— Извините, Мадам, мост закрыт.
Вопреки ожиданиям он не шепелявил, но говор у него все же был какой-то странный.
— Как закрыт? — с неподдельным удивлением спросила Ландскрихт.
— Воздушная тревога, Мадам, поэтому и закрыт.
— Обычно не закрывали ведь.
— В этот раз закрыли. Хотите уточнить, Мадам, звоните — вот телефоны, — он махнул рукой в сторону нанесенных на стекло надписей.
— И когда откроют вы конечно тоже не знаете.
— Так точно, Мадам, не могу знать. Когда закрыли могу сказать — как только первую тревогу утром объявили, так и закрыли. Доклад окончил. — добавил Блоковский.
Со стороны могло показаться, что добавив про «доклад» он съязвил, но скорее всего, он привык так разговаривать. Все же СБСЕ воспринималось серьезно, особенно здесь, в Суперфедеранте.
— Вообще никакой возможности нет? — на всякий случай спросил Драгович, все это время стоявший поодаль с нахмурившимся видом.
— Вообще никакой, — уже куда более раскованно ответил капрал — местные для Блоковских были вроде как кем-то «не всерьез».
— Ладно, все понятно, до свидания, — без всякого раздражения ответила Ландскрихт и развернулась к выходу. Драгович последовал за ней.
— Вас отвезти обратно? — участливо поинтересовался Драгович, хотя для него, конечно, было бы лучше, если она сейчас пошла бы на свой правый берег и ему не пришлось бы дальше ее катать.
Где-то вдалеке что-то бабахнуло.
Ландскрихт изъявила желание заскочить в банк, обналичить немного денег. Судя по всему, опасалась, что грядущие волны атак нарушат работу всех этих денежных систем. Тот, что ей был нужен, располагался в мало подходившем для таких учреждений «завокзальном» районе. Район находился неподалеку от проспекта — только «железку» надо было переехать.
Вскоре Драгович уже выруливал на одну из улиц этого своеобразного города в городе — кварталы напоминали какие-то старинные европейские, с двух- трехэтажными домами. Судя по слышанным ранее рассказам, в последние годы своего существования советская власть собралась застроить здесь все высотками этажей в двадцать и более, но местные отчего-то бросились яростно отстаивать свои одноэтажные кварталы и отстояли. Дряхлый красный советский монстр отполз. Разумеется, это был рассказ и выражения Белобрысого. Трехэтажные «высотки» появились позже и были отстроены частными предпринимателями.
Впереди замаячил черный дым, поднимавшийся кверху.
— Что там? — произнесла Ландскрихт, — вроде на какой-то улице рядом, но не на этой. Может посмотрим?
Драгович натужно вдохнул, после чего согласился. По идее, предложение было разумное. Мало ли что могло там случиться. Все же он, Драгович, был человек не просто так…
Отыскав нужную улицу и подъехав-таки к тому месту, откуда поднимался дым, Драгович увидел, как нехотя горит развороченная крыша одного из не то жилых не то офисных зданий — по виду здесь было и не догадаться. Делать было нечего, — нужно было выйти и поучаствовать, хотя вряд ли на чердаке могли находиться люди.
Оказалось, ничего серьезного — забраться на чердак и выяснить что да как уже было кому. Разгонная ступень ракеты ПВО упала, и, несмотря на все эти приспособления, на «фьюзы городского боя», разворотила крышу, повредила перекрытия и проводку. Она-то, проводка, и загорелась.
Вообще все эти тормозящие штуки на бустерных ступенях, приспособления вроде раздуваемых баллонов или тканевых лент, возможно и делали какое-то полезное дело и не будь их, здание в этом отдельно взятом случае прошибло бы до первого этажа.
В общем дело оказалось пустяковым и вскоре Драгович уже газовал, желая поскорее выехать на ту улицу, где был этот банк.
Еще менее чем через час все рабочие дела были завершены — Ландскрихт, хоть и недовольная тем, что не смогла уехать на свой правый берег, была доставлена обратно к гостиничному комплексу. Не налет — так вообще была бы красота.
Глава 22Охота на арсеналы
Охота продолжалась с самого утра. Противник при этом тоже мог с полным правом описать свои действия как охоту, только на наземные цели. Вернее, это могли заявить те, кто находился на двух арсенальных транспортах, которые «чинки» подтянули поближе к своему северу.
Две с половиной сотни крылатых ракет уже были выпущены, преимущественно по объектам в SSSF. Вероятнее всего, противника интересовал ракетодром, однако несколько десятков из этих двухсот пятидесяти были сбиты над соседними с Кузнецким Суперфедерантом регионами.
Траектории тех ракет, летевших в обход защищенного SSSF, судя по всему, вели на север. Возможно, «чинки» имели достоверную информацию о базировании F-158, так удачно отбомбившихся по целям в Средней Азии. Вчерашние налеты были на редкость удачными — был уничтожен целый терминал противоракетной обороны MDS SAA-20 «Grotesque», который по данным спутниковой разведки здорово загорелся, а потом и вовсе рванул, разбросав останки своих противоракет и куски бетона на несколько миль.
Одно это могло здорово подпалить задницы генералам «чинков» а ведь еще было разбитое в хлам инфраструктурное строительное предприятие, мост и склад боеприпасов. Еще ракеты оставили несколько четких отметин на гидроплотине и разбили приданную ей вспомогательную постройку. Хорошо бы, если бы сегодня в этот список добавились бы и арсеналы, хотя бы в качестве поврежденных, но для этого предстояло постараться куда сильнее, чем для поражения всех этих статичных наземных объектов — летающие арсеналы входили в стратегический резерв и по важности были чем-то вроде того, чем являлись авианосцы до Войны, а ведь те корабли символизировали мощь ведущих государств на протяжении полутора веков.
В своей реалистичной интерпретации задачи охоты звучали как «отогнать арсеналы поглубже в тыл «чинков» и снять угрозу ракетодрому и прилегающим объектам на территории SSSF». Генералы-«чинки» наверняка возили своими ручонками по карте главным образом в том месте, где был изображен ракетодром, а вот авиабаза с F-158 интересовала их во вторую очередь — рейдеры, в отличие от ракетодрома, не являлись статичными объектами и за время полета крылатых ракет могли не один раз сменить дислокацию а то и вовсе покинуть континент.
Серьезным плюсом Суперфедеранта было то, что его оборона, начиная с авиации ПВО и заканчивая системой AEX AMANDA, могла выдерживать весьма мощную атакующую нагрузку с околонулевым для себя ущербом. Правда, как и в с случае с любой ПВО и ПРО, незначительное превышение этой нагрузки влекло за собой ущерб, релевантный ущербу от этой маленькой «верхушки». Проще говоря, оборона в основном не делила, а вычитала, и если результат был меньше нуля то все было спокойно, а если больше — то вот и разрушения.
Учитывая то, что боеприпасы, входящие в эту «долетающую верхушку» били бы в первую очередь по самой обороне, то «порог интенсивности», гарантирующий успешное отражение атак стал бы снижаться, и тогда настала бы очередь инфраструктурных объектов.
По счастью, для SSSF этот порог был где-то на заоблачных высотах своих значений, но ведь и «чинки», в свою очередь, однажды могли бы решиться на штурм этой высоты. При благоприятном исходе они должны были бы угробить кучу боеприпасов и, возможно носителей, расшибив все это о незыблемую стену, но при неблагоприятном для обороняющихся исходе в стене появилась бы трещина, которая неизбежно начала бы расширяться под дальнейшим натиском.
Вот так в образном описании выглядело взаимодействие обороны ракетодрома и силы, желавшей этот ракетодром уничтожить. Все это уже лежало за рамками предполетного брифинга, но Бланкенберг довольно отчетливо представлял этот расклад.
Сам ракетодром был вписан в систему взаимодействий еще более высокого уровня. Орбитальная борьба и все такое. Тут уже у Бланкенберга не было какого-то четкого видения. Все эти планы Оппенгеймера по вытеснению Войны в космос, еще Конверсия Войны, или ее рутинизация, то есть оставление всего как есть. Это уже были темы для высоколобых. Тем не менее, идея Конверсии, то есть идея того, что взрываться и стрелять будет лишь что-то на орбите, а внизу начнется нечто близкое к мирной жизни, ну хотя бы к холодной войне выглядела в глазах Бланкенберга вполне заманчиво.
Правда, это было слишком примитивизированное описание. Механизм Войны был чертовски сложен. Он вообще был сложен во все века, но теперь дьявольская машина просто насмехалась над человеком, позволяя ему устраивать в тылах форменные безобразия, в свою очередь функционируя как ни в чем ни бывало. Это касалось как феномена SSSF, так и других конфликтов в тылах.
Уже полчаса Бланкенберг и еще двое «Крестоносцев» шли на скорости в пятьсот узлов над белой пустыней, двигаясь к точке встречи с группой из пяти F-158, направлявшихся с аэродрома, расположенного в шестистах милях к востоку от Туруханска.
Рассредоточение двенадцати машин по разным базам было продиктовано тем, что «чинки» уже показали, что целью их ударов являлись не только объекты на территории SSSF, но и, предположительно, авиабазы на самом севере континента.
Два арсенальных транспорта висели в воздухе неделями, а двинули на север скорее всего еще вчера, после первых ударов, когда рванул терминал MDS. Если бы тыловая логистика сработала так же четко, как обычно работает фронтовая «объединенная среда боя» UCE, то еще вчера в Туруханск прибыл бы транспорт с чем-то вроде GBA sys.260, желательно в ядерном варианте — F-158 были способны нести этих монстров на внешних подвесках.
Еще лучше было бы, если бы прибыл носитель с несколькими гиперзвуковыми дронами — можно было бы устроить славную засаду и угробить если не оба, то хотя бы один арсенал. Тогда «чинкам» в пору было бы объявлять траур. Не общий конечно, но что-то бы пришлось — слишком уж заметный урон и, опять же, унижение. Днем раньше рванул «Гротеск», а тут еще и арсенал бы грохнулся. Возможно, штабные компьютеры и выдали настойчивые рекомендации о переброске боеприпасов и дронов, да просто люди не поспели.