– У нас до сих пор набирают контрактные подразделения, – ответил Завирдяев. – И демарш этому не помеха. И в первый год помимо идейной мотивации были контракты. Да так везде. Поэтому я несколько удивлен тем, что наблюдаю здесь.
–А это по большей части и есть контрактные. У этих нет другого выхода. В общем случае нет. В этой бухгалтерии уже давно и заранее все посчитано скольким умереть а скольким работать.
– В бухгалтерии? – вежливо переспросил Завирдяев.
– Вы же видели крепость, в которой находилась фабрика?
– Ах, вы про это? Все-таки это промышленность. Отправкой людей на фронт и мобилизационными квотами занимается командование.
Разговор был несколько косноязычным, но в целом содержательным. Бабка определенно имела не только антивоенные, но и "красные" наклонности.
– Зачем вы так говорите, когда прекрасно понимаете, кто всем владеет, – продолжила она, – Беда даже не в этом, а в том что не все одинаково быстро сообразили, что да как, когда порядки стали меняться. Вот кто-то и не сообразил заранее. У кого-то родители не сообразили и теперь у человека нет будущего. Таких сотни тысяч.
– Ну у нас тоже с экономикой не все в порядке, – ответил Завирдяев. И было не в порядке еще с тех времен когда Советский Союз распался. Я это застал будучи ребенком. Мы наверно сейчас говорим о разных вещах – тогда не было Большой Войны. Я хочу сказать, что в итоге эта ваша проблема каким-то образом разрешиться. Конверсией например.
– Ну да, – ответила бабка, – все когда-то заканчивается. Вопрос в том когда. А вообще я думаю что мы с вами говорим об очень похожих вещах. У вас люди не успели приспособиться к западной экономике, а у нас не все перешли из двадцать первого века в новый. Вы ведь наверняка видели как показывают прошлый век. Там довольно много правды, это не обман.
– Вы про беззаботный образ жизни.
– Ну да. Самое выдающееся здесь то, что тот культ потребления, как его называли, шел из Америки. Потом оттуда же пришел другой образ жизни. Современный.
– У вас, у вас в обществе, наверно сильны антиамериканские настроения? У нас они были в первый год Войны, потом как-то стало не до этого. Да и самой Америке досталось. Так что не такие уж они и собиратели выгод.
Завирдяев решил принять своеобразную примирительную позицию, хотя особым антиамериканизмом он и вправду не отличался.
– Конечно, зачем обыгрывать кого-то в торговлю, если этот кто-то и так твоя собственность. Нас оккупировали из-за океана чтобы нас не захватила азиатская орда. Не одно так другое.
– Я думаю в высказывании про азиатскую орду есть доля истины. Азиаты вполне могли бы пойти на такое продвижение если бы наши нации были разобщены. Это сейчас полное военное поражение рассматривается как теория, а если бы мы не объединились это была бы реальная угроза.
– Я в этом не сомневаюсь, – холодно ответила бабка. – Только вот многие говорят, что Войну вполне было реально если не закончить, то заморозить. Без этой Конверсии.
– Я могу с вами согласиться, – ответил Завирдяев. – А знаете, у нас есть один довольно одиозный регион. Я проживаю неподалеку. – Завирдяев решил направить невеселый полный безысходности разговор по какому-то более живому руслу и бомбануть темой Суперфедеранта.
– Вы про Кузнецкий Край? – спросила старушенция.
– Вы про него знаете? – неподдельно удивился Завирдяев.
– А кто же не знает? – в свою очередь оживилась бабка. – У меня сын в пятнадцатом году вернулся с Африканского Фронта в отпуск, после чего больше здесь его не видели, – она заметно повеселела.
– Он что, отправился туда?
– Да, именно. Место ужасное, но это куда лучше, чем вырвавшись из того африканского пекла вернуться, побыть дома и послушно отправиться обратно.
– Ну и дела, – задумчиво произнес Завирдяев. – Просто это соседний с моей областью регион. Всего лишь триста километров к востоку, – добавил он, продолжив врать, – а он у вас где? Правый или левый берег?
– RBSF, – ответила старушка, – он же SFS. Там у них есть что-то вроде иностранного легиона. Иностранный корпус.
– Я это прекрасно знаю, ответил Завирдяев. У нас с этим Суперфедерантом несколько своеобразные взаимоотношения, но об иностранцах я ни одного дурного слова не слышал.
Разумеется, Завирдяев сильно примитивизировал такое восприятие внешним россиянином подразделений правобережных, хотя иностранный корпус и вправду имел репутацию сравнительно приличных людей.
– Знаете, я дам вам один совет, объявила бабка. – На вокзале скорее всего также будет полно наших солдат и в отличие от аэропорта на вокзале они могут находиться где угодно. То же самое может касается и города. Так вот, в случае чего просто начинайте говорить на русском. Английский тоже подойдет но на русском будет лучше всего.
– Почему вдруг так?
– У них претензии исключительно к своим, то есть к нашим. Даже Американец вряд ли получил бы всерьез. Это выяснение отношений исключительно в рамках нашего общества. Дадите понять, что вы иностранец, тем более из России и можете чувствовать себя как на довоенных улицах среди довоенных людей. У нас это работает так.
– Вот про такое я не слышал, – искренне признался Завирдяев. – Слышал, что иностранцам проще, но не настолько.
Поезд тем временем сбавлял ход, то и дело взлетая на эстакады, перехлестывавшие через жгуты многочисленных заполненных вагонами путей.
– Только бы доставить ее на авиабазу без приключений – подумал про себя Завирдяев, бросив взгляд в окно.
Вся эта его миссия с поездкой в Европу состояла в том, чтобы принять дурную племянницу главы КАНАР, "Дока" и отвезти ее на аэродром, откуда сервисным бортом сил Блока та была бы доставлена на подконтрольную ее дядюшке территорию. Предстояло еще договориться с рейсом.
С месяц назад взбалмошная дура, "принцесса", очевидно заскучавшая в "королевстве" своего дяди, определенными ухищрениями покинула-таки Суперфедерант и направилась вначале в США а затем и в Южную Америку. Окажись она каким-то образом, например в случае непредвиденной посадки транспорта, на территории внешней России, ее ждали бы большие неприятности.
Предсказуемо порастратив имевшиеся в ее распоряжения средства она, надо думать с видом побитой собаки, явилась на один из разбросанных по всем странам Западного Блока полуподпольных вербовочных пунктов КАНАР.
Так или иначе, для нее все закончилось благополучно – усилиями внешних сторонников LBSF она была доставлена на "более ближний подступ", то есть в Германию, в окрестности Ганновера, где пребывала на частной квартире такого же вербовочного пункта. Судя по видеоразговору, свой задор и заносчивость стартового периода своего бегства она подрастеряла и хотела домой. Это было хорошо. Не хватало еще каких-нибудь историй, когда она бы скрылась или просто уперлась, воспрянув после пережитых злоключений.
"Док" в свою очередь не поскупился на то, чтобы выйти на нейтрального СБСЕшника, то есть Завирдяева, чтобы тот доставил его племянницу. Не поскупился, чтобы выйти на него и оплатить все что надо и не надо. Как сотрудник СБСЕ, Завирдяев мог бы довольно безопасно сопроводить "объект" даже проследовавший бы поездом по России. С фальшивыми документами, разумеется, но все равно.
Глава 30.
Оппенгеймер утверждает операцию прикрытия.
15.10.2120
Борт AirForceOne отшвартовывается от штаба.
Гул двигателей начал нарастать. Оппенгеймер отвлекся от страниц документа и бросил взгляд в иллюминатор. Разлинованная тонкими швами поверхность летающего гиганта была все там же – президентский борт по прежнему удерживался захватом дока.
– Прошу прощения за задержку, господа, – проговорил Президент, снова углубившись в чтение, – Но прежде чем мы начнем, я должен ознакомиться с базовыми пунктами.
– Разумеется, Сэр, – ответил один из двух присутствовавших в кабинете генералов, свой, пентагоновский. Второй, от сил Блока, хотя и смолчал, но всем своим видом выражал согласие.
Наконец, к звуку двигателей добавилось завывание механических приводов – машинерия дока приподняла по-прежнему удерживавшийся лайнер над причальным узлом. Оппенгеймер, как, надо думать, и остальные двое присутствовавших, бросил взгляд в сторону ближайшего иллюминатора.
Еще одно завывание, толчок, и лайнер взмыл над металлической равниной, уходя при этом вперед – сначала чуть-чуть, затем все ощутимее. Штаб летел на своей обычной крейсерско-экономичной скорости, не превышавшей триста узлов – летающее крыло размахом в тысяча двести футов прекрасно обеспечивало подъемную силу, чтобы все это держалось в воздухе и на меньших скоростях. Эти гиганты вообще были довольно неторопливы, особенно хорошо это воспринималось чисто визуально с земли, когда расстояние, равное длине своего корпуса машина проходила за куда больший промежуток времени, чем это делал обыкновенный лайнер. От этого казалось, что гигантское дельтавидное летающее крыло легко плыло в небе, словно невесомое.
Еще они с трудом поднимались на высоты в тридцать тысяч футов, обычные для классических, мало изменившихся за полтора века общемагистральных самолетов.
Гиганты летали низко, потому что чувствовали себя более уверенно в условиях более плотной атмосферы, обеспечивавшей оптимальный цикл охлаждения да и в целом работы атомных турбоагрегатов.
– Что меня интересует прежде всего, – снова начал президент, не отрываясь от документа, – так это то, обеспечит ли звено из пяти машин стопроцентное выполнение намеченного? По меркам фронтовых операций это довольно скромная группировка.
– Сэр, все просчитано и этого более чем достаточно, – ответил американский генерал. – У мятежников отсутствуют системы ПВО, которыми пересыщен фронт в своей стандартной конфигурации. Наиболее продвинутое, что у них есть – мобильные установки ПВО ближнего радиуса действия. Это российские системы с историей модернизаций в полвека. В целом они функциональны и со своими задачами они справляются, но со стандартной фронтовой авиационной системой во