— Послушайте, господин Завирдяев, я вам тут целое выступление прочла. Вас это не убедило?
— Вы начали с разных секретов и подтверждения конспирологии, продолжили планами наших, как вы их назвали, боссов, а потом перешли на какие-то сказки, хорошо, фантастику про освоение планет, и что это плохо. Выглядит так, будто вы просто хотите не пустить человечество в космос.
— Ну как сказать… Просто не по такому сценарию. Но я и предприятия Ассемблера хочу в целости и сохранности оставить. И уж реакторы тем более. У вас, кстати все не так уж плохо — вы освоили термоядерную энергию и успешно ей пользуетесь. А представьте, у вас до сих пор бы все на нефти работало. А потом она везде заканчивается и все. Просто все. Один уголь и дрова. Еще плотины. И где-то чуть-чуть ядерного топлива, которое еще надо добыть и обогатить, а не чем. Ну где-то старое останется, потратят и все.
— Значит, не все так уж с нами, людьми, плохо. Наука, технологии, промышленность… Может и будущее, которое запланировано, не так уж мрачно?
— А вы знаете, как представлялось наше время лет сто назад? Ну вы же, как любой нормальный человек наверняка пересмотрели кучу старых фильмов. Вот были первые части «терминатора». Там кроме путешествий во времени была военная система, как наш интерлинк, штабы и среда боя вместе взятые. Только там конечно они, эти машины, восстали. Но в целом предвидели же люди всю эту тотальную цифровизацию? Предвидели.
А еще была куча сюжетов, где людей клонировали и обращались с ними, как с мясными и колбасными изделиями. Моральное несоответствие вообще никого не смущало, я имею ввиду зрителей.
— Так это же просто художественные фильмы. Вы сейчас просто хотите к чему-то придраться.
— Нет, эта ваша наука могла пойти не в ту сторону и пойти очень далеко. Знаете почему этого нет?
— Почему?
— Кто-то этих ученых время от времени выводил из… — она усмехнулась, — из работы и вообще из жизни. Такая санитарная… Уборка в своем доме.
— «Кто-то» — это Халдорис Ландскрихт?
— Да, — весело ответила Ландскрихт. Но вообще, я их не убивала.
— Понятно. Просто рядом стояли.
— Да нет же! Чего вы все время… Просто кто-то испугался так, что с ума чуть-чуть сошел, кто-то в параллельном мире оказался. Вот, например было такое направление в науке, как вивисекторы. Знаете про таких? Ну вот, достаточно было собрать несколько десятков этих ученых, самых мощных, в одном зале, выбрать нескольких и показать на них всем остальным хирургическое шоу. Главное руки помыть. И до и после. Самое для них неприятное состояло даже не в порезах-разрезах и воплях приятелей, а в том, что эти встречи можно было устраивать на регулярной основе. И все. Свое дурное дело они после такого забрасывают или, когда надо, отчаянно саботируют, к примеру, выводя из строя подчиненных. Ну, кто-то спивается, это уж как получится. Меры воздействия у меня гуманные. Я вообще… — она как-то гордо вытянула голову. — Я вообще довольно четко придерживаюсь своей системы моральных ценностей.
— Своих, это каких? — подумал Завирдяев, но смолчал.
— Вот, а вы думаете, что ваше человечество, будучи предоставленным самому себе проявит себя достаточно умным, чтобы себя же не искалечить навсегда, — продолжила она свою болтовню. — Под «искалечить» я имею ввиду все продуть и остаться без ресурсов и без реакторов. Умное конечно, но не настолько, чтобы быть от этого полностью застрахованным.
Итак, продолжим про повседневные и актуальные дела, связанные с Военным Процессом. По достижении ряда целей, таких, как нейтрализация госдолга США и приведение всех наций под общее начало, пусть и не формализованное, мы, человечество, ну то есть они, его хозяева, встали перед необходимостью Конверсии Войны. Это я сейчас уже описываю текущее положение дел. Фантастика вам не понравилась, так сменим тему. Я буду говорить про человечество «мы» а не «вы» потому что я с вами.
Оказалось, что просто так взять, и заключить ряд договоренностей, пусть и тайных и через Седьмой Штаб не получиться — мало того, что существуют разновекторные интересы внутри своего, Западного Блока, так в Азиатском эта разнонаправленность, ну то есть конфликт интересов носит еще более выраженный характер. Где-то с пару лет велись переговоры — это как раз по специализации Седьмого Штаба. Результатов это не принесло.
Тогда было решено этот процесс подтолкнуть и, чтобы выработать какую-никакую дорожную карту, стали проводить регулярные серии штабных игр. Каждая серия была с поправкой на текущие изменения. В результате этих усилий выработали схему, смыслом которой было то, что путь к Конверсии должен был быть открыт каким-либо кризисным событием. Ваш полет — это и есть такое кризисное событие.
Вообще в реализации потрясения они не были так жестко зависимы от вашей персоны и от этого прекрасного шаттла — это чтобы вы не думали о своей исключительности. Кризисным событием мог стать очередной демарш какой-либо страны, мятеж, захват терминала например. При достаточном умении противоракеты можно перепрограммировать и стрелять ими как баллистическими. Точность никакая, но в большой город можно попасть. Мало бы не показалось.
