Тут-то уж жителями трущоб в качестве персонала было явно не обойтись.
Представитель пустился в рассказ о том, каким депрессивным местом был город в прежние десятилетия.
— Зато сейчас веселье сплошное, — пробормотал Драгович, обращаясь к «Мексиканцу» Тот, разумеется согласился. Впрочем, оба отдавали себе отчет о том, что представитель имел ввиду экономику и ничего более.
Глава 20Бомбардировщик B-1001SF № 25002 «Liberation Wind»
Белая светящаяся пелена сливалась с такой же белой поверхностью земли, проносившейся внизу. Недоброе солнце висело размытым ослепляющим пятном прямо по курсу. Подобная панорама чем-то напомнила ту картину, которая создается после мегатонного удара над океаном — та же белая пелена и то же размытое солнце. Такими средствами до сих пор иногда боролись с флотскими соединениями. Только в случае полета над океаном поверхность внизу, разумеется, была бы не белая.
Апокалиптичности в картину добавлял недалекий, менее десятка миль черный дым, поднимавшийся от горизонта в направлении на два часа. Судя по всему, «чинкам» удалось поразить какой-то склад горючки, не иначе.
Бомбардировщик шел на предельно малой высоте, не более пятисот футов. Учитывая трехсотфутовый размах крыльев, он считай что стелился по земле, благо здесь был равнинный рельеф, очень плавно то уходивший вниз то вновь поднимавшийся. Вот и сейчас самолет прошел участок очень пологой возвышенности и оказался перед широкой долиной, в которую предстояло нырнуть.
Тут-то и развернулась панорама с белым небом, дымом и размытым солнцем.
Майор Сомерсет принялся вручную следовать линии рельефа, чуть сбрасывая высоту. На гористом юге региона все обстояло совсем не так, и провести бомбардировщик по извилистому маршруту было под силу только AI. Сейчас самолет летел легко — на такой высоте оптимальная с точки зрения управляемости скорость была невысокой — триста двадцать-триста восемьдесят узлов, не более. Пониженная мощность двигателей помимо фактора управляемости дополнительно снижала радиоактивный трек — два блока GBA Westinghouse «Advanced Closed Cycle Airborne Power Plant ACCAPP-5500» по два турбоагрегата каждый могли продержать B-1001SF в воздухе до двух недель. Могли и месяц, но в таком случае радиоактивный трек возрастал.
Полет был динамичным. Внизу проносились поля, разграниченные лесополосами, дороги, какие-то поселки. Черный столб дыма смещался из поля зрения вправо и вскоре исчез. До этого еще довелось пройтись прямо над кварталами столицы этого нашумевшего Суперфедеранта. Вернее было сказать, двух полустолиц. То, что город был побит боями в прежние годы, было прекрасно заметно с тех тысячи футов, что самолет набрал над населенным пунктом. Тем не менее, сравнивать это с тем, что можно было наблюдать в той же Ирландии было нельзя. Вроде бы довоенный, точнее докризисный Дублин по численности как раз был сопоставим с этим городом, а во что его превратили… Тоже, как и этот, без всяких «чинков».
AI в очередной раз принялся двигать путевые точки — маршрут изменялся динамически, прямо по ходу дела. В первую очередь учитывались траектории вражеских крылатых ракет, стаи которых в очередной раз, очередной волной, рвались не то к ракетодрому, не то куда-то еще. Помимо этого учитывалось то обстоятельство, что бомбардировщик мог создать помеху работе ПВО а то и вовсе попасть на траекторию оборонявших ракет. Представить, как такой полет мог был быть осуществлен без штабных компьютеров и всех остальных компонентов UCE было решительно невозможно.
При всем при этом на борту имелся собственный мощнейший информационно-коммуникационный комплекс, способный, в частности, раздавать интерлинк, находясь в тылу — для этого из специальных отсеков, защищенных радиопоглощающими створками выпускались ножеподобные элементы, которые можно было принять за какие-то аэродинамические плоскости. В этих элементах была упрятана куча разнообразных микроволновых и не только микроволновых антенн. Из невидимки самолет превращался в грохочущий потоками цифровых сигналов летающий коммуникационный пункт. Сейчас это был невидимка. При всем этом электронном комплексе и смертоносном арсенале в двести семьдесят пять тысяч фунтов, точнее сказать шестьдесят четыре крылатых ракеты GBA sys.1500, не хватало разве что собственной обороны с ракетами A-A.
На второй день с момента старта рейдов F-158 в секторе развернулась поистине прифронтовая активность, только расстояния были более растянутыми и машины были другие.
Бомбардировщик B-1001SF № 25002 «Liberation Wind» и еще два таких же, «Protecting Storm» и «Encouraging Thunder» были направлены в сектор сутки назад, а до этого баражжировали над Северной Европой, как было теперь понятно, в ожидании скрытного броска в Сибирь. Самолетом управляли двое — пилот и офицер стрельбы. Каждый имел по два сменщика, отдыхавших в отсеках позади кабины.
