После этой машины двигали несколько поливалок, бесцеремонно фонтанировавших в обочину и по всей проезжей части в целом.
Толпа, прекрасно знавшая, что и как, пришла в движение и начала жаться к домам. Фонтаны сбросили мусор на тротуар.
Проспект готовили к проезду возвратившихся из СФСовского плена. Толпа перенастраивалась на противоположный первоначальному лад. Появились заранее заготовленные полотнища цветов КАНАР.
Подобные же полотнища были укреплены на настоящих флагштоках, установленных по бокам капотов автобусов, с самого утра стоявших там, у моста — автобусы готовились принять возвратившихся.
Когда два автобуса в торжественном сопровождении вооруженной бронемашины проследовали мимо вокзала, куда к тому времени дошли Драгович и Белобрысый, дело уже шло к вечеру и краснеющее солнце уже перестало греть и норовило скрыться за постройками или деревьями.
Внизу, в отличие от верхушек домов, уже господствовала нагонявшая вечерний холод лиловая тень. Впечатление от летнего тепла в полдень и вправду оказалось обманчивым. Создавалось впечатление, что там, на уровне верхних этажей все еще не сдавался, не отступал день, почти что летний день, а здесь, внизу уже было что-то совсем иное. Вроде сумерек что ли причем уже явно не летних.
Глава 14Гиперлайнер. Полет Харлингтона
К носителю подъезжала посадочная система, проще говоря, трап. В отличие от обычных лайнеров носитель не мог встать у пассажирского терминала.
Джонсон, первый пилот, потянулся к панели и дистанционно открыл разблокированную входную дверь, одну из двух в крохотном пассажирском салоне. В окне, устроенном над головой раздражающе мигало оранжевым — свет от какого-то технического маячка отражался от брюха носителя, которое, собственно, только и было видно в окне.
Трап пропал из вида бортовой видеосистемы, но спустя пару минут уже послышалась возня в салоне. Дверь ведущая туда из кабины была сейчас открыта. Джонсон встал и двинулся к пассажирскому отсеку. В салон вошли две работницы технического персонала, которые принялись распихивать по мини-барам, обустроенным у каждого кресла выпивку.
— Я рад, что на борту им хотя бы нельзя курить, — произнес Джонсон.
— Не говорите, сэр, — ответила одна из «стюардесс», которой, как и второй, предстояло остаться на земле.
Джонсон поднял глаза — в салоне была пара окон, таких же как в кабине. Здесь тоже мелькало брюхо носителя со съемной траверсой, на которой, собственно и крепился «Конкорд».
Вторая стюардесса, быстрее первой управившаяся с «заряжанием» минибаров принялась пылесосить кресла. Удивительное дело — вроде бы салон был приведен в порядок еще до того, как оба пилота зашли на борт. Все по высшему классу.
Джонсон развернулся и направился в кабину.
Через пятнадцать минут после того, как трап причалил к «Конкорду» на экране, на который была выведена картинка с наружной камеры, появился аэродромный автобус. Невзирая на свою важность, пассажиры не имели возможности зайти на борт с обычного пассажирского терминала и были вынуждены добираться таким архаичным способом. Впрочем, вряд ли кого-то это серьезно заботило.
Сейчас сенатору Харлингтону и его группе предстоял перелет по маршруту длиной в семнадцать тысяч километров и уложиться предстояло всего лишь в пару часов. Это, правда не считая причаливания к посадочному носителю и уже его, носителя приземление — это еще плюс полчаса.
Джонсон и Трезье, второй пилот, направились в салон чтобы приветствовать пассажиров заоблачной важности — Харлингтон был наиболее вероятным кандидатом на пост 68-го президента США. Про его визит в далекий Сибирский Суперфедерант говорили уже вторую неделю.
Несмотря на то что «Конкорд» был способен преодолеть расстояние от Буэнос-Айреса до SSSF за пару часов, полет готовился не одни сутки. Помимо всего прочего нужно было отправить в SSSF посадочный носитель, к которому причаливал «Конкорд».
Еще нужно было доставить «Конкорд» к месту старта из Невады. Все гиперлайнеры сейчас пребывали в частично законсервированном состоянии именно там.
Вообще до Войны по всему миру эксплуатировались всего десять машин, одна из которых являлась своеобразным экстренным бортом президента США, действительно по полной оправдавшая себя в неразберихе первых дней Войны. Тогда 66-му президенту США удалось соблюсти скрытность и недосягаемость своих перемещений с континента на континент.
Еще две машины были в резерве AEX, правда, неизвестно было, часто ли верхушка констелейшна пользовалась этим гиперзвуковым транспортом.
Остальные семь «Конкордов» до Войны выполняли межконтинентальные рейсы, причем очень нечасто, являясь скорее рекламой, чем источником серьезного дохода. Уже в годы Предвойны количество таких рейсов успело снизиться примерно до одного в неделю.
