А ведь в этом что-то есть, — подумал Завирдяев, шагая через ночное поле. Когда-то он совершал подобные загородные прогулки, но более традиционным способом — зимой, на лыжах и днем.
Звук вертолетов наконец усилился до неприличия — эти не то охотники не то спасатели были совсем уже рядом.
— Все испортили, — вслух пробормотал Завирдяев.
Обе машины приземлились метрах в пятидесяти впереди от него. Завирдяев поднял вверх правую руку и невозмутимо зашагал вперед.
Судя по всему это были вертолеты национальных сил. Было видно, как кабины обоих открылись и из них повыскакивали вторые пилоты. Это выглядело довольно странно, но по всей видимости они решили не ждать когда подтянется какой-нибудь транспорт.
Оба летчика бросились навстречу сбавившему шаг Завирдяеву. Зеленое свечение, скрытое теперь облаками все же делало свое дело даже так — ночь была куда светлее обычного, как вблизи крупного города с его заревом. Тем не менее, один держал в руках какой-то фонарь, которым постоянно светил вперед.
— Вы как? — первым делом прокричал один из подбежавших.
— Порядок, — проговорил Завирдяев. — За моей машиной кто-нибудь присмотрит? — добавил он.
— Присмотрят, не беспокойтесь, — дружелюбно прокричал второй.
— Завирдяев с тоской вспомнил, как Ландскрихт лазила чтобы закрыть вход шаттла, но, разумеется ничего подобного делать он не намеревался. Он повернул голову в сторону стоявшего и гудевшего корабля и в который раз печально вздохнул.
— Что теперь? — обратился он к подбежавшим.
— Ух! — довольно эмоционально начал первый, — Дай хоть руку пожму, — не дожидаясь ответа он стиснул руку Завирдяева и потряс. Подскочивший второй сделал то же самое.
— У меня, честно сказать, со связью все последние дни глухо было. Корабль сюда считай что в ручном режиме долетел.
Этому его научила Ландскрихт. Еще там, когда летели на «пониженной передаче», она вкратце обрисовала ему, что и кому говорить про то, как он долетел. Описала и то, как люди должны были отреагировать на его появление. Судя по реакции пилотов она не соврала и не ошиблась — настроены оба были более чем дружественно.
— Насчет боеголовок я могу сказать одно — я просто избавился от оружия, — начал было Завирдяев.
— Да все понятно. И про то что с катушек съехали тоже все ясно. Станиславский-Немирович-Данченко может быть и не поверил бы, но прокатило, — проговорил первый, указывая тем временем на свой вертолет, — залезайте туда, на мое место.
— А вы как?
— Да уж перекантуюсь, — весело ответил вертолетчик, — Пойдемте, покажу. Садитесь, пристегиваетесь и ничего не трогаете.
— Не в первой, — подумал Завирдяев.
Еще ему хотелось разузнать кучу мелочей и значащих подробностей, но сейчас было не время расспрашивать. Гораздо надежнее было молчать.
С шаттлом поосторожнее — там двигатели… — прокричал Завирдяев пилоту, показывавшему ему как пристегнуться.
— Радиация? — спросил тот.
— Да не то чтобы… Все равно держитесь на расстоянии. Вот здесь примерно. У вас есть связь с Блоковским персоналом? Корабль может так стоять неделями, но он не должен заглохнуть — там реактор. Заглохнет — понадобится специальный передвижной генератор чтобы запустить. Там стартерчик такой… с вагон размером.
— Разберемся, — ответил пилот и захлопнул остекление.
Дальнейший разговор и вправду был бессмысленным — Завирдяев ничего о реакторе не знал, пилот наверняка ничего в этом не понимал. Только бы нужных специалистов вовремя доставили чтобы супершаттл не пропал. А ведь бывало его же, этот шаттл все силы Блока а то и планеты так хотели и старались подбить. Только чуть позже Завирдяев вспомнил, что на борту был еще и МГД-генератор, который роль «стартерчика» и выполнял. Махина размером с вагон была заправщиком, причем всем сразу — и дейтерием и рабочим телом и топливом для вспомогательных генераторов. Было уже все равно.
Вертолет пошел вверх, затем наклонил морду и пошел на высоте не более сотни метров. Это был фронтовой Ми-58.
— Мы теперь Америка, — весело прокричал пилот в шлемофон.
— Это как? — сдерживая эмоции спросил Завирдяев, понимая, что такая фраза могла означать все что угодно.
— А вот так. Оппенгеймер со своим штабом плюхнулся у нас. Не разбился, а приземлился. Умышленно у нас. Теперь он и его ватага — правительство в изгнании. Считай что и весь Пентагон, только дистанционно, и резервный фонд, тоже также.
— А американцы как?
— А хрен их знает. У них там вроде бы медным тазом все накрывается. Революция, все такое.
— Интересно, что теперь России делать с этим подарочком? И кто кому подарочек? — мысленно задался вопросом Завирдяев.
— Они сознательно в Россию направились? — спросил он вслух.
— Ну да. Я же говорю, мы Америка теперь. Со всеми понтами. Азиатский Блок сам с собой воюет. Вы с орбиты не видели там взрывов?
