Глава 11Тренировочный лагерь
Завирдяев раздвинул брезентовые створки и вошел в шлюз. В нос ударил резкий запах дегтя и какого-то антисептика. Раздвинув внутренние шторки шлюза, он увидел перед собой неряшливые нагромождения из картонных коробок и фанерных ящиков. Сверху на эту стену полутораметровой высоты было наброшено какое-то тряпье, судя по всему, относившееся к униформе. Завоняло табаком.
Пройдя вдоль вала из барахла, Завирдяев вышел к чему-то вроде центрального пространства этой здоровенной палатки. По разные стороны открытого места стояло несколько кроватей, размещенных как бы кругом вокруг площадки, в центре которой находился обшарпанный кухонный стол.
На трех из пяти кроватей сидело по полуодетому мужику, двое из которых ели из котелков, а третий что-то смотрел в планшете и явно веселился.
Все трое повернули головы в сторону Завирдяева и молча на него уставились.
Ну давай, спроси меня, — подумал Завирдяев, сохраняя при этом каменное лицо. — Спроси что-нибудь вроде «ты откуда, мужик». Давай, вот только ляпни сейчас языком чего-нибудь… Мужички оказались все же не такими простачками, чтобы не понять, что человек в гражданском здесь появился неспроста, что это не тот случай, когда кто-то наткнулся на лагерь, гуляя по лесу.
За спиной послышалась какая-то возня — к разговору подтянулся пролезший через шлюз заместитель начальника лагеря. Он-то и встретил Завирдяева, прибывшего с этой внезапной проверкой.
Замначальника был красномордый толстяк с растрепанными усами, выглядевший скорее не как офицер, а как выбравшийся на рыбалку. Такой перед тем как приступить к самой ловле, прикладывается к поллитровке. И после и во время. Не то чтобы он был нетрезв, дело было не в этом. Дело было в состоянии формы — небрежно засученных рукавах и кепке, затерявшейся где-то в районе затылка.
Очевидно увидев замначальника, трое бойцов вскочили и встали по стойке «смирно». Учитывая то, как они были одеты, выглядело комично.
Завирдяев тем временем отвел взгляд от троих «партизан» и принялся не торопясь осматривать внутреннее убранство палатки.
За это время он успел обратить внимание на ряды двухъярусных кроватей, скрывавшихся за какими-то простынями и покрывалами, развешанными на привязанных к крепежам веревках. Повсюду были залежи из какого-то барахла в картонных коробках, разбросанная повсюду обувь и составленные отдельно 20-ти килограммовые жестянки с крупами и мукой.
На столе, находившемся посреди площадки стояла портативная газовая плита, окруженная грязной посудой в том числе несколькими кастрюлями.
Что с формой одежды? — послышалось сзади рычание замначальника. — Если вы находитесь в увольнении, это не означает, что можно так расхаживать. Где дневальный?
— Так точно! — Хором ответили трое вояк.
— Не понял, процедил в ответ замначальника: ответ «так точно» был явно невпопад.
Завирдяев заложил руки за спину и продолжил оглядывать внутренности палатки-ангара. Двое других проверяющих, которых он захватил с собой для какой-никакой группы, без особого интереса к происходящему стояли где-то около входного теплосберегающего шлюза.
— Дневальный убыл в санчасть, товарищ капитан, прозвучал голос одного из полуодетых.
Вообще Завирдяев отдавал себе отчет, что лагеря подготовки Добровольческой Гвардии зачастую выглядят несколько неприглядно, но к такому свинарнику даже он был не готов. Этот лагерь был третьим со вчерашнего дня и у него был один плюс, заключавшийся в его расположении — территория располагалась у самой реки и можно было выбрать неплохое место с прекрасным видом на левый берег.
Неизвестно было, пришло ли это в голову самому шефу, или ему кто-то подсказал, но насколько понял Завирдяев, решили, что было бы очень желательно, чтобы Сенатор Харлингтон смог бы красиво под камеру выйти на какую-нибудь поляну или обрывчик и осмотреть в бинокль берег LBSF. Еще предполагалось запечатлеть, как Харлингтон осматривает лагерь и общается с бойцами. А тут такое.
В одном из предыдущих лагерей было вполне сносно, но он был далеко от реки. Это не подходило. Другой был у реки, там было чуть получше с дисциплиной чем здесь, но он был дальше к северу. В таком случае Харлингтону пришлось бы потратить дополнительное время на дорогу — предполагалось, что перемещаться он будет по земле.
Внезапно раздался треск, оказавшийся храпом, и скрип металлической кровати, скрывавшейся за одной из завес.
Завирдяев зашагал к занавеске, обошел это висевшее на веревке темно-зеленое покрывало и увидел кровать, на которой ворочался здоровенный бритоголовый детина, явно почуявший, что что-то тут не так. Доносился запах перегара.
— Парково-хозяйственный день? — с издевкой спросил в воздух Завирдяев. Или зоопарковый? Может сельскохозяйственный?