Присутствие трех чуть-чуть не дотягивающих до категории «большой авиации» бомбардировщиков, готовых в любую минуту эскалировать локальное противостояние, не то служило открытым сдерживающим фактором для «чинков», не то, напротив, должно было являться своеобразным скрытым выкидным ножом в рукаве — этого экипажам было неизвестно.
Помимо смутных представлений о реальных целях миссии, члены экипажа, имея массу свободного времени, тем не менее, оказывались еще и отрезанными от мира в плане общегражданской информации. Оставалось лишь развлекаться печатным чтивом, независимо от того, в каком режиме работает бортовой электронный комплекс — в режиме невидимки или летающего коммуникационного поста.
Несмотря на всю эту несколько угнетавшую неосведомленность, Сомерсет сидел на своем месте за приборной консолью, как супергерой в звездолете, свысока поглядывая на проносившееся внизу — обзор открывался прекрасный.
Возможно, и кто-то на земле, кто-то, в чьих руках по случаю оказалась бы подходящая оптика вроде монокуляра, смог бы увидеть не только налетающее черное крыло, но и, надменно восседавшего за полосой остекления человека, двоих человек, чьи фигуры высились над низко поставленной линией приборной консоли.
Глава 21Ответная Оббомбка
Первым, что слышал Драгович, проснувшись, был вой сирен, пробивавшийся сквозь стеклопакеты. Телефон также издавал тревожный сигнал. Драгович почти скатился с кровати, затем встал и подскочил к столу, на котором и лежал телефон. Судя по надписи на дисплее, это была воздушная тревога общего характера. Не ракетная, а воздушная.
На часах было полвосьмого. Спать на удивление уже не хотелось. Солнце, уже давно вставшее, светило мутным светом, пробивавшимся сквозь серые явно снеговые тучи — в сравнении со вчерашним ярким днем погода заметно испортилась. Хотя зимой здесь это и не считалось испортившейся погодой.
Раздался вертолетный «пердеж». Стекла начали подрагивать. Драгович бросился к окну и увидел, как над районом тащится толстобрюхий четырех двигательный Ми-86, очевидно блоковских сил — в бесполетной зоне могли летать только они, «блоковские».
Если Драговичу, как и всем остальным, находившимся на земле не следовало ничего предпринимать, то устрашающий своим грохотом да и темным силуэтом гигант, будучи застигнутым тревогой в воздухе свернул со своего маршрута и искал теперь ближайшую площадку чтобы приземлиться и не отсвечивать своей тушей на дружественных радарах ПВО. Темный силуэт ушел в сторону полосы тополей за пределами района, вроде бы сбавил скорость, а потом начал снижаться, скрывшись за рельефом, деревьями и крышами частных домов.
Через десять минут приведший себя в порядок Драгович уже сидел на кухне и попивал горячий кофе, который все никак не остывал. На столе лежали три вареных вкрутую яйца.
— Включить телевизор, канал «местное время» — скомандовал Драгович.
Телевизор, встроенный в дверку холодильника ожил и на экране появилась карта Африканского Фронта.
— Я даю оценку, что потенциал нашей коалиционной группировки на участке фронта Илебо-Мвека сейчас составляет сто десять процентов, — раздался голос, принадлежавший появившемуся на экране лысому российскому полковнику, выступавшему в качестве приглашенного эксперта. — Это не фигура речи, — продолжил полковник, — десять процентов — это тот запас, который определяет уже не сам факт победы, а интенсивность продвижения. Десять процентов это незначительный перевес. Сто тридцать процентов, то есть перевес в тридцать процентов — это уверенное продвижение. Сто пятьдесят процентов — скоротечный разгром противника. Я не имею в виду численность, я имею в виду так называемый расчетный потенциал.
Лысый пустился в объяснения, из чего высчитываются проценты, Драгович отпил кофе, стукнул яйцом об стол и глянул в окно. Ближайший сигнальный фонарь часто мигал красным.
— Канал «Народное Сплочение», — произнес Драгович и телевизор выполнил команду.
Выстроившиеся два ряда мордовороты в форме ополченцев КАНАР пели хором. Стояли они на фоне нескольких танков в хорошо побеленном боксе, освещенном неестественным для таких помещений приглушенным желтоватым светом.
— Канал обратно, — скомандовал Драгович.
На «местном времени» был все тот же лысый полковник, вскоре закончивший свои объяснения.
— А теперь к более близким нам событиям — объявил ведущий, одетый в так не приветствуемые простыми местными пиджачок и галстук. Впрочем, ему, телеведущему, это было простительно.
— Вчера все мы в хорошем смысле содрогнулись от проносившихся весь день бомбардировщиков — начал он вступительную часть.
На экране появились кадры с четырехдвигательными самолетами, выруливающими на взлет и обдававшими все позади себя жарким струящимся воздухом. Судя по пальмам на заднем фоне, кадры были старые и к вчерашнему рейду не имели никакого отношения.