Это был какой-то особый психологический механизм — следовать стилю поведения своего «предводителя», то есть командования.
Само такое заразительно-подражательное поведение выдумкой не было — его облик был составлен из многочисленных опросов пленных, захваченных или спасенных в разные годы Войны — от первых месяцев, когда были набиты бессчетные бронемашины, шедшие почти что парадными колоннами, до более поздних, «современных» лет устоявшегося военного процесса. Все было одно и то же.
Вот и сейчас площадка была снабжена светильниками на мачтах, словно это была какая-то тыловая база по распределению провианта или стройматериалов. Батарея конечно тоже находилась в тылу, но во-первых, в не настолько глубоком, а во-вторых, батарею следовало маскировать и на пятисоткилометровом удалении от линии фронта.
Основных Радаров было три, и два из них, один поисковый и один радар наведения располагались в пятидесяти метрах друг от друга. Еще был самостоятельный радар кругового обзора, но его в расчет при выборе места подрыва можно было не принимать — после удара по позиции этой довольно хрупкой конструкции с ее огромными панелями без всяких сомнений пришел бы конец. Второй радар наведения находился чуть поодаль образуя остроносый треугольник вытянувшийся примерно на полторы сотни метров.
Точка подрыва была выбрана ближе к двум сравнительно рядом стоящим радарам, к меньшей стороне треугольника. Более отдаленный радар вне всяких сомнений был бы поврежден даже если бы кроме трех машин на площадке ничего бы не было, но там было достаточно чего, что неминуемо бы устроило фейерверк вторичных детонаций, так что можно было не переживать — он должен был быть не поврежден, а изрешечен и сметен.
Разбросанные по площадке блиндажи и щитовые домики, обтянутые маскировочной сеткой, интереса для планировщиков удара не представляли. Но несомненно им было уготовано основательное прореживание.
Машина тем временем подтянулась к «Лима-два». Оптическая станция, размещенная в прямоугольном контейнере, укрепленном на двухметровом шесте, торчавшем над «мусорной кучей» маскировки, обеспечивала теперь картинку, представившую «базарную площадь» во всей красе.
Несколько пусковых машин были выставлены в ряд поодаль, в дальнем углу территории. Их спаренные контейнеры, напоминавшие вытянутые бочки стояли вертикально. Выглядели установки сильно отлично от западных. К каждому большому контейнеру был прикреплен меньший. Все это держалось на раме-каркасе, к которой были прилажены какие-то блоки и трубопроводы, очевидно, с кабелями.
Еще среди разнообразных машин были четко различимы два радара для обороны среднего и малого эшелонов — эти вращали своими не слишком крупными панелями непрерывно. При планировании удара они как сколь-нибудь важные цели в расчет не принимались.
Еще было видно как несколько человек довольно непринужденно расхаживали по площадке группами, вроде бы разговаривали. Орали наверно, как это у них было принято.
— Так выглядят мертвецы, которые почему-то еще не умерли, — без видимых эмоций произнес «Дихлофос».
— Сейчас мы это исправим, — точно так же ответил «Баскетбол».
Из нескольких контейнерных домиков шел дым — нередко на позициях «чинки» отапливали вонючим углем, который привозили самосвалами. Все это при том что в довоенные годы, точнее еще до Предвойны они были едва ли не лидерами по всевозможным батареям — и по водородным и по ионным.
Также бросались в глаза грузовики определенно гражданского вида — эти были составлены на своеобразной стоянке, рядом с которой был разбит здоровенный навес, укрывавший какие-то ящики.
Сбавив скорость практически хо нуля, «Дихлофос» замер на десяток-другой секунд, словно раздумывая, затем развернулся на месте и двинулся к точке» Новембер». Следовало пройти прямолинейный трек чуть менее пятисот метров, развернуться и пойти обратно. Так бортовая оптическая станция получила бы картинку с разных точек и бортовой компьютер произвел бы финальное обновление о конфигурации целей, подтвердив правильность выбора места подрыва — все же обычно такие важные машины, как радары, постоянно перемещают.
На обратном пути предполагалось запустить ракету. Прямо с хода.
«Дихлофос» двинул к «Новембер», выдерживая высоту не более трех метров. Была незначительная вероятность того, что где-то в траве прячется мина с электронным подрывом, предназначенная как раз для таких визитеров, но случаи такие были крайне редки — всю округу такими не засеешь. Гораздо более высока была вероятность напороться на дрон. Так или иначе, выбор выполнять ли доразведку или нет был оставлен за исполнителями, то есть экипажем плоскодонки.
Так и получилось — не успела машина пройти и сотни метров, как «Дихлофос» объявил, что по его мнению ехать, то есть лететь дальше необязательно. «Баскетбол» согласился.
— Запустим на нулевой скорости, — предложил «Дихлофос», в очередной раз скорректировав первоначальный план.
Машина сбавила скорость и стала разворачиваться на месте. «Баскетбол» сообщил оптимальный курс, который «Дихлофос» и без того определил с расхождением всего в пределах пятерки градусов.