Харлингтон, первым вошедший в салон как и обычно производил впечатление общительного и открытого человека, хотя ничего особенного он и не произнес — тут и манера двигаться и мимика и все остальное — он это умел не хуже голливудского актера.
— Возможно, — подумал Джонсон, — За него следует проголосовать.
Дело тут было конечно не в каком-то обаянии сенатора а в самом предмете его турне. Джонсон разделял ту идею, что тылы по всем территориям Блока давно нужно приводить если не под одно начало то хотя бы пресечь бардак, который творился в ряде набивших оскомину мест — это и SSSF и Ирландия и штаты Восточного побережья.
Что касалось Сибири, то несмотря на свой неоднозначный бэкграунд, как и такую же неоднозначную предысторию России в целом, это как бы то ни было был белый регион.
Как SSSF, так и вся страна. Для Джонсона это был весомый фактор. Вполне возможно, через год, если ничего радикально не измениться, Джонсон проголосует именно за Харлингтона. Если уж турне принесет определенный результат то и подавно.
Когда все пассажиры расселись по своим местам, Джонсон направился ко входной двери. Сперва отошел рукав посадочного устройства. Потом Трезье, второй пилот, находившийся к тому времени в кабине, привел в действие электропривод, закрывший входную дверь с характерным роботизированным звуком.
Помимо электромеханики дверь блокировалась устройством, которое нужно было привести в действие вручную, чем Джонсон и занялся. Все-таки этот входной люк был куда более ответственным узлом, нежели дверь аэробуса — «Конкорд» был ближе к космическому кораблю нежели к лайнеру.
На блокировку двери у Джонсона ушло менее минуты. Пассажирский салон, по которому он сейчас пробирался к кабине, был всего лишь крохотным отсеком с двумя рядами кресел в общей сложности на полтора десятка пассажиров. Отсек этот скромно пристроился позади здоровенного топливного бака, коим по сути являлась вся передняя часть угловатого, словно вырубленного из металла наполовину лайнера наполовину шаттла.
Джонсон нарочито плавным движением закрыл дверь, отделявшую кабину от салона и направился к своему креслу.
Кабина «Конкорда» была выполнена как типичная «стеклянная» — перед каждым членом экипажа было по плоской панели, не только отображавшей приборную информацию но и служившей виртуальным лобовым стеклом. Еще были две небольшие панели по бокам каждого кресла — они имитировали боковые окна, словно это было остекление в обе стороны, и было оно у каждого пилота.
Из всего реального остекления были лишь те небольшие окна в верхней части, в которые сейчас просматривалась нижняя поверхность носителя. Осуществлению полета эти верхние окна не способствовали практически никак, да и пассажирам позволяли видеть лишь как изменяется цвет неба — от дневного к черному и наоборот. Сейчас впрочем и вовсе была ночь.
Помимо двоих пилотов на борту имелся AI, вполне способный провести весь цикл полета и справиться даже с экстренной посадкой. Экстренной называли такую посадку, при которой по каким-либо причинам посадочный носитель не смог бы захватить «Конкорд» и кораблю пришлось бы, используя два своих «рудиментарных» ТРД и соответствующий запас топлива самостоятельно выполнять приземление на аэродром.
Несмотря на совершенный AI, статус пассажиров, да и суборбитального рейса как такового, предусматривал контроль со стороны аж двоих пилотов.
Через пять минут после того, как дверь была заблокирована, носитель тронулся с места и направился ко взлетной полосе. Это был обычный двухфюзеляжный SAF-740, из тех, что массово использовали для запусков гиперзвуковых дронов, по сути, уменьшенных версий той концепции, по которой был построен «Конкорд». Тех бомбардировщиков носитель мог за один раз поднять до четырех.
В случае «Конкорда» применялось специальное стыковочно-пусковое устройство, которое как отпускало корабль в полет так и было способно принимать прибывший из мезосферы аппарат специальным кондуктором — чем-то средним между краном и механической рукой. Второй носитель, оборудованный такой же механикой, был выслан в Суперфедерант за пару суток до вылета «Конкорда».
Джонсону оставалось только гадать насколько этот полет был обусловлен тактическими и иными соображениями безопасности, а насколько соображениями пиара. Так или иначе, проложить безопасный маршрут для обычного лайнера было возможно. И сенатор при этом спокойно провел бы пару десятков часов в условиях полного комфорта.
Носитель вырулил на взлетную позицию. AI «Конкорда» к тому времени выполнил все предвзлетные проверки и запустил турбоагрегат бортовой силовой установки — хотя электросистема гиперлайнера сейчас полностью обеспечивалась носителем, этот генератор запускался заранее, на земле.
Бак в передней клиновидной части гиперзвукового аппарата вмещал пятьдесят тонн тяжелого углеводородного топлива. Стоил литр такого горючего как литр хорошего виски. Еще было пять тонн окислителя — сжиженного кислорода в криобаке — он находился прямо перед кабиной. Окислитель был необходим для работы двух клиновоздушных ракетных двигателей.