— Еще и смеет прикалываться, — в бессильной злобе подумал Завирдяев.
Тело по-прежнему не слушалось.
Наконец, он почувствовал, как медленно отплывает от того места, где проходила операция.
— Хотите взглянуть на эту штуку? — Поинтересовалась Ландскрихт, которая по-прежнему была вне поля зрения обездвиженного Завирдяева, — я вам это на память отдам. В пробирку сейчас положу и на Земле вам отдам.
Перед лицом появилась рука, державшая тонкий пинцет, в котором была зажата крохотная керамическая капсула, из которой торчали несколько десятков тончайших покрытых зеленой тонкопленочной изоляцией нитей-проводников.
— Такую вот дрянь вам вставили, — продолжила Ландскрихт. — А говорить вы начнете прямо сейчас.
Из одного из пальцев находившейся в поле зрения кисти полыхнуло свечение.
— Я вас ненавижу! — прошепелявил Завирдяев, — вы что творите? Знаете что, если вы будете продолжать в том же духе, я вас ударю. И не посмотрю на ваши огни.
— Ну вы что! — сокрушенно произнесла Ландскрихт? — А я думала…
— Я не вижу повода шутить, уже более уверенным голосом произнес Завирдяев. Во-первых ваше отношение к делу. Ни маски ни чего такого. Скальпель вы в зубах держали.
— Мне можно, я точно вам говорю, — ответила Ландскрихт, — я же не вполне человек, так что не волнуйтесь. И я же его не за лезвие которое с тканями соприкасается держала, а за ручку. А заболеете чем — ну это уже будет по какой-нибудь другой причине, точно не из-за меня. Так мы и это исправим. Все, вы успокоились? — она протянула к нему руку схватила за костюм и подтянулась к нему.
— Сами подумайте, радоваться вам или нет — бомба на борту выведена из строя. Чипа в голове у вас нет. Успокоились?
— Вы могли хотя бы меня как-то подготовить?! — почти прокричал Завирдяев. — Я бы лег на кровать там, внизу. Перед этим нам следовало бы все обговорить. На тот момент, когда вы меня начали резать, я очень хотел вас ударить.
— Сейчас тоже хотите?
— Я думаю, я пока могу сдержаться.
— Мне-то все равно, вы об меня руки можете сломать. Я просто не хочу, чтобы мы с вами ссорились.
— Так прямо и сломаю?
— Ладно, считайте что я это сказала так, выпендриваясь. Образно.
— То-то же.
— А теперь расскажу, что я собираюсь сделать. — невозмутимо перевела тему Ландскрихт. — Я, как говорила, собираюсь устроить магнитную бурю, которая на время заблокирует работу всех электронных сетей. Оптоволоконным сетям ничего не сделается, и это позволит властям реализовать все меры в рамках Положения Судного Дня, как это и предполагается соответствующими протоколами. Это позволит сохранить Ассемблер в целости и сохранности. Как и всю административную систему. Ее я тоже не хочу ломать. Просто функционировать все это какое-то время не будет.
— Насколько я понял, вы собираетесь перевести всех на Положение Судного Дня? Сами ругали тех кто задумал… Как это там… Эскалационный всплеск? При этом собираетесь устроить природный катаклизм. Еще хотите сохранить административную систему, но просто сделать, так чтобы она не функционировала? А это как?
— Да все нормально будет. Когда все сети вырубятся и UCE вместе с ними, то военные действия на фронтах прекратятся — они займут выжидательную позицию. Это будет обеспеченно уже подконтрольными мне в рамках подготовительного этапа системами. А органы власти просто чуть подконсервируются. Потом расконсервируются. Но они никуда не пропадут. Стратегических действий, способных раскачать эскалацию тем более никаких не будет.
— Подконсервируются… — с сомнением в голосе повторил Завирдяев. Зачем это все?
— Вас впереди ожидает тоталитаризм и террор. — Ландскрихт вдруг мотнула головой и замахала руками. Потом усмехнулась. — Извините, неудачно выразилась. Тоталитаризм и террор ожидают вас, если все эти планы ваших боссов будут реализованы. Ну когда тот горе-Титаник отправится в свое горемычное плавание.
Я хочу принести и принесу людям свободу и мир. Объясню, зачем мне это. Поведение человека можно рассматривать как определенный спектр из бинарных оппозиций. Желание возглавлять — желание подчиняться, разрушение-созидательность, все такое. Самая выразительная пара — это индивидуализм-коллективизм. В чистом виде ничего из этого наполнить личность не может. Обе составляющие в любом человеке и обществе присутствуют, но тянут его с разными силами. У кого-то одно преобладает, у кого-то другое. Вы поняли про что я? А то скажете, что несу какую-то непонятную хрень.
— Да понял, ответил Завирдяев, только непонятно, зачем вы мне это рассказываете.
— Я предпочитаю индивидуализм, причем очень сильно. Хотя коллективистская сторона меня чуть-чуть да и притягивает — я ведь все же среди людей живу. Верно? Я отдаю должное ценности свободы личности как бы высокопарно и наивно одновременно это не звучало. Да, это звучит наивно, но что тут сделать.
— Ну хорошо, считайте, что как будто я вам верю. А то ведь вы и дальше будете объясняться.
— Вот, — невозмутимо ответила не отреагировавшая на довольно откровенный подкол Ландскрихт. — А на этом Титанике будут прокачивать коллективистскую сторону. И, заметьте, без всякого коммунизма. Мне это не нравится, точнее не понравится. Отсюда и весь конфликт. Еще мешать людям убивать друг друга — это тоже мое личное пожелание. Для меня человечество — это как поле перед домом. Хорошо, когда выходишь туда, и там все тихо и красиво. Солнце светит, трава колышется. А когда саранча налетает, и все жрет, или собака прибежит и нагадит, разве это хорошо? И не волнуйтесь, мир захватывать, как это выглядит в вашем понимании, я не собираюсь.
— Да? Ну спасибо хотя бы на этом. Может быть, вы нас уже… Давно захватили?
— Не болтайте глупостей, — отмахнулась рукой Ландскрихт. — Давайте снова вернемся к делу.
Глава 50План Супербури
— Машина, которая устроит вам все тоталитарные радости, уже собрана и готова заработать — я не про Ассемблер, а про новое мировое устройство. — продолжала Ландскрихт, — Мы же просто уроним в нее гаечный ключ и отойдем, и все. Все свободны. Конечно, безболезненно это не пройдет. Будут и неразбериха и мелкие стычки на фронтах, и в тылах тоже. Но потом все будет лучше.
А так ни вам, ни всем остальным, кроме больших людей лучше не будет. Из вас вообще хотят «Большого Брата» сделать. Знаете же что это и кто? Я про персонаж как таковой, не подумайте, вживлять вас в компьютерные сети ни кто не будет.
— Да, я прекрасно знаю кто такой Большой Брат. Но в большинстве случаев так и правда иносказательно называют слежку, системы слежки и все такое.
— Нет, в вашем случае это символ революции, как в той книге. Везде ваши плакаты будут. Так чтобы тошнило. Только вам от этого лучше не будет. Знаете как закончил Ильич-Ленин? Не скажу точно, что с ним было, но вас изведут до такого же вида.
Всего лишь за тем, чтобы вы не мельтешили, не оказывали непредсказуемого влияния на политический процесс. Хотя первое время вы бы покрасовались. Приземлились бы в целости и сохранности и повыступали бы. Я думаю, о части плана, предусматривавшей вашу дальнейшую нейтрализацию, они умолчали, когда вас обхаживали.
Еще в новом мире вся эта дурь с телеэкранами, как в той книге будет. Интересно все сложилось, да? Когда-то выглядело так неправдоподобно, будто бы мужичек делает зарядку, а с экрана ему, именно ему, говорят, чтобы он делал зарядку правильно. Казалось бы, сколько там десятков тысяч зрителей, а ему одному так повезло. А сейчас у нас искусственный интеллект есть и такие трюки с индивидуальным подходом никого не удивят. Хотите все это? Хотя с телеэкраном — это пустяк. Теперь образование отчасти на этом построено и это здорово выручает. Техника — она такая. Смотря в чьих руках. Да, были бы у вас еще усишки — вы бы были вылитый «Большой Брат». Биг гангаста браза.
Завирдяев ничего не ответил и молча отвернулся, глянув в окно.
— Что это за такая магнитная буря, которая вырубит весь интернет? — начал он. — Я знаю, что несколько столетий назад магнитная буря выводила из строя электроснабжение. Но как вы ее устроите? Своими силами черной дыры? Тогда пожалуйста не перестарайтесь. Я не собираюсь становиться соучастником.
— Это будет сделано с помощью обычных технических средств. У нас на борту еще одиннадцать боеголовок, каждую из которых можно раскачать до пяти мегатонн. Этого будет достаточно. Вы правильно вспомнили то, что было два с половиной века назад.
Такие магнитные бури случаются с довольно неторопливой периодичностью, так что во время одной люди рыцарями воюют а во время следующей уже промышленная цивилизация. Случись такое в конце двадцатого века, так люди бы надолго это запомнили.
Сейчас за годы Войны к рукотворным электромагнитным импульсам, а значит и к тем бурям, все адаптировано, но случаются еще более серьезные — они бывают раз в несколько тысяч лет и случаются регулярно. Это все зависит от активности солнца. Мы же качнем магнитосферу и ионосферу, и все случиться и без притока какой-то избыточной энергии со стороны солнца. Это заработает при каждодневном, обычном солнечном ветре.
— Вы, значит, устроите эту супербурю?
— Ну да. Она безвредна для всего живого. Вообще, конечно, птицы и животные всполошатся немного — они прекрасно чувствуют все, что происходит вокруг них, но это нормально. Скажут: «если после этого ракеты перестанут летать и взрываться, так и хорошо», — она передразнила простецкую манеру россиян подытоживать, где кто-то или даже что-то «скажет», над которой сама не раз посмеивалась.
— Я не знал, что бомбами можно вызвать магнитную бурю. Электромагнитный импульс — да. Еще пояса радиации на орбите — это тоже слышал. А магнитная буря, которая выводит из строя всю электронику. Я честно сказать и не совсем представляю, как это. Полярные сияния вроде… Слышал, а в процесс не вникал.
— В атмосфере есть слой ионизированного газа, по нему может идти ток. Конечно, не так, как по проводу, но, условно говоря, там имеет место электропроводимость. Вот его, этот слой, точнее его часть, надо заставить работать как электрогенератор, который сам себя накачивает энергией, беря ее конечн