За спиной послышались шаги красномордого замначальника. Детина тем временем, грузно двигаясь, поднялся и сел на кровати. Весил он под полторы сотни килограмм, был бритоголовым, с широченным лицом, в которое были утоплены маленькие глазки и растянувшийся в попытке что-то сказать рот. Послышались шаги приближающегося Замначальника.
В выпавшие несколько секунд до того, как Замначальника начнет разбираться, Завирдяев взялся рассматривать отечного похмельного здоровяка. Над правой сиськой у этого скотообразного были вытатуированы какие-то руны, точнее надпись, стилизованная под руны. Надо было отдать должное, обычных в таком случае сопутствующих свастик не просматривалось. Взгляд Завирдяева задержался на рунах в попытке разобрать что же там написано, и в конце концов это удалось. Надпись на английском гласила «рожденный побеждать».
В СФС Были еще и отдельные лагеря для Иностранного корпуса, и такого безобразия там не наблюдалось. Однако дело было не в какой-то там особой культуре у инотранцев. Объяснялось такое различие тем, что местные знали, что они у себя дома, оттого и ощущали себя раскованнее, чем иностранцы-уклонисты, бежавшие в неведомый сибирский край, бежавшие от одной войны, Большой, и втянутые в орбиту другой, местной, конфронтации. Послышалось неожиданно звонкое «Здравия желаю товарищ капитан» от скотообразного.
Вместо ожидаемого разговора с бритоголовым, Замначальника зашел совсем с другой стороны:
— Товарищ Завирдяев, это палатка для тех, кто находится в увольнении. Мы как раз планируем ряд мероприятий по укреплению дисциплины… Формально они сейчас убыли по месту жительства…
— А что же они не убыли? — с недоверием в голосе поинтересовался Завирдяев.
— Кому-то нет смысла ехать за сотню-другую километров, кто-то не желает… Не желают по разным причинам. Например, многие не местные. Кому-то некуда ехать — семьи и родственники покинули область, а бойцы не пожелали оставлять малую Родину в трудную минуту. Но увольнения в любом случае положены. У нас так… Вот и проводят свободное время здесь же.
Завирдяев развернулся и зашагал обратно к площадке со столом. Растрепанный красномордый замначальника оказался еще и довольно хитрожопым. По крайней мере, если он всю эту историю с увольнением придумал на ходу, то как иначе, чем хитрожопый?
Завирдяев принялся демонстративно рассматривать разные мелочи — все тот же стол, надписи на коробках, кровати за занавесками. Все под внимательное молчание присутствовавших.
Потом он глянул на замначальника и молча зашагал к выходу.
На выходе уже ждал высокий сухопарый мужик в нарочно расстегнутом камуфляже и тельняшке, видневшейся под ним. Этакий классический образ русского или советского военного. Классики добавляли черные с проседью усы на обветренном лице. Рядом с ним стояли еще трое офицеров, один из которых был сильно похож на красномордого замначальника за исключением того, что лицо у него было не красное, а какое-то желтоватое.
— Здравия желаю, товарищ Завирдяев! — отчеканил сухопарый вояка, — Честь имею, капитан-полковник Балаков — в продолжение приветствия весело и дружелюбно пролаял вытянувшийся по стойке смирно «Классический», обращавшийся уже к вышедшим вслед за Завирдяевым СБСЕшникам.
Балаков, начальник лагеря, был отставным майором российской армии. Он примкнул к мятежу в самом его начале, а потом, уже в ходе развития событий, выбрал сторону правобережных. Как и все военнослужащие ВС РФР, вступившие в какие-либо формирования SSSF он был уволен с позором из рядов российских вооруженных сил.
Теперь он был капитан-полковником. В самом начале местного конфликта звания, согласно ходившим байкам, некоторым удавалось присвоить и себе самим. Конечно, это было не так. Вот система этих званий здесь действительно была своеобразная.
Завирдяев размашисто кивнул и махнул рукой за спину, указывая на палатку с «отпускниками».
— Виноват, не понял, — бодро проговорил Балаков, покосившись на выходящего замначальника.
— Как вам наверняка известно, в следующем месяце к нам прибудет сенатор США Харлингтон, — сухо объявил Завирдяев. В программе пребывания сенатора будет в том числе и посещение объектов Добровольческой Гвардии и Иностранного Корпуса. Мы посчитали, что ваш лагерь подходит для такого посещения. Я не знаю технических деталей того, как лагерь будет приведен к должному виду, но он будет приведен. Нам важно само место расположения…
Завирдяев хотел добавить, что у него уже есть распоряжение и готовый план того, как разогнать весь этот сброд и завезти сюда Иностранный Корпус, но решил пока остановиться просто на том, что лагерь уже выбран для турне Харлингтона.
— Товарищ Завирдяев, господа! — Довольно Эмоционально начал Балаков, — Можете не сомневаться… Это все, — он махнул рукой в сторону палатки, — Мы за одни сутки раскидаем.
— Этого мало, надо чтобы вы показали что-нибудь… У вас стрельбище — вот нужно подобрать бойцов, которые красиво стреляют и вообще выглядят по-другому.
Виноват, не понял, — в очередной раз ответил Балаков.