Главным южнокорейским лоббистом в Вашингтоне был Пак Тон Сун, числившийся бизнесменом. Он провел в Вашингтоне несколько лет и прославился своим широким образом жизни. Сорил деньгами направо и налево, устраивал роскошные приемы, основал фешенебельный «Джорджтаунский клуб» (вложил в это начинание 3 миллиона долларов!) для столичной знати. Все это делалось с одной целью — приобрести влияние в американском конгрессе. Потом выяснилось, что за ширмой такой светской жизни Пак Тон Сун развил активную деятельность, привлекая конгрессменов на службу интересам южнокорейских правителей. В ход шло все, вплоть до взяток. И год за годом такого сорта лоббизм приносил нужные плоды. Вашингтон отпускал все новые и новые средства в счет «помощи» Сеулу (12 миллиардов долларов за 20 лет). Из этих миллиардов Сеул выделял миллионы Паку на подкуп вашингтонских законодателей. Несложный кругооборот!
Неизвестно, сколько бы еще лет шиковал в Вашингтоне ловкий Пак, но дело случайно дошло до уголовщины. В отношениях с ловким лоббистом запуталась некая миссис Хоуве, руководительница штата сотрудников жены американского президента Форда. Вместе с этой «руководительницей» запутался и ее муж Джеймс Хоуве, который в результате покончил с собой. Началось следствие. Выяснилось, что Пак был агентом сеульской разведки. Выяснилось, что в сетях у него были 115 (!) бывших и нынешних членов конгресса. Комиссии конгресса по вопросам этики пришлось в связи с делом Пака опросить всех (I) конгрессменов. И обижаться им было не на что. Один из них, Уолтер Флауэрс, сказал: «Будем откровенны — всегда можно что-то откопать, когда ты роешься в грязном белье 435 парней и девушек в палате и еще 100 парней в сенате. Такова уж Америка!» Остается добавить, что Пак благополучно вернулся в Сеул, а в Вашингтоне скандал