Как бы то ни было, сейчас пять и еще три F-158 готовились выпустить по две ракеты AIM-270 консолидированным ударом. До этого два звена по три машины каждое выпустили в общей сложности двенадцать боеприпасов с двух направлений. Первая атака лишь позволила актуализировать данные о ПВО «чинков» в их ближнем тылу. Еще два десятка Su-37 и Su-57 Национальных Вооруженных Сил РФР вели свою облаву на вражеские SAM — у штурмовиков была своя отработанная тактика основывавшаяся на применении дозвуковых антирадарных дронов и обычных антирадарных же ракет. Что-то им удалось выбить.
Несмотря на эти совместные усилия НВС РФР и «Крестоносцев», арсеналы продолжали кружить по своим маршрутам, а все ракеты AIM-270 первой волны были сбиты примерно на середине своей траектории.
Определенно нужен был гиперзвуковой дрон — этот мог лететь слишком высоко и быстро для большинства прифронтовых SAM и низко и маневренно для MDS. Нужна была именно такая штука. Даже атака с орбиты не могла быть сколько-нибудь успешной — сектор был прикрыт.
В общем случае подобная задача могла быть решена лишь применением дрона, и не одного, иначе все арсеналы давно бы посбивали шаттлами, точнее планирующими блоками, которые те сбросили бы. В свою очередь суперсамолеты-арсеналы всегда кружили лишь там, где их надежно защищала MDS, а один взорвавшийся терминал ничего не менял и критически оборону не ослаблял.
Наконец, машины из второй группы приблизились настолько, что стали различимы невооруженным глазом. Шедшие теперь параллельным курсами «Крестоносцы» продолжали сближаться в сравнительно плотную группу с интервалом не более полумили.
Самолет Бланкенберга уже перешел звуковой барьер и продолжал набирать скорость. Бланкенберг потянул ручку на себя и индикатор высоты на прозрачном стеклянном дисплее-прицеле HUD дернулся с отметки в тридцать тысяч футов и пополз вверх. Ракеты AIM-270 предстояло забрасывать к верхним границам стратосферы точно так же, как и вчерашние, атаковавшие наземную инфраструктуру.
Максимальная их дальность была довольно условным показателем.
Про то, как фактическая дальность поражения зависела от полетной конфигурации цели и могла сокращаться в разы говорить не приходилось.
Однако, те заявленные шестьсот восемьдесят миль вполне могли быть и превышены — двигатели ракет при высотных пусках позволяли улететь им и дальше, но разработчиками в общем случае не предполагалось, что носители будут специально выходить на какую-то особую траекторию, так что при заявлении характеристик исходили из некоего приведенного значения, эти шестьсот восемьдесят миль и составлявшего.
Системы наведения ракет давно были модернизированы — это раньше A-A ракеты, то есть ракеты воздух-воздух, летели, руководствуясь исключительно баллистикой и упреждением — теперь бортовой AI мог загружать в автопилоты ракет предпусковые инструкции, позволявшие использовать оружие более гибко, например запускать оружие по баллистической траектории с целью выхода в сектор цели вслепую. Уже там, в пределах ближнего радиуса происходил захват предполагаемой цели — тактика эта очень опрометчивая, и по меркам предвоенного времени безрассудная.
Мало того, что ракета могла не найти цель, так она могла найти совсем не ту цель, гражданский борт например. Система распознавания в большинстве случаев была, но и она могла ошибиться. Сейчас, когда речь шла о поражении летающего арсенала в тылу противника в военное время, тактика была определенно пригодна.
В порядке повышения… собственного морального облика в своих же собственных глазах можно было исходить из той мысли, что никаких гражданских бортов в непосредственной близости от арсенала быть не могло.
Помимо вышеописанного приема с высотным пуском была еще куча других уловок и хитростей — например если нужно было, как сейчас, отправить A-A ракету по слегка измененной траектории в обход вражеских SAM, можно было сманипулировать квазибаллистическим участком траектории, предусмотрев что-то вроде виража в обход зоны поражения ПВО.
В прошлом веке, когда были вполне достойные носители и ракеты с приличными системами наведения, трюки с обходами SAM и выбором оптимальной позиции пуска для превышения предельной дальности можно было проделывать лишь в симуляторах да и то не с первого раза.
Сейчас AI делал то, что никакому экипажу было не под силу. Дело было не в каких-то требуемых огромных вычислительных мощностях, недоступных в прошлом, просто не сразу разработчики до всего доходили. Особенно по части того, чтобы интегрировать все и вся в единую работоспособную UCE. Все это при том, что даже в начале прошлого века НАТО, тогдашний Западный Блок здорово бахвалилось именно этой информационной интеграцией. К 2120-му году все было давно уже сделано по-настоящему и теперь нелегко было представить, как люди когда-то без всего этого обходились.
Вот и сейчас AI уже просчитал и начертил на карте рубежи открытия огня. Расположение трех линий учитывало расположение вражеских SAM и давало пилоту самостоятельно выбрать уровень сочетания риска и успеха. Как обычно, все экипажи сошлись на среднем варианте.
Дело оставалось за малым — изобразить трехмаховую пращу и отправить навстречу «большому чинку» по две ракеты каждый. Маневр позволял прибавить к максимальной дальности полсотни миль и, хотя арсенал находился от рубежа открытия огня на расстоянии менее шестисот восьмидесяти миль, выигрыш в дальности конвертировался в выигрыш в скорости и высоте траектории, что являлось защитой отдельно взятой ракеты от SAM. Охотник, то есть ракета одновременно был и целью.
Несшийся в стратосфере носитель двигался навстречу фронту и должен был успеть отвернуть, а на таких высотах и скоростях маневренность была так себе. Вполне логично было предположить, что благоприятной была такая конфигурация, когда носитель двигался по направлению к цели, выпускал ракету, а приближающаяся линия фронта была бы не перпендикулярна этому направлению, а располагалась под некоторым углом, и уж совсем было бы хорошо, если бы направление на цель было бы параллельно этой линии. AI, не столько бортовой, сколько штабной, учел и это, сконфигурировав точки маршрута так, чтобы группа пристроилась если не впритирку, то под углом к условной линии фронта.
Под линией фронта здесь подразумевалась ломаная линия между многочисленными радарами и пусковыми установками ПВО, у которых еще и дальность была разная. Штабные компьютеры без труда могли привести все это в виду какой-то линии, вычерченной на карте, к линии, которую нельзя пересекать, если не хочешь получить пуск ракеты в своем направлении. Однако, штабным компьютерам требовались данные, сложенные из бесчисленных принятых сигналов радаров вражеской ПВО.
Тут надо было отдать должное российским штурмовикам — актуальные данные о вражеских SAM при помощи своих ракет-дронов, а то и подставляясь сами, добыли именно они. Мало того, они еще и «деформировали» эту линию в нужном направлении, с тем или иным успехом выбивая вражескую ПВО.
Тем не менее, досадный факт состоял в том, что с утра оба арсенала болтались всего лишь за триста миль от условного фронта ПВО — тогда-то была предпринята попытка массового пуска AIM-250 c разных направлений. Одна группа проводила пуски над Алтайскими горами — там рельеф позволял нырнуть после пуска в естественное укрытие виде гор, и соответственно подойти к цели несколько ближе. Вторая группа вела огонь, находясь над равнинами Казахстана. Результатом было лишь то, что оба арсенала просто отползли в свой тыл.
В оправдание этого упущения можно было сказать, что на тот момент, на момент этого опрометчивого наскока, условная линия фронта ПВО еще не была определена и действовали чисто по обстоятельствам, осуществляя пуски с малых высот, безопасных с точки зрения собственной скрытности. Но все же самого главного упущения это не отменяло. По-прежнему оставалось лишь недоумевать по поводу того, что никто не позаботился доставить в сектор тяжелые ракеты или гипрезвуковые дроны.
Бланкенберг уже представил, как будет обсуждать все это после полетов в баре. Обязательно будет. Зная, что там всегда присутствует пара крыс от службы безопасности. Пусть слушают. Пусть выступят говорящими письмами. Тут впору поверить в мистику по поводу того, что Земля, что дух Земли как-то влияет на человека. В смысле территории, не планеты в целом.
Дело было в том, что раньше нет-нет, да можно было наткнуться на описание того, какая неразбериха была присуща советскому государству и армии в частности.
Это продолжали рассказывать и показывать в фильмах, когда уже и Советского Союза-то не было.
Теперь же коалиционное командование, имея штабные компьютеры, UCE и все остальное, само исполнило нечто подобное, имея два подошедших на триста миль арсенала, и не имея чего-то подходящего для их уничтожения. Не иначе, как Земля каким-то мистическим образом влияет.
Небо потемнело, солнечные лучи, не будь глаза защищены, стали бы невыносимо резкими, но светофильтр шлема подстраивался сам. В пятистах ярдах справа блеснула яркая вспышка — это был всего лишь блик на остеклении «Крестоносца-12-05».
Внизу проплывала белая равнина Новосибирской области, региона, соседнего со старыми знакомыми-мятежниками.
На дисплее справа была выведена комплексная карта содержащая как навигационные данные, так и отметки целей.
Бланкенберг вошел в меню параметров цели и вывел данные со спутников, следивших за арсеналом в реальном времени. Арсенал был на месте и неспешно плыл на фоне какого-то не то каменистого, не то песчаного рельефа.
К сожалению, у данной модификации AIM-270 не было видеосистем для визуального прицеливания — их главное предназначение было в перехвате малоразмерных гиперзвуковых целей, а по таким вот арсеналам должны были бить ракеты с визуальным распознаванием, в том числе те же «270», но другой версии. Такие могли выбрать в какое место летающей махины ударить. Целесообразнее всего было разбить турбину атомного двигателя или попасть в распределенный в средней части фюзеляжа боекомплект.