– Дурная привычка, – замечаю я.
Он поднимает глаза, замечает мое неодобрение, застенчиво улыбается:
– Я знаю. Виноват.
Я смотрю на пачку.
– Вы не… или мне лучше не курить? – испытующе спрашивает он.
Я продолжаю смотреть на пачку сигарет, размышляя:
– Да нет… я думаю, нормально.
– Вы уверены? – спрашивает он.
– Нет проблем, – говорю я и звоню Джин.
– Да, Патрик?
– Принеси, пожалуйста, пепельницу для мистера Кимболла, – говорю я.
Через несколько секунд она приносит пепельницу.
– Что вы можете рассказать мне о Поле Оуэне? – спрашивает Кимболл после того, как Джин поставила хрустальную пепельницу Fortunoff на стол рядом с нетронутой бутылкой воды и ушла.
– Ну… – кашляю я, глотая два нуприна всухую. – Я его не очень хорошо знал.
– А насколько хорошо вы его знали? – спрашивает он.
– Мм… затрудняюсь ответить, – говорю я совершенно искренне. – Он был завязан в этой… Йельской истории, понимаете…
– Йельской истории?.. – сконфуженно переспрашивает он.
Я медлю, не имея ни малейшего представления, о чем я, собственно, говорю.
– Да… Йельская история…
– А что вы имеете в виду… под Йельской историей? – Теперь он заинтригован.
Я снова медлю. Действительно, что я имею в виду?
– Ну, начнем с того, что он, видимо, был скрытым гомосексуалистом. – Честно говоря, об этом я не имею ни малейшего представления, но, вообще-то, очень сомнительно, учитывая, как он велся на девок. – И постоянно нюхал кокаин… – Я замолкаю, потом, немного неуверенно, добавляю: – Я эту Йельскую историю имею в виду.
Я понимаю, что изъясняюсь путано, но по-другому не могу это выразить. Теперь в офисе очень тихо. Внезапно кажется, что комната сжалась и поплыла, и, хотя кондиционер включен на полную, воздух, похоже, начал сворачиваться.
– Итак… – Кимболл беспомощно смотрит в свою книжечку. – О Поле Оуэне вы рассказать ничего не можете?
– Ну… – вздыхаю я. – По-моему, он вел упорядоченную жизнь. Мне так кажется. – И вдруг ни с того ни с сего заявляю: – Он сбалансированно питался.
Я чувствую, что Кимболл разочарован, он спрашивает:
– Но какой он был человек? Кроме того… – он запинается, пытается улыбнуться, – что вы сейчас рассказали.
Что я могу сказать про Оуэна этому парню? Кичливый, надменный, жизнерадостный хуесос, который вечно пытался не заплатить по счету у «Нелль»? Что мне под страшным секретом поведали: у его пениса было имя, и звали его Майкл? Нет. Спокойнее, Бэйтмен. Кажется, я улыбаюсь.
– Надеюсь, вы меня не допрашиваете? – удается мне выдавить.
– Вам так кажется? – спрашивает он. Вопрос звучит зловеще, но это не так.
– Да нет, – осторожно говорю я. – Нет, вообще-то.
Он записывает еще что-то, скотина этакая, потом, не поднимая глаз, покусывает кончик ручки и спрашивает:
– А где Пол бывал?
– Бывал? – переспрашиваю я.
– Да, – говорит он. – Где он бывал?
– Дайте подумать, – отвечаю я, постукивая пальцами по столу. – «Новый порт», «Гарри», «Фужеры», «Индокитай», «Нелль», Корнеллский клуб, Нью-Йоркский яхт-клуб. Вот там обычно он и бывал.
У Кимболла озадаченный вид.
– У него была яхта?
Я запутался и небрежно роняю:
– Нет. Он просто там бывал.
– Где он учился? – спрашивает он.
Я медлю:
– А вы разве не знаете?
– Я просто хотел узнать, знаете ли вы, – произносит он, не поднимая глаз.
– Мм, в Йеле, – медленно отвечаю я. – Правильно?
– Да.
– А потом в бизнес-школе Колумбийского университета, – добавляю я. – Кажется.
– А перед этим? – спрашивает он.
– Если я правильно помню, в Сен-Поле… То есть…
– Спасибо, этого хватит. Вообще-то, это к делу не относится, – извиняется он. – Кажется, у меня больше нет вопросов. Пока никаких зацепок.
– Знаете, я бы… – тихо, тактично начинаю я. – Я хотел бы помочь.
– Я понимаю, – говорит он.
Еще одна долгая пауза. Он что-то отмечает, но, похоже, что-то не очень важное.
– Можете еще что-нибудь рассказать мне об Оуэне? – спрашивает он робко.
Я задумываюсь, потом слабым голосом говорю:
– В шестьдесят девятом нам обоим было по семь лет.
Кимболл улыбается:
– И мне тоже.
Притворяясь, что интересуюсь делом, я спрашиваю:
– Но у вас есть свидетели, или отпечатки пальцев, или…
Он устало перебивает меня:
– Есть сообщение на его автоответчике, где говорится, что он уехал в Лондон.
– Ну, может, так и есть? – с надеждой спрашиваю я.
– Его подруга так не считает, – бесцветно отвечает Кимболл.
Не успев это осознать, я думаю, какой пылинкой был Пол Оуэн в общем круговороте.
– Но… – я делаю паузу, – но кто-нибудь видел его в Лондоне?
Кимболл смотрит в свою книжку, перелистывает страницы, вновь смотрит на меня:
– В общем-то, да.
– Мм, – говорю я.
– Мне было сложно получить внятное подтверждение, – признается он. – Стефан Хьюз видел его там в ресторане, но я проверил, и оказалось, что за Пола он принял Хьюберта Эйнсворта, так что…
– А-а-а.
– Вы помните, где были в тот вечер, когда исчез Пол? – Он смотрит в книжечку. – Двадцать четвертого июня?
– Господи… ну, наверное… – Я думаю. – Наверное, относил видеокассеты. – Открыв ящик стола, я вынимаю свой ежедневник и, просмотрев декабрь, нагло вру: – Я встречался с девушкой по имени Вероника…
– Подождите, – смущенно произносит он, глядя в книжечку. – У меня… другая информация.
Мышцы моих ног напрягаются.
– Что?
– У меня другие сведения, – говорит он.
– Ну… – говорю я, неожиданно смутившись и испугавшись. Нуприн горчит в животе. – Я… подождите… А что у вас за сведения?
– Сейчас посмотрим… – Он перелистывает странички, что-то находит. – Что вы были…
– Подождите, – смеюсь я. – Я могу ошибаться…
Моя спина покрывается потом.
– Ладно… – Он останавливается. – Когда вы в последний раз были с Полом Оуэном? – спрашивает он.
– Мы… – О господи, Бэйтмен, придумай что-нибудь. – Мы ходили на новый мюзикл, который только что поставили. Он назывался… «О Африка, смелая Африка». – Я сглатываю. – Дико смешной… что еще. Кажется, мы ужинали у «Орсо»… нет, в «Петалуме». Нет, у «Орсо». – Я останавливаюсь. – По… последний раз, когда я физически видел его… это было у банкомата. Не помню какого… где-то возле «Нелль».
– В ту ночь, когда он исчез? – спрашивает Кимболл.
– Я не уверен, – отвечаю я.
– Мне кажется, вы путаетесь в датах, – глядя в книжечку, говорит он.
– Как это? – спрашиваю я. – А где, по-вашему, был Пол в тот вечер?
– В соответствии с его ежедневником, что было подтверждено его секретарем, он ужинал с… Маркусом Холберстамом, – говорит он.
– И? – спрашиваю я.
– Я допросил его.
– Маркуса?
– Да. Он отрицает это, – говорит Кимболл. – Хотя поначалу он не был уверен.
– Значит, Маркус отрицает.
– Да.
– И у него есть алиби? – Теперь я повышенно восприимчив к его ответам.
– Да.
– Есть? – спрашиваю. – Вы уверены?
– Я проверил, – произносит он со странной улыбкой. – Он чист.
Пауза.
– А-а.
– Ну а где были вы? – смеется он.
Я тоже смеюсь, хотя и не понимаю почему.
– И где же был Маркус?
Я почти хихикаю.
Кимболл по-прежнему смотрит на меня с улыбкой.
– Он не был с Полом Оуэном, – загадочно произносит он.
– Так с кем же он был? – Я все еще смеюсь, но как во сне.
Кимболл открывает свою книжечку и впервые награждает меня слегка враждебным взглядом:
– Он был в «Атлантиде» с Крейгом Макдермоттом, Фредериком Дибблом, Гарри Ньюменом, Джорджем Батнером и… – Кимболл замолкает, потом поднимает глаза. – И вами.
Сейчас я думаю о том, как долго разлагался бы труп в этом кабинете. Когда я мечтаю в кабинете, я обычно думаю вот о чем: поесть бы мясо на ребрышках в «Горячем триколоре» в Вашингтоне, округ Колумбия. Не сменить ли мне шампунь? Какое сухое пиво на самом деле лучшее? Правда ли, что дизайнера Билла Робинсона переоценивают? Что происходит с IBM? Высочайшая роскошь. Выражение «строить из себя крутого» – это наречие? Шаткий мир в «Ассизи». Электрический свет. Совокупность роскоши. Высочайшей роскоши. Этот мерзавец носит тот же самый проклятый льняной костюм от Armani, что и я. Как легко было бы до смерти напугать этого пидораса. Кимболл абсолютно не подозревает, насколько я безучастен. В этом кабинете нет ни единого признака жизни, и все же он продолжает делать пометки. К тому времени, как вы закончите читать это предложение, где-нибудь в мире взлетит или сядет пассажирский «боинг». Мне хочется пива «Пилзнер Урквелл».
– Ах да, – говорю я. – Разумеется… Мы хотели, чтобы Пол Оуэн пришел, – я киваю, словно вспоминая что-то, – но он сказал, что у него будут дела… – Потом кротко: – Наверное, с Викторией я ужинал… на следующий день.
– Послушайте, как я и говорил, меня всего лишь наняла Мередит, – вздыхает он, закрывая книжечку.
На всякий случай я спрашиваю:
– А вы знали, что Мередит Пауэлл встречается с Броком Томпсоном?
Пожав плечами, он вздыхает:
– Об этом я ничего не знаю. Знаю лишь, что Пол Оуэн должен ей большую сумму денег.
– Да? – говорю я, кивая. – Вот как?
– Лично мне, – признается он, – кажется, что парень разыграл дурака. Свалил на время из города. Может, он и поехал в Лондон. Развеяться. Выпить. Да что угодно. Мне все равно кажется, что рано или поздно он объявится.
Я медленно киваю, надеясь, что у меня подобающий случаю озадаченный вид.
– Как вы думаете, он не занимался оккультизмом или сатанизмом? – всерьез спрашивает Кимболл.
– Что?
– Я знаю, что это дурацкий вопрос, но в прошлом месяце в Нью-Джерси – не знаю, слышали ли вы об этом, – молодой биржевой брокер был арестован и обвинен в убийстве мексиканской девушки и в том, что он использовал части ее тела в ритуалах вуду…