— Нет, — чуть ли не сдавленно ответил Завирдяев.
— Ну может без бомбочек обойдутся тогда. Может так просто друг друга побьют и все успокоится. Они уже не опасны.
— А Лебедев? Президент? Они что?
— А куда они денутся. Они где были там и сидят. На своих креслах. Но все равно Американская верхушка теперь у нас. Две страны в одной. Все как вы и говорили.
— Может это он про мультиреспублику? — подумал Завирдяев.
Мультиреспублика подразумевала собой совсем другое, но уточнять и что-то объяснять Завирдяев не стал.
— Ключи от Америки у них, так что все нормально. Вы понимаете про что я — коммуникационные коды, связь со штабами, электронная бюрократия и все такое. Констеллейшны по прежнему признают Оппенгеймера легитимным главой США, выборы отложены, так что все нормально. Не известно конечно, сколько это продлится, но у нас сейчас все спокойно. Не то что везде. Пришел на нашу улицу праздник.
— Халдорис Ландскрихт, почему ты нас оставила, — мысленно простонал Завирдяев, — Здесь же полнейший дурдом, — не могла же ты просто взять и умыть руки. Ты же не такая.
Вертолет мчался сквозь осеннюю ночь.
Глава 65Правый Берег
Грузовик сбавил обороты и вскоре встал. Все время проделанного пути правый берег представал лишь в виде леса с одной стороны да крутого обрыва с одноэтажными домами с другой.
Драгович наконец выскочил. Грузовик, как и еще несколько таких же, встал посреди проспекта, по которому были проложены трамвайные пути. Одно ответвление уходило вниз, туда, откуда колонна приехала, то есть вела эта ветка на левый берег. В стороне противоположной шедшей от реки дороге был средних размеров парк, частично занятый теперь разнообразной техникой. У входа в парк валялся смятый металлический каркас, бывший когда-то основательно сработанной трибуной — ее Драгович не раз видел, просматривая телепередачи правобережных.
Белобрысый тем временем не упустил возможности порисоваться перед остальными — он всегда норовил привлечь внимание. Теперь он демонстративно топтался и подпрыгивал. Судя по его словам и тону, таким образом он выражал теплые чувства к освобожденной от шайки «Комбата» родной земле.
Сам «Комбат» со своими правительством уже который день находились в «цитадели», то есть комплексе энергостанции. Там они заблокировались едва ли не в первый день природной аномалии.
Бросить все и бежать в фортификацию их вынудило далеко не сияние, а то, что пара их укрепрайонов пришла в соприкосновение с ОМСДОНами. Точнее было сказать, инициатива исходила от сил вторжения.
Перемещение в фортифицированый городок не было лишено смысла, но дальше было интереснее. Боевые столкновения оказались лишь дистанционным прощупыванием — ОМСДОНовцы не были самоубийцами. Вероятно, они ожидали, что будет задействован какой-то туз в рукаве, например разгром укреплений крылатыми ракетами. Не дождавшись этого прорывного удара, ОМСДОН отошли на исходные позиции.
Тем временем подразделения, оставленные контролировать город внезапно блокировали «цитадель». В СФС, в этом огрызке, произошел военный переворот. Новый самопровозглашенный, правильнее было бы, учитывая историю СФС повторить это слово не один раз, тут же пошел на открытые переговоры с центральными властями. В чем-то это был достойный ход — угроза вторжения и боев была отведена.
На левом берегу все произошло по более мягкому сценарию и «Доку» удалось сохранить лицо куда в большей мере, чем «Комбату». «Док» самолично объявил о старте переговорного процесса, потом бежал в соседний Казахстан и там исчез.
СФС и КАНАР в своем прежнем виде прекратили свое существование. Теперь это был просто Суперфедерант. Вообще и он мог бы уйти в прошлое, да стихия вмешалась — неразбериха охватила теперь весь мир. Злые языки говорили, что это и есть настоящая Конверсия Войны.
Как бы то ни было теперь из многочисленных окон многоэтажек правобережных, стоявших вдоль проспекта, торчали палки с белыми флагами. Торчали они уже не первый день. Первоначально вроде бы они предназначались для подразделений, устроивших переворот. Теперь сигнализировали вошедшим левобережным. Вопреки прежней пропаганде, местные абсолютно не выказывали никакой агрессии по отношению к прибывшим с левого берега. Кое-где уже были сформированы совместные подразделения из бывших правобережных и левобережных — город нужно было держать под контролем. Ни мародеров ни другого подобного элемента никто не отменял, даже стихия.
После того, как подразделение получило задачу, Драгович и Белобрысый направились к Западу, туда, куда убегала трамвайная линия. Идти по ней было проще, чем по проезжей части, где нет-нет да кто-то проезжал.
Где-то далеко впереди высилась тонкая мачта с радаром, прежде защищавшим промышленный район «Интер-Нитро». Ее тогда, после весеннего налета довольно быстро отремонтировали. Сейчас из нее вышел неплохой визуальный ориентир — рельсовая дорога уходила не пойми куда.
— Выглядит как самый край города, — произнес Драгович, уже знавший, как тут разбросаны кварталы.