— Вроде того.
— По идее такого не должно быть, — ответил Мелкий задумчиво.
— Короче, — скривившись в гримасе подытожил Драгович, — я эту хрень сейчас выкидываю и на этом заканчиваем!
— Подожди ты выкидывать! — вмешался Детина, — Если она не нужна, так давай сюда.
— Мы сами выкинем, — хохотнул Мелкий.
— Да пожалуйста, — ответил Драгович и протянул оранжевую коробку Здоровяку.
Глава 3«Барсук» Джексон. Плоскодонки
Ровные ряды металлических ангаров энергично пошли вниз, а затем и вовсе скользнули под днище машины. Жаркий ветер дружелюбно дул в морду. Настроение было приподнятое. «Барсук» Джексон сидел сзади слева. Пусковая противотанковая установка была включена — так, на всякий случай.
На месте пулеметчика сидел «Баста-Базз». Однако главным оружием сегодня было нечто совершенно другое — длинный металлический контейнер длиной около пяти футов, который был уложен между сидениями вдоль корпуса плоскодонки.
Неожиданно с обоих боков что-то сверкнуло, и тотчас же прочь от машины полетели снопы ярко сиявших искр — это были тепловые ловушки. Харрисон, ведший машину, радостно завопил и сделал несколько рывков вправо-влево.
— За каким хреном ты это делаешь?! — прозвучал в наушнике бортовой связи голос PFC-рядового Картера.
— Будто не знаешь, что нам сейчас предстоит, — довольно жизнерадостно для бойца, отправляющегося на опасную миссию ответил Харрисон. — Лучше пристегните свои задницы.
— Мы ведь пока еще летим по своей территории и к своим! — довольно справедливо возразил Баста.
Действительно, сейчас они двигались на запад, где в двадцати милях от Форт-Севидж находилась оперативная база переднего края, FOB. Там предстояло получить дополнительное снаряжение — антидроновую систему, проще говоря, турель, и навесное оборудование ECM, в том числе и RWR — это позволило бы самостоятельно, даже без интерлинка, получать информацию об АВАКСах противника, сканирующих прифронтовую полосу.
Там, на FOB, пока техники устанавливали бы на машину все это электронное снаряжение, бойцы, пожалуй, успели бы и перекусить и поспать. Вообще все зависело не от техников а от того насколько быстро будет зачищен район цели. Так или иначе торопиться было некуда. Полный состав группы, включающий уже три машины по два-три бойца в каждой, а не четверо в одной, как сейчас, должен был вылететь в южном направлении лишь в шестнадцать ноль-ноль, а то и позже.
— Задницы пристегиваем, — с холодом в голосе вновь проговорил Харрисон.
— С чего бы это?! — с пренебрежением отозвался Картер
— Показать? — со злорадством спросил Харрисон.
— Ну покажи! — прозвучал ответ Картера.
— Сейчас будет весело, — подумал «Барсук» Джексон и толкнул кулаком Басту.
Оба, зная чем это светит, уже зафиксировали свои туловища.
Машина шла ровно, хотя и довольно энергично. То тут, то там проносились невысокие коренастые деревца, однако вскоре стало отчетливо заметно, что впереди, там, дальше, деревца отчего-то не растут.
Внезапно земля под машиной оборвалась, а линия скалистого обрыва стала все дальше отплывать вправо — машина пересекла эту линию, причем не перпендикулярно, а под очень острым углом, идя почти параллельно.
— Вот это? — с высокомерным недоумением отозвался Картер.
— Да хотя бы, — ответил Харрисон.
И тут машина вытворила что-то… Хотя спустя мгновение Джексон понял, что именно — поджавшиеся шары в штанах отреагировали даже быстрее, чем ему стало очевидно, что машина уходит вниз.
Все было как на аттракционах, только внизу под плоскодонкой было, как тогда показалось, под тысячу футов.
Там вроде бы неспешно текла довольно широкая река, правда сейчас особо рассматривать, была под машиной вода или просто равнина, было как-то ни с руки.
Картер завыл. Баста успел вытянуться и обеими руками схватить того за шиворот, вжимая обратно в сиденье. Справедливости ради надо было сказать, что это не было падение в чистом виде, когда аппарат летит вниз с таким ускорением, что пассажиров ничего не удерживает.
Здесь такого ускорения, да и чисто самолетной скорости снижения достигнуть было бы нельзя — как у любого коптера, у плоскодонки были свои аэродинамические ограничения. Тем не менее, внутри, в штанах, все поджималось, да и вид проносящейся к верху скальной стены добавлял соответствующих ощущений. Вой ветра опять же.
— Искупаться никто не желает? — поинтересовался Харрисон, когда машина наконец-то остановила свое падение и зависла над водной гладью.
— Твою мать! Какого хрена ты вытворяешь?! — прокричал Картер, возясь с карабином ремня.
— Перед стоящим делом следует размяться, — спокойным тоном ответил Харрисон, — и зафиксировать свою задницу, чтобы она не вылетела из транспорта, и, чтобы когда дело дойдет до работы, уже из задницы ничего ненароком не вывалилось — это может помешать, причем всей команде. А так и Америку подвести недолго.
