялись местами и продолжили…
Потом встали, отряхнулись, заправились, что-то случайно уронили на землю и пошли, стуча по асфальту военными берцами…
Утром городок взорвался. Как от ста тонн тротила!
– Кто это был, не бойтесь, скажите, – ласково допрашивали жертв полицейские-психологи.
– Не знаем, они были такие большие и страшные. Они… Они!..
– Успокойтесь, не плачьте, всё позади. Как они были одеты?
– Как военные. В форму.
– В какую форму, как у нас?
– Нет. В зеленую. Как у американцев, тех, что на базе. Они были одеты, как американцы.
Полицейские сжали зубы.
– Они что-то говорили?
– Да, не по-нашему. Они говорили «о’кей» и называли нас «чилдрен».
– Вы сможете их опознать?
– Не знаем, там темно было. И страшно…
– Сволочи. Все эти янки – сволочи! – тихо сказал кто-то из полицейских, посмотрев на петличку, лежащую на столе в пластиковом контейнере, которую нашли на месте преступления. На оторванную с мясом петличку ВВС армии США.
Городу стали известны шокирующие подробности. Жители собирались кучками и о чем-то громко говорили, размахивая руками и указывая в сторону базы. К домам жертв несли цветы и игрушки, чтобы хоть как-то выразить свое сочувствие.
Военных с улиц как вымело, все увольнительные и выходы были отменены.
На базу отправилась внушительная делегация во главе с мэром.
– Мы должны поговорить с генералом.
– Генерал не может вас принять, он занят.
– Мы должны поговорить с генералом! – повторил мэр. – Случилась беда, какой у нас никогда не было. Если он не выйдет, сюда придут жители города. Все!
Генерал вышел. Лицо его было серым.
– Я приношу свои соболезнования, но ответственно заявляю, что это не могли быть солдаты вверенной мне части! – твердо сказал он.
– На них была ваша форма.
– Ну и что? Такую форму можно купить на любой барахолке. Может быть, девочки что-то перепутали. Вы же знаете, дети часто фантазируют.
А вот это он зря сказал, зря девочек приплел. Военные, они плохие дипломаты, болтают, что думают.
– Девочки теперь в больнице. Их зашили, им нет еще и четырнадцати, – тихо, со скрытой угрозой произнес один из полицейских.
– Повторяю, это не мои люди, это какие-то ваши бандиты.
– Но почему тогда они говорили по-английски?
– Не знаю. Мало ли кто на каком языке говорит!
– А это что? – Генералу показали сорванную нашивку. – Такие знаки различия носят ваши солдаты. Мы требуем провести опознание.
– Это невозможно, у нас секретная часть, сюда запрещен вход посторонним!
– Можете выстроить ваших солдат за забором.
– Я свяжусь с командованием и дам вам ответ.
– Если вы не предоставите нам ваших солдат, мы придем к вам сами, – заверил мэр. – Весь город придет! А пока возле вашего КПП будут дежурить наши люди. Все выезжающие машины мы будем досматривать!
– Вы с ума сошли!
– С ума сошли ваши солдаты, которые насилуют наших дочерей!
И возле въезда на базу, точно, встали пикеты горожан, потому что поползли слухи, что американцы укрывают насильников, тайно отправив их с базы. И вообще в городе стало очень неспокойно и отчего-то припомнились все старые, казалось бы, забытые конфликты и обиды, которые всегда и неизбежно случаются между военными и мирным населением.
– А помните, их солдатня упилась и разгромила ресторан? Во время чемпионата.
– Но после они заплатили за всё.
– Оплатили мебель и посуду, но не заплатили за нанесенное оскорбление. Они считают нас людьми второго сорта, уверены, что долларами можно откупиться от чего угодно. Тогда мы смолчали, а теперь они насилуют наших детей!..
– Всё зло от янки!
Между базой и городком словно черная полоса пролегла. Американцы безвылазно сидели за забором, отчего напряжение только нарастало. Тем более, его подогревали бесконечные слухи.
