Мистер Уорхейд, ныне находящийся в почетной отставке, сообщил нам, что решение о прекращении дела капитана «зеленых беретов» Мак-Дональда подписал сам начальник военно-судебного ведомства США, то есть главный, верховный судья армии, бригадный генерал Уилтон Б. Перенс-младший, с разрешения, а вернее, по указанию министра обороны Мелвина Лэйрда, преемника Макнамары. Он советовал нам остерегаться любых попыток задеть честь «зеленых беретов» и армии в целом. А у нас этого и в мыслях не было. Мы сожалеем, что прокурор А. Б. В. Крейг придерживается иных взглядов, но уважаем его принципиальность и желаем заявить об этом. Но если эта самая принципиальность спасет убийцу нашей кровной родни, то лучше бы ее не было. Мы простые люди и знаем, что не нам перевоспитывать этот мир, где отцы убивают своих детей…»
«Для заключительного слова — писал в пресс-релизе прокурор Крейг, — я также приберег целый ряд аргументов в поддержку обвинения. Так, я обнаружил факты аморального поведения Мак-Дональда в ня-чанговском госпитале, установил, что за год работы в этом госпитале «зеленых беретов» он спал едва ли не со всеми медицинскими сестрами своего отделения и других отделений. Не ограничиваясь этим, он ходил с другими медиками-офицерами в местные бордели. Сначала он долго отказывался от всяких наркотиков, даже от марихуаны, но затем перепробовал их все, вплоть до героина и опиума, оправдывая себя тем, что они ему необходимы для снятия перегрузок и стрессов на работе. Во время обработки больших партий раненых он налегал на амфетамины. Развращение Мак-Дональда дошло до того, что он, как свидетельствуют факты, сожительствовал одно время с женой своего начальника полковника Кингстона. Вернувшись в Штаты, он посещал «кошкины дома» в Фейетвилле, но все это были лишь цветочки. Ягодки появились во время групповых оргий «зеленых беретов» в мотеле «Сердце Фейетвилла» и других мотелях и отелях Северной Каролины, которые, как выяснилось, начались с банкетов по случаю получения офицерами-зеленоберетчиками «серебряных крыльев» — нагрудных знаков парашютистов-десантников. Командование смотрело на них сквозь пальцы, хотя догадывалось, что они выродились в безобразные оргии. Так, Мак-Дональд лично участвовал в так называемых «свадьбах спецвойск», которые можно было бы назвать скорее «собачьими свадьбами». Характерно, что на предварительном следствии, проведенном военными криминалистами, Мак-Дональд упорно отрицал свое участие в этих оргиях. А одно участие в них камня на камне не оставляло от его репутации образцового семьянина. Кстати, когда этого «однолюба» поселили после выхода из госпиталя в комнате дома для офицеров-холостяков, к нему почти сразу стала приходить медицинская сестра, с которой у него и ранее была связь.
Несмотря на халатное исполнение военными криминалистами своих обязанностей, я не склонен обвинять их в полной некомпетентности. Нет, в ходе следствия они довольно скоро пришли к выводу, что Джеффри Р. Мак-Дональд виновен-таки в убийстве своей семьи и 1 мая 1970 года обвинили его в троекратном убийстве. Согласно закону, дело Мак-Дональда было передано на основании статьи 32-й Единого кодекса военной юстиции для принятия решения о дальнейшем ходе дела полковнику Уоррену Року. Военные криминалисты стояли на том, что убийства были совершены не какими-то далекими от хирургии лицами, находившимися под воздействием ЛСД или других наркотиков, а опытным хирургом, и этим хирургом мог быть только Джеффри Р. Мак-Дональд. Рана, которую он нанес себе для отвода глаз, также была произведена хирургом. Остальные его ранения были вовсе неопасны для жизни. Но высокое начальство Форт-Брагга и высшее начальство Пентагона сразу осознали нежелательность процесса над Мак-Дональдом в тот бурный год для чести армии и ее специальных войск.
Как известно, Мак-Дональда должен был судить не суммарный или специальный военный суд, а суд высшей ступени — общий (или генеральный) суд, имеющий право приговора к смертной казни. Созывается такой суд начальником воинского соединения от командира дивизии и выше. В данном случае его должен был созвать командующий Центром специальных войск имени президента Кеннеди. Но тут начались консультации с главным военным юристом и Пентагоном. Пентагон надел на Фемиду в погонах смирительную рубашку, в рот ей сунули кляп. И концы в воду. Журналист Джек Андерсон напрасно писал об этом армейском произволе. Через девять месяцев Фемида в зеленом берете разрешилась «шотландским» вердиктом: вина обвиняемого не доказана.
В 1976 году апелляционный суд США, рассмотрев ходатайство Мак-Дональда, снял обвинение с него в тройном убийстве на том основании, что нарушены были его права как гражданина США на «суд скорый и справедливый».
Казалось, Сегал выиграл дело для своего клиента.
В июне 1977 года Уорхейд и Кассабы подали жалобу в Верховный суд США на решение о снятии обвинений с Мак-Дональда, и Верховный суд отменил это решение.
Доктор Мак-Дональд и его адвокат Сегал сумели на годы оттянуть разбирательство дела. За ними стоят могущественные силы, готовые надругаться над справедливостью и покрыть зло, как это делалось во время Уотергейта. Нельзя допустить, чтобы эти силы победили и вновь отсрочили возмездие».
Если у Гранта и были раньше какие-то сомнения в виновности Мак-Дональда, то все они отпали по прочтении пресс-релиза. Наихудшие опасения Крейга оправдались: силы, стоявшие за убийцей, торжествовали победу. Но была ли это окончательная победа?
В конце пресс-релиза Крейга был приклеен такой смелый, даже дерзкий постскриптум:
«Перед истеблишментом стоял выбор: дискредитировать или «зеленых беретов», «гвардию американской армии», и их хозяев в центральной разведке, или хиппарей, многие из которых выступали против войны во Вьетнаме. Третьего пути не было дано. И с благословения коррумпированной администрации президента Никсона военщина и ЦРУ сделали свой выбор, избрав козлом отпущения выдуманных Мак-Дональдом «мирников»-хиппарей. Теперь же на это преступное решение легла печать администрации президента Картера!»
ГИБЕЛЬ ОРЛА
По дороге в Роли Грант стал свидетелем убийства.
Где-то на полпути черный водитель автобуса довольно резко затормозил, остановил громадную машину и, обернувшись к пассажирам, объявил:
— Никто не хочет поглядеть на американского лысого орла?
Сидевший рядом с Грантом пожилой, совершенно лысый человек в очках, смахивающий на школьного учителя, вскочил на ноги:
— Вот спасибо, мистер! Ведь это же исчезающий вид, на первом месте в нашей Красной книге!..
Почти все пассажиры поспешили выйти из автобуса. Орел парил впереди, слева от шоссе, освещенный лучами предвечернего солнца, не успевшего еще закатиться за Великие Дымные горы. Белая голова и белый хвост, дымчато-коричневый корпус с белыми пятнами.
— Высота полмили, не больше, — сказал кто-то из пассажиров.
— Какой красавец! — восхищенно воскликнула экспансивная леди в летах. И в джинсах. — Точно слетел он с большой печати Соединенных Штатов Америки.
— Не красавец, а красавица, — поправил ее лысый.
— Лысая красавица?! — захихикала леди. — А вы откуда знаете? Разве отсюда видно?
— Видно, — ответил лысый под смех окружающих. — У белоголового орлана размах крыльев семь футов, а у орлицы все двенадцать. Живут до сорока лет. За двое суток может пролететь шестьсот миль. У здешних орлов гнезда в горах, но они кормятся у океана, у рек и озер. Едят рыбу, змей и ящериц, падаль, птиц, небольших животных. Вопреки мифам и легендам, не нападают на людей и не крадут маленьких детей…
— А почему, мистер Всезнайка, посадили эту птицу на наш герб, наши доллары и монеты? — спросил нагловатый молодой парень, подмигивая своей девице.
— Так уж получилось в 1782 году, — ответил лысый, машинально поглаживая голый череп. — Историки уверяют, что орел впервые стал гербом в Древней Сумерии пять тысяч лет тому назад. Потом он высоко летал и в Греции и Риме. Перед каждым легионом несли копье с орлом. Орел украшал герб Карла Великого, входил во многие королевские, дворянские гербы. Двуглавый орел сделался гербом Византии, Австрии, Испании, России. Одноглавый орел был у Наполеона, у польских королей. И потому многие наши конгрессмены после революции не желали признавать монархического орла. Бенджамин Франклин категорически протестовал против орла, называя его аморальной, хищной, вороватой и вшивой птицей. Вместо него он предлагал истинно американскую птицу — дикого индюка. Но кто-то отыскал лысого орла, туземца Америки, неизвестного в Европе, и он почти двести лет тому назад стал нашим гербом.
— Я читал где-то, — сказал нагловатый, — что в орлином гнезде нашли один рваный кед, пустую пивную бутылку, мужские плавки, лампу фотовспышки и журнал «Пентхаус». Эти мудрые птички знают, что к чему…
— В сороковом году, — сказал лысый, — конгресс принял билль, запрещающий убивать орлов…
— Пора ехать, — сказал черный водитель.
Орел вдруг пошел в пике.
— Наверно, на зайца нацелился, — воскликнула девица нагловатого.
На полпути к земле орел вдруг как-то странно подскочил. Донесся чуть слышный звук выстрела. А птица уже падала камнем вниз…
— Прекрасный выстрел! — с завистью сказал, присвистнув, нагловатый.
— За такой выстрел убить мало! — рявкнул лысый.
— Там птицефермы, — заметил водитель. — Пора ехать!
— Их всего тысячи четыре осталось, — горевал лысый.
— Чучело небось можно за три сотни загнать, — сказал кто-то. — Поехали, что ли!
— Безобразие! — негодовал лысый. — Скоро орлы у нас останутся только на долларовых бумажках и пуговицах солдат и офицеров!
— Ерунда! — донесся из толпы пассажиров пропойный бас. — На Аляске их больше, чем воробьев.
— «Ерунда!» — оскалила зубы девица нагловатого. — Это же была орлица, а в гнезде у нее дюжина цыпляточек…
— От силы три орленка, — ввернул лысый орнитолог. — А отец-орел, — продолжал он, — их кормит и воспитывает, пока они не научатся летать и добывать пищу. Не пропадут…