Аппарат снова двинулся вверх. Харрисон потянулся куда-то под приборную панель. Из рупоров, нештатно закрепленных по обоим бокам корыта, грянул «железный человек». Так, с музыкой, они и прибыли на FOB «Нортроп».
Глава 4День Воинской Доблести. Батяня Комбат
— Мне кажется, что до трибуны мы не доедем, — прозвучал голос Ландскрихт на английском.
— Так и есть, — ответил Завирдяев.
В последнее время местные власти взяли обыкновение полностью освобождать выделенные под центр празднества кварталы от транспорта, — так было безопаснее. Расчет делался на то, что в случае тревоги толпа организованно двинется в убежища и не будет устраивать никакой возни с автомобилями, никаких попыток уехать, и, соответственно, пробок.
Кроме Завирдяева и Ландскрихт в салоне сидели еще двое — обычные безликие клерки. Как это бывало по значимым мероприятиям, подразделения СБСЕ получили разнарядку отправить нескольких человек на закрытое торжественное собрание, ну и на предшествующий этому собранию митинг с военным парадом.
Сегодня, пятнадцатого августа, в СФС отмечали День Воинской Доблести, ДВД, как его иногда называли местные, привыкшие к аббревиатурам, словно пришедшим из советской армии. Праздник был учрежден правобережными в сто шестнадцатом году.
Вообще традиционный российский день «двадцать третье февраля» здесь тоже никуда не делся, но в СФС посчитали, что этого мало и нужен еще один и, главное, свой праздник.
Улица с трамвайными путями пошла направо и сменилась проспектом. Движение здесь еще не перекрыли, но многочисленные горожане, заполнившие тротуары, уже норовили вылезти на проезжую часть. Наконец, впереди показались мигающие огни автомобилей дорожной полиции, ГАИ, как она здесь называлась. Дальше, после машин с мигалками, дорога была перекрыта.
Завирдяев свернул направо и нырнул в тонувший в зелени двор. То тут то там шныряли какие-то молодые оболтусы, возможно, искавшие место для туалета. Припарковавшись на стоянке напротив одного из домов, Завирдяев по-английски объявил, что дальше придется пройтись.
— В такую хорошую погоду не помешает и погулять, — простодушно ответила Ландскрихт, обращаясь не столько к Завирдяеву, сколько к остальным.
Иностранцы воткнули себе наушники — так они могли разобрать в том числе и разговоры прохожих на улице, что всегда добавляло пребыванию в иноязычном окружении определенной дополнительной комфортности.
Завирдяев повел носом — где-то поблизости воняла куча не убранного и не вывезенного мусора. Это был уже не единичный случай. Очевидно, надвигался очередной мусорный кризис. На левом берегу такое тоже регулярно случалось.
Завирдяев щелкнул сигнализацией, и все двинулись по узкому тротуару, уводившему в кленовые заросли. После зарослей показались металлические гаражи и мусорный завал поодаль. Где-то внутри горы, должно быть, находились контейнеры. Группа прибавила шаг.
— Сколько здесь набросано, — удрученно произнес один из клерков, Француз.
— Обычное дело, — ответила Ландскрихт. — Местные бы серьезно разбогатели, если бы весь свой мусор отвезли хотя бы в стандартную в переработку. С углем не сложилось, так может с мусором получилось бы. Везти, правда далеко, вот и лежит тут.
Кто-то из Иностранцев вежливо усмехнулся.
— А мне вот не смешно! — сердито подумал Завирдяев.
Вместо слов он оглянулся и бросил на Ландскрихт холодный взгляд.
— Дело не в людях, а в политиках, — все же изрек он.
СФС хоть и был злосчастным Суперфедерантом, но это были его, Завирдяева, сограждане, и он не собирался выслушивать от какой-то там иностранки подобные колкости.
— Конечно, я не спорю, — примирительно ответила Ландскрихт.
Где-то в стороне проспекта заухали звуки музыки. Играл «батяня комбат», ставший чем-то вроде неофициального гимна. Объяснялось это тем, что новый глава СФС, «Позывной Москва», сам начинал свой воинский путь у правобережных с этой должности и заявлял себя в последующие годы, как «простой комбат».
Надо было сказать, он был не местным. До того, как Суперфедерант начал притягивать всех подряд, включая уклонистов и даже дезертиров, СФС укомплектовал себя какими-никакими военными — собрал в ряды своих вооруженных подразделений отставных и даже действовавших, но разорвавших контракты офицеров и рядовых со всей страны. «Комбат» был в числе таких офицеров.
— Может на проспект выйдем? — предложил второй клерк, Англичанин, который явно был обескуражен мусорными горами.
— Там толпа, — ответил Завирдяев, — Давайте хотя бы полпути пройдем дворами.
В следующем дворе показалось низкое, всего лишь по колено высотой, металлическое ограждение. На ограждении сидели в ряд трое молодых шалопаев, один из которых, самый здоровый и толстый, сидел по пояс голый, сверкая пивными сиськами. Под ногами компании стояли бутылки, причем все разные.