– Они не хотят показывать своих солдат, потому что знают, кто это сделал!
Наконец военные сдались. На базу были допущены полицейские и представители власти. На плацу был выстроен личный состав. Девочек, вздрагивающих от ужаса при виде зеленой формы, повели вдоль строя.
– Смотрите внимательно, постарайтесь узнать тех, кто был ночью.
А как их узнать, когда эти американцы все на одно лицо? Да еще в одинаковой форме.
– Эти?
– Да… То есть, нет.
– Но похожи?
Они все тут похожи, как братья-близнецы.
– Пусть они говорят.
– Что? – не понял генерал. – Зачем? Что они должны говорить?
– Они должны говорить «о’кей» и «чилдрен». Эти слова они говорили тогда.
– Хорошо, – кивнул генерал.
И каждый солдат, когда к нему подходили, браво выкрикивал: «О’кей!» и через паузу «Чилдрен!» И это выглядело шизофренично.
И девочки узнали своих насильников. Не могли не узнать, так как за забором, в ста метрах, плотной толпой стояли все жители городка.
– Это они!
– Вы уверены?
– Нет… То есть, да!
Отмеченные солдаты недоуменно смотрели на девочек.
– Мы заберем их с собой, – сказали полицейские.
– Нет, – покачал головой генерал. – Это невозможно. Они граждане Соединенных Штатов Америки. Мы проведем свое внутреннее расследование и доложим результат вам. Уведите их.
Солдат сопроводил конвой.
– Я больше не задерживаю вас…
Расследование ничего не дало. Вернее, дало очевидно отрицательный результат: в тот день «насильники» находились в части, не покидая ее ни на минуту. О чем было доложено властям городка.
Но кто бы поверил этим янки?
– Девочки узнали их, они не могли ошибиться. И генерал знает, что это они, иначе отдал бы их полиции!
Слухи, слухи… Кто-то упорно подогревал царившее в городке напряжение. Хотя там всё кипело и булькало так, что из-под крышки пар валил.
– Они спрячут их, а после вывезут в Америку, и наши девочки останутся неотмщенными. Янки плюют на наши законы, они всегда вытаскивают своих из дерьма.
– Нужно пойти и потребовать их выдачи!
– Как?
– Просто пойти и потребовать. Они не станут стрелять, нас слишком много.
Больше всего бузили полтора десятка горожан, которых раньше все считали никчемными пьяницами, а они оказались заводилами и вожаками и даже где-то приоделись и говорили очень складно, как по бумажке.
– Надо действовать! Если их не остановить, они станут здесь хозяевами, наши жены и дочери их наложницами, а мы рабами! Мы должны разобраться с ними, если мы не трусы.
Ситуация раскачалась, и толпа повалила к забору. Спонтанно, потому что никто ничего не успел предпринять, чтобы успокоить людей. Впереди с палками в руках шагали те самые «вожаки».
– Ничего, мы вытащим их и узнаем правду. Сами!
Толпа встала по периметру базы.
– Отдайте нам обидчиков! – кричали горожане, грозя палками и кулаками. – Отдайте, и мы уйдем!
По ту сторону забора, бегом выскакивая из казармы, выстраивались шеренгой вооруженные солдаты армии США. Эмоции зашкаливали, ситуация выходила из-под контроля. Из соседних городов по призыву мэра подтягивались дополнительные силы полиции, чтобы утихомирить горожан. С Америкой никто ссориться не хотел. И, наверное, всё бы кончилось мирно, если бы какой-то ухарь, ни сел в грузовик и, разогнавшись, ни врубился в забор, обрушив колья и снеся проволоку. Скорость была настолько велика, что грузовик влетел в армейский строй, разбрасывая и сминая солдат. И тут в кузове грузовика что-то загорелось, пополз черный удушливый дым и всё смешалось. Кто-то бежал, кто-то кричал, кто-то от кого-то отбивался. Но и теперь могло бы кончиться миром, если бы не прозвучали выстрелы – четыре, может быть, пять.