В нашем сердце всегда сохранится благодарное воспоминание о Вас, как о дорогом нашем наставнике, Архипастыре и благостном начальнике. Просим вместить и нас в сердце Ваше, и в часы молитв пред престолом Божиим не оставлять памятованием нас, грешных и смиренных духовных чад Ваших, и трудное делание наше в этой чуждой стране.
Принесло свои прощальные приветствия и Галицко-русское товарищество имени о. Иоанна Наумовича. Обильный выраженными в нем чувствами и содержанием адрес товарищества был прочитан г. О. Мохнацким по поручению Братского Комитета.
Ваше Высокопреосвященство, Высокопреосвященнейший Владыко, Милостивейший Архипастырь и Отец!
Волею Божией, велением высшего священноначалия России Вы покидаете нас и возноситесь на ин свещник. Не миновала нас сия горькая чаша!..
Позвольте же хоть отчасти высказать Вам то, чем полны наши сердца, что невольно просится на уста в эту тяжкую минуту расставания с Вами.
«Молись, учись, трудись, трезвись», – учил нашу Галицкую Русь, ведя ее к возрождению и объединению в вере и духе с Русью Великой, наш незабвенный просветитель, блаженной памяти отец Иоанн Наумович. Избрав его своим патроном, наше молодое Товарищество все свои силы направляет к тому, чтобы в своей жизни осуществлять эти святые заветы его и проводить их в жизнь заброшенных сюда, в Америку, братьев своих.
Безбоязненно и открыто исповедуем мы здесь свою исконную православную веру; усердно идем на молитву в наш родной русский храм и влечем к нему и к поддержке его всех, кто обманом и лестью, насильем иль ложью был когда-то отторгнут от веры и обряда своих прадедов. Стараясь просвещать себя и других всякой доброй наукой, мы выше всего ставим науку – сознавать себя единым, неделимым русским народом, великим и славным в своем историческом прошлом и еще более великим и славным в своем будущем, если только разрозненные члены его признают брата друг в друге и братски протянут друг другу руки для работы на свое общее благо. К достижению этой цели направляются самые усиленные наши труды. Для неё мы работаем и словом и делом и к этой работе горячо зовем и других. Боремся мы и за то, чтобы и в себе, и в других воплотить и этот завет наш – «трезвись». Нарушение его – один из тягчайших наших народных недугов. Но не меньше стараемся мы и о том, чтобы отрезвить себя и братьев своих от губительных раздоров и распрей, от невзгоды и свары…
Почти восемь лет этой нашей работы – все протекли под непрестанным Вашим водительством. В Вас, Высокопреосвященнейший Владыко, мы имели перед глазами живое воплощение своих великих заветов и высший пример проведения их в жизнь Американской Руси, – пример, который и учил нас, и воодушевлял, и давал бодрость и силы к работе, не оставляя в то же время никаких сомнений в её конечном успехе. Ваше свыше восьмилетнее святительство в Америке – чем оно было, как не постоянным ведением русских людей здесь в лоно отеческой русской веры и церкви, просвещением их русского самосознания, насаждением в их жизни единства и братства, отрезвлением их от всякия скверны плоти и духа! Об этом были все Ваши святительские молитвы, сему Вы непрестанно словом и делом учили, на сие труждались с таким терпением и постоянством, с такою Архипастырскою ревностию и отеческою любовию, которые всем и навсегда здесь останутся памятными. О плодах же этих трудов Ваших непререкаемо и лучше всяких слов свидетельствует громадный рост здесь русского православного дела в Ваше святительство…
И вот ныне мы Вас лишаемся… Что же, кроме глубокой скорби и жгучей, может наполнять наши сердца?!
Да, тяжело нам и больно расставаться с Вами – нашим многолетним духовным вождем и благостнейшим отцем. Больно прощаться, быть может, навеки. И нет слов, чтобы выразить свою скорбь и печаль. Есть только слезы горячие, воз дыханья глубокие, молитва сердечная, чтобы сторицей воздал Вам Господь за Вашу любовь к нам, Ваши святые молитвы о нас, отеческое снисхождение к нашим немощам, любовное поощрение наших трудов, личный великий труд Ваш на наше благо народное. Пусть так же плодотворны и многоплодны будут они и на новом месте Вашего святительства, и на всех путях Вашей жизни да сопутствует Вам любовь и признательность Ваших пасомых! О себе же молим Господа, да подаст Он нам, по Вашим молитвам святым, силы и крепость и впредь трудиться над осуществлением святых заветов нашего незабвенного патрона, достойно ходя звания, в котором Вы были нам великим учителем…
Приветствовал затем Владыку и Сестричный Союз имени Благовещения Пресвятыя Богородицы. Адрес Союза был составлен в бесхитростных сердечных выражениях и задушевно прочитан секретарем Союза В. В. Джонстон.
«Высокопреосвященнейший Владыко, Милостивейший наш Архипастырь.
Сестричный Православный Благовещенский Союз в г. Нью-Йорке напутствует Вас самым искренним пожеланием всего доброго на новом поприще Вашего высокого служения. Горячо благодарим Ваше Высокопреосвященство за постоянно благожелательное отношение к нашему юному Обществу. Господь да ущедрит Вас Своими богатыми милостями. Благословите нас».