Все же руководство AEX держало на уме и отдавало приоритет шаттлу — не зря же они с ним так носились, правда первоначально, еще в годы Предвойны у них был прототип корабля с ядерным двигателем, и они думали о нем. Очень удачно совпало, что частные исследования AEX привели к созданию нового реактора, и в этом есть мой вклад — достаточно было нарисовать на нескольких листках кое-что и показать это кое-кому из ученых. Я была такая загадочная… Мне это нравится. Я же говорила, иногда я вступаю в такой вот разговор с передовым научным отрядом вашего человечества. С шаттлом даже пошла на большее — некоторые видели те, неземные корабли. Процесс исследований получил свой старт и свою мотивацию.
И вот, у них получилось. Не успели бы в срок, так кто-то другой угнал бы бомбардировщик но возможно в другое время. Я говорю про «успели в срок», потому что когда Оппенгеймер узнал про реактор и шаттл, у него довольно утвердительно сложилось в голове, что кризисное событие можно осуществить по головокружительно выгодному для него самого сценарию — тут и шаттл, который открывает путь к превосходству в конвертированной войне будущего, тут и его героическое поведение в условиях кризиса, и все это прямо перед выборами. В общем так совпало, что у него появилась возможность очень эффектно войти в историю и он за это ухватился. Я тут ни при чем. Вас все же и без этого предполагали задействовать, но на ядерном шаттле — не просто так же вас готовили. Другое дело, что на мой взгляд, вы поступили достаточно безрассудно, когда связались со всем этим, но в этом вы не уникальны.
Еще могу рассказать вам занимательную мелочь про схватку Оппенгеймера и Харлингтона. Так вышло, по другому и выйти не могло, что все это сообщество больших боссов, строящее свои планы на будущее, то и дело расходится во мнениях. Постоянно складываются и распадаются какие-то группы. В общем типичные интриги. Эти противостояния не носят какого-то уж совсем конфронтационного характера, но дискуссия имеет место. И вот, предположим есть два варианта того, как что-либо реализовать — обычно все сводится к двум.
В древние времена в таких случаях часто кидали жребий. Но в двадцать втором веке кидать жребий — это как-то уж совсем несерьезно. И вот, в качестве жребия выступают президентские выборы, главным образом, американские. Выборы максимально честные и прозрачные. Ну не пристало же этим боссам друг друга обманывать. Забавно, да? Народ США сейчас у нас — это шапка с бумажками, или что там из нее достают. Оппенгеймер — это вначале Конверсия, потом реорганизация тылов. Харлингтон — это сначала реорганизация тылов, затем Конверсия.
Еще из интересного, так это то, какие сценарии прорабатывали в этих штабных играх. Кризисным событием назначали и серию демаршей и вашу, ну теперь нашу, выходку и классический эскалационный коллапс и еще один замечательный вариант, когда серию по-настоящему неуправляемых демаршей стран нашего Блока компенсируют знаете чем? Они назвали это Эскалационным всплеском. В общем всего-то вернуть славные дни начала Войны. Все опомнятся и вновь встанут в общий строй. Замечательные люди эти боссы! Ну тут они еще руководствовались новомодным принципом, по которому, чтобы за спиной третьего участника продать паритетной противоположной стороне свой сценарий, надо притвориться побитым и несчастным. Я думаю, мне не надо вам напоминать, чем отличались первые дни Войны от всех последующих и предыдущих.
Я тоже иногда делаю вещи, которые не всем нравятся, но до такой изощренности никогда не доходила. Хотя бы потому, что изощренные планы чаще дают сбой, чем примитивные.
— А кто третий участник? — спросил Завирдяев, пробившийся-таки со своим внезапно возникшим вопросом сквозь завесу болтовни.
— Третий участник — это Война как таковая, — ответила Ландскрихт. — Тут никакой мистики, просто так, персонифицировано можно охарактеризовать весь этот ворох разнообразных интересов и заинтересованностей. Немного вульгарно, конечно, но можно. Она, словно игрок или политик, что препятствует заключению мирного пакета. Да не словно, а просто препятствует. И разрослась уже в такое, что чтобы совладать с этим нужна… она вдруг замолчала. — здравствуйте, я Халдорис Ландскрихт, — весело продолжила она, я не из ваших краев, ну да ладно.
— Ну вы и описали картину, — задумчиво произнес Завирдяев. А вообще, откуда вы все это знаете? Все эти подробности про штабные игры и тайные переговоры? — задал, наконец, давно назревавший вопрос Завирдяев.
— Да, вы правильно спросили то, что спросили. Я всегда старалась хорошо владеть всем, что связано с коммуникациями. В одиночку я могу делать удивительные вещи, которые способны произвести сильное впечатление, но вот систематическая массовая работа, в данном случае по шпионажу… Здесь все банально и заурядно — взлом коммуникаций, все вот это. У меня для этого свои люди. Вы тоже будете. Вы же хотите?