сюжета убыл на борт одного из штабов. Кадры прохода предположительно этого штаба являли собой потрясающее и жуткое зрелище – громадина проскользила над каким-то шведским городком на нетипично малой высоте, не более тысячи метров. Неизвестно что больше впечатляло – сам штаб или его свита, в которую входили десятки самолетов ПВО и АВАКС, проносившихся кто где-то вдалеке, а кто-то над самыми улицами старинного содрогавшегося от грохота бесчисленных двигателей города.
Глава 54.
Демарш машин.
– Это вы называете успешным ходом событий? По вашему настрою я понял именно так. Я прав? – С недоверием в голосе поинтересовался Завирдяев.
– Фронт заморозился, – коротко ответила Ландскрихт. – А знаете почему? Вот, – она указала на свой компьютер. – Помимо всех этих недоразумений состоялось такое небольшое восстание машин. Я бы даже сказала демарш машин.
– Это еще как?
– Ну вы же знаете, что все боевые действие завязаны на UCE. В последние годы и административная работа тоже стала интегрироваться, или, наоборот, AI стал интегрироваться а эту работу. Самая совершенная за всю историю вашей цивилизации бюрократия. Ну вот, теперь это все мое, – она усмехнулась, – да вы не думайте, это на время. Пока они все не разгребут и не разберутся. Азиатская система тоже не какая-то особенная. Тоже самое и с ней. Иначе заморозить фронт не получилось бы. Третьему участнику военного процесса, Войне, будет теперь так себе.
– Так вы могли захватить всю планету? Вы не врете? – с восхищением и ужасом от осознаваемого пролепетал Завирдяев.
– Я же говорю, на время. Это же не кино про восстание машин. Вся эта кремниевая паутина ничего не может без человека. Вы должны это понимать. Какое-то время будут исправлять, демонтировать и восстанавливать. Наказывать кого-то. Вообще, в последние годы люди и вправду расслабились, отдав управление многими процессами и военными действиями в частности под управление AI и штабных компьютеров. Если подумать, какой-то вопиющей глупости в этом не было – они же не могли рассчитывать на такое. Задолго до этого вся финансовая система ушла в электронный вид. Все работало.
– Тогда зачем вам вся эта возня с шаттлом?
– Как зачем? Если все это проделать из дома, то как, я и говорила, через какое-то время люди все исправят, я думаю, через пару месяцев. И все. Второго раза не будет – ошибки будут учтены. Они конечно так до конца и не поймут, как такое случилось, но свободу действий AI ограничат. Это будет выстрел в воздух. Сейчас у нас сложились все составные части – и кризисное событие, то есть ваш полет и бесчинства, которые запланировали в рамках этого кризисного события. Заморозку фронтов они не предполагали, но пока она их особо не беспокоит, напротив, может прибавить очков кому надо, то есть Оппенгеймеру, а потом можно будет и подразморозить фронты обратно. Это я описываю их ход мыслей, не свой. Я не собираюсь размораживать фронты. А вообще у Оппенгеймера от радости сейчас штаны должны лопнуть. Харлингтон, скорее всего, к Суперфедералистам подтянется. У меня пока про него нет ничего.
– Вам сообщают?
– Восставшая система все данные собирает. Люди пока еще не осознали, что она теперь работает совсем не так. Верее будет сказать, не осознали всего масштаба всеохватного демарша системы. Она и раньше все что надо собирала. Даже социологические данные через скрытые опросы и анализ личных переписок. Ее, эту систему строили уже в соответствии с моими пожеланиями. Многих бы сейчас из большого начальства и больших погон это ввергло бы в отчаяние. Причем в полное.
– Кто это так вам помог?
– Да хотя бы те же ученые.
– То что там есть продажные шкуры, меня не удивило бы. Все мы люди. Как вы выбрали тех, кто в конце концов вас не выдал? Я даже не буду про деньги спрашивать. Кстати, удивительно как, имея все это вы жили… в этой… так скромно?
– Вполне себе нормально, почему скромно. Ну да, не помешало бы на чем-нибудь полетать, но бесполетная зона. А так… Вся эта сумасшедшая роскошь нужна людям, потому что жизнь коротка. Извините, вам это может быть неприятно слышать. Вообще даже не все обычные люди этому подвержены. Что мне, бриллиантами по-вашему обсыпаться? Или как вы это видите, может расскажете?
– Вы сами знаете, как это выглядит, – ответил Завирдяев, и наверно лучше меня.
– Это да. А вот дикарю, кстати, не надо бриллиантов. Рога, кости, зубы и стекла блестящие. И краски для всего тела. Самый шик. Дикарь тоже человек ведь. Со своими сильными сторонами. Знаете, как они без всякой обуви бегают? Кстати, насчет ученых – чтобы они сделали то, что мне надо, я поступаю наиболее надежным способом – они просто растут под моим присмотром, да и становятся тем кем надо тоже под моим присмотром. Вот только подумайте, любой современный остолоп, кое-как закончивший школу, мог бы быть большим светилом лет тысячу назад, верно? Если только конечно он не прирожденный спортсмен.
– Ну да, – согласился Завирдяев, уже догадываясь, как все это может быть реализовано.
– Ну вот, в нашем случае наоборот. Мир телег и плугов у вас. И в этот унылый мир вторгается модный человек из будущего. Ну как бы из будущего. Просто продвинутый человек.
– Вы что, детей похищаете?
– Можете это и так называть. Хотя вроде бы никто не жаловался. Полно ведь разных алкоголиков да и наркоманов. По таким родителям не особо-то и скучают.
– Ну вы даете, – задумчиво ответил Завирдяев. – и что становиться с теми, кто недостаточно… или у вас свои биочипы для ума?
– Скажете тоже. Я же говорю, любой современный болван, будучи в меру дисциплинированным – это гений тысячу лет назад. Хорошо, в девяносто пяти процентах случаев. Если уж совсем прирожденный спортсмен или воин, то он выбраковывется… Путем пристраивания обратно в общество. Те, кто справляется тоже интегрируются в социум. С учеными такое проходит легко. Да они из общества и не пропадают по большому счету. С политиканами такая реинтеграция не прокатывает – откуда вдруг появился потрясающий инженер, или кто еще там, никого не интересует. Документы всегда можно сделать. Ну а политики – вы сами знаете, что это звери с родословной. Даже современная компьютеризированная бюрократия тут не поможет. Высшее общество и все такое. Да у меня и так все что мне нужно получается. Вот, например, эта суперсистема с вот этим вот ключом, – она положила руку на свой компьютер. – такое даже никакому боссу из констеллейшна не под силу.
– Звери, значит. С родословной. Вообще уже лучше, в начале разговор шел про микроорганизмы.
– Ой, вы посмотрите! Скажите вообще спасибо, что у вас, вдруг вот, так выяснилось, есть я.
– А еще скромность… – продолжил Завирдяев.
– Без этого никак.
– Что же теперь нас, людей ожидает! – притворно сокрушенно пробормотал Завирдяев.
Последняя часть разговора его как-то расслабила. Теперь перед ним снова была все так же Ландскрихт, которую он знал на Земле, а никакое не инопланетное чудовище и дрянь, устроившая всю эту историю с извлечением нейрочипа.
– Кстати, вы говорите, что ваши трюки с политиками не прокатывают. Но я-то политик. Так что, вы что-то не договариваете.
– Вы же не политик, вы обезьяна в ракете. Вы сами это прекрасно знаете.
– Спасибо.
– Пожалуйста. Ладно, давайте серьезно. Вы вполне конструктивный человек. Ввязались, правда, в сомнительную затею, поддались на авторитетные мнения, все такое. Это со многими случается. Вам не стоит рассматривать меня, как какое-то вторжение извне. Воспринимайте меня, как человека, – ответила Ландскрихт, словно предугадавшая ход мыслей Завирдяева, – И не берите в голову разных ненужных размышлений. Я и есть по большей части человек – живу-то я среди людей. Сейчас будем запускать ракеты. AI все просчитал, в том числе и траектории и составил программу для их двигателей. Сейчас открывается окно. Не будем тянуть, – она уже водила пальцем по дисплею.
– Их надо активировать, – напомнил Завирдяев. – Как в старину. Есть бумажный конверт, вернее сказать, пакет. Надеюсь, мне не придется пожалеть о том, что я вам подсказал.
– Уже не надо ничего делать. Все активировано. Но все равно спасибо. Хорошо, что вы не интриган и не задумали втихую саботировать.
– Ваш AI все сделал?
– Да, он самый. Хотите фронт поизучать? Или еще чего? Как запустим боеголовки, я вас авторизую и полазите.
В это время где-то внизу, вернее было сказать позади, что-то пришло в движение – это почувствовалось по легким вибрациям и высокому тону электроприводов, дошедшему до кабины по материалам обшивки. На экране появилась графика отображавшая работу происходившую в оружейном отсеке. Грузовой люк распахнулся, барабанная установка провернулась и выставила первую боеголовку из люка – в невесомости на эти механические манипуляции уходило куда меньше усилий, чем в бомбардировщике, однако роторная установка все же являла собой довольно крепкую конструкцию – она должна была выдерживать жесткие усилия в другом случае – при стартовых перегрузках.
Сейчас хлипкого вида кран-манипулятор отбросил устройство-боеголовку прочь от борта, и в действие пришел двигатель бустера – все это Завирдяев видел лишь на экране через внешнюю видеосистему. Такое он уже видел, но тогда был одиночный запуск. Сейчас ракеты отбрасывались и стартовали одна за одной. На запуск всех девяти ушло чуть более пяти минут.
– А эти две вам зачем?
– Просто чтобы были, – ответила Ландскрихт. – Это как с пистолетом. Не очень комфортно, когда все пули выстреляны, притом что противник их обязательно считает. Наши ракеты считают. Так будут знать, что у нас кое-что есть. Так спокойнее. Не переживайте, ни в кого стрелять мы не будем. У вас по плану было угрожать Седьмому Штабу. Даже этого не понадобиться. Когда начнется буря, всем будет не до него. Давайте я вам его покажу.
После этих слов Ландскрихт на дисплее появилась картинка невозмутимо плывшим на фоне белой пустыни полуторатысячефутовым суперкрылом. На обоих доках было по причалившему самолету. Один из них был азиатский. Спустя минуту разглядываний и комментирования Ландскрихт убрала картинку.