При этом был поднесен Его Высокопреосвященству председательницей Союза М. Хотовицкой прекрасный букет, перевитый богатою лентой с вытисненной золотом по ней приличествующей случаю надписью.
Все эти адреса вложены были затем в папку-бювар роскошной работы с выгравированной на передней серебряной доске надписью: «Дорогому Архипастырю, Архиепископу ТИХОНУ, от благодарных православных братств Нью-Иоркско-го прихода: мужских – Рождества Пресвятыя Богородицы и Ивана Наумовича, и Сестричного Благовещенского Союза, 1907», и этот бювар на добрую память о Нью-Йоркской пастве был поднесен от лица означенных братств председателем Братства Рождества Пресвятыя Богородицы г. В. Журавлевым и другими членами Комитетов Братств.
Благословив подносителей, Высокопреосвященнейший Владыка ответил всем следующей речью:
“Благодарю вас, возлюбленные братие и сестры, за добрые чувства, сейчас вами высказанные. Душевно радуюсь тому, что братства ваши во время моего святительствования здесь возросли и укрепились, но причина сего не в моих трудах, а в вашем усердии и ревности. Господь да поможет дальнейшему процветанию ваших братств.
Вы, братие, пожелали проститься со мною в сегодняшнее воскресенье. Оно называется «прощальным», ибо есть добрый обычай испрашивать пред наступлением поста друг у друга прощения в содеянных прегрешениях. А у меня к тому есть и особое побуждение ввиду близкого моего расставания с вами. И хотя я лично, быть может, никого из вас и не обидел, но считаю долгом своим испросить у вас прощения, как ваш бывший Архипастырь.
Что такое Архипастырь? Не учитель только, хотя бы и высший, в предметах веры и благочестия, не совершитель только торжественных богослужений; не судия только в делах церковных и не начальник духовного сословия, – все это так, но существо дела этим не исчерпывается. Архиерей есть высший руководитель паствы на всем пути духовной жизни, наблюдатель общественной нравственности, хранитель и защитник высших духовных потребностей и пользы народа, предстатель за его душу и совесть пред Богом и людьми на небе и на земле. Он должен нести то служение, на тяжесть которого жаловался некогда Богу Моисей, говоря: Зачем Ты мучишъ раба Твоего? Зачем Ты возложил на меня бремя всего народа? Разве я носил во чреве народ сей, и разве я родил его, что Ты говоришь мне: неси его на руках твоих, как нянька носит ребенка (Числ. 11, 11–12). Архипастырь должен быть именно отцем, а паства детьми его.
И если обратить внимание на эту сторону дела, то расставаясь с вами после 8-летнего совместного пребывания, могу ли дерзнуть сказать Господу: се, аз и дети, яже дал ми (Ис. 8, 18). Боюсь звать вас на суд и говорить вам: тгриидите, истяжемся, а напротив молю вас: не внидите в суд с рабом вашим. Ибо можно быть красноречивым учителем, можно благолепно совершать богослужение, можно быть хорошим администратором, но все это еще далеко от того идеала, каковый начертан для Епископа. Вот св. Ап. Павел свидетельствует о себе, что он был всем вся, что он с изнемогающими изнемогал, имел попечение о всех церквах, ежедневно за них умирал. А я как далек от сего! Сам сознаю это и посему не без смущения ухожу от вас, ибо уподобляюсь тому евангельскому сыну, который сказал отцу своему, что он пойдет работать в винограднике, а сам не пошел (Матф. 21, 30). Так и я обещал носить вас выну в сердце своем и однако не всегда носил.
Простите же мне, братие, сие нерадение и забвение мое, и да простит и вас Господь, если в чем погрешили против меня!”
Обратившись затем частнее к Товариществу Ивана Наумовича, Владыка прибавил:
“Когда я учился в Духовной Академии в Петербурге, я дважды видел о. Наумовича, – сначала, как униатского священника, а затем, как православного протоиерея. Вскоре о. Наумович скончался, но я уверен, что бессмертный дух его радуется, когда чувствует, что здесь есть Общество его имени и его заветов. От души желаю, чтобы наши братья, русские из Австрии, по примеру незабвенного о. Наумовича, взоры свои направляли к Великой Руси и хоть бы здесь в Америке вступали в Православную Церковь и составляли с нами едино стадо под единым Пастырем Иисусом Христом”.
Громогласное многолетие, возглашенное соборным диаконом А. Кальневым Высокопреосвященнейшему Тихону, Архиепископу Ярославскому и Ростовскому, потрясло своды храма. Владыка ответствовал возглашением многолетия всему освященному собору, братствам и прихожанам храма и всем православным христианам.
Приложившись ко кресту, богомольцы вместе с Архипастырем прошли в зал под церковью, где те же вышеупомянутые братства в честь Владыки устроили чай, с печеньями и фруктами. Владыка был встречен входным «Достойно», и тут же благословил каждого из присутствующих крестиками, на память. Отпив чаю, гости попросили Архипастыря сняться со всеми в общей группе, на что Владыка и изъявил полное согласие. Собрание носило характер непринужденной, растворенной тихой грустью беседы – братского свидания.