«Дихлофос» слегка качнул корпусом, словно удостоверившись в устойчивости зависшего аппарата и сообщил о готовности.
— Ух, сейчас будет! — приглушенно хохотнул во внутреннюю связь «Баскетбол» и сообщил о десятисекундной готовности.
Ожидание вполне можно было назвать волнительным — все-таки ракета была в довольно тяжелом для транспорта весе. Разное могло произойти и это разное было предусмотрено, но мало ли…
Теоретически выхлопная струя могла сорвать пластиковую решетку-глушитель, но винты были защищены тонкой металлической сеткой. Выхлопная струя выбрасывающего газогенератора могла здорово дунуть в защитный маскировочный шатер и дестабилизировать машину. В конце концов, снижение загруженности на шестьдесят килограмм, а столько весила ракета, так же не было другом устойчивости. Да, тестовые отстрелы были проведены, точнее один отстрел, но мало ли как оно может сложиться.
Наконец, «Баскетбол» тихо просипел «Пуск».
Вначале ничего не произошло, но через секунду-полторы раздался тихий хлопок — крышка контейнера с нарисованной на ней ехидной кривозубой рожей-смайлом полетела прочь. Кто-то решил, что если «чинки» отыщут ее на месте старта, это усилит их баттхерт.
Еще через полсекунды по левому борту ударил фонтан из белых лохмотьев — так выглядела пластиковая противомасса.
Предполагая, что рано или поздно кому-то может понадобиться установить систему не на вертолет, а на что придется, они воспользовались схемой, принятой в конструкциях ручного переносного ракетного оружия.
Сама же ракета вылетела прочь от правого борта, оставляя за собой слабовыраженный выхлопной трек. Удалившись от машины на десяток метров, снаряд задрал нос и словно вознамерился бессильно плюхнуться на землю.
Словно первоначально напугав бойцов тем, что пуск будет провальным, ракета наконец выстрелила четырьмя огненными струями из средней части своего корпуса. Стартовые двигатели потянули ракету вверх и прочь. «Дихлофос» толкнул ручку от себя и машина пошла вперед. Где-то в сотне метров ракета раскрыла стреловидное оперение и стала похожа на крылатую, в каковую в сущности и превратилась. Только максимальная дальность была всего в пять с небольшим километров по пологой траектории и пятнадцать по оптимальной, с подъемом и планированием. До цели же было не более трех километров.
После стартового броска ракета снизилась до десяти метров над поверхностью земли и заскользила к цели. Всего этого ни «Дихлофос» ни «Баскетбол» видеть уже не могли — машина неслась прочь от точки пуска. Дихлофос сейчас был занят лишь одним — выдерживанием минимальной высоты на максимально возможной со всем этим маскировочным обвесом скорости.
После удара можно будет уже не стесняться и приподняться, но сейчас на батарее их могли засечь и успеть передать данные в свой интерлинк. Еще была вероятность того, что системы ближнего эшелона засекут ракету и собьют ее, но это был лишь чисто «бумажный» вариант, основывавшийся на базовых тактико-технических характеристиках вражеской обороны. На деле же удар планировался на основе более жизненных моделей.
Дойдя до точки «Лима-два», «Дихлофос» повел машину на север, придерживаясь той же траектории, по которой они шли к цели. Шли обратно по своим проверенным следам.
Внезапно окрестности осветились. Своей скоротечностью вспышка напоминала вспышку молнии. Засветка была куда слабее той, что устроил селектор, но не заметить ее было трудно. Участок Местности, над которым шла машина, находился в тени возвышенности, но земля поодаль совершенно отчетливо озарилась.
Помимо вспышки имело место остаточное свечение, надо думать, от столба раскаленного воздуха, уходившего к верху. Свечение начало плавно угасать, но тут что-то засверкало. Было понятно что это — вспышки были вызваны вторичными детонациями.
Повернув по-мотоциклетному приделанное сбоку панорамное зеркало, «Дихлофос» наконец-то увидел происходившее. Огненный столб выглядел как полупрозрачная полоса раскаленного воздуха, плавно и неторопливо тянувшаяся к верху. По сторонам расплывались раскидистые пучки дымных нитей — так взрывались ракеты, разбрасывавшие свои поражающие элементы и куски горевшего на лету твердого топлива такие следы и оставлявшего.
Тут почувствовался ощутимый удар — пройдя не один километр и будучи приглушенной возвышенностью, ударная волна все же была способна заявить о себе хотя бы создав стресс для барабанных перепонок. Следом донеслись гулкие удары, создававшие впечатление, что где-то рядом кто-то кидал в металлический кузов самосвала огромные валуны — это были звуки от взрывов боезапаса батареи.
Удар состоялся. Насколько результативным он был можно было сказать лишь изучив спутниковые данные, но он состоялся и ракета не была сбита. Теперь предстояло убраться тем же проверенным маршрутом. Лишь бы на этом пути не появились какие-нибудь дроны. На линии фронта этого дерьма было хоть отбавляй, но сейчас бойцы ОООН находились в тылу противника. Тыл был, выражаясь профессиональным сленгом, рыхлым а теперь он стал еще чуть более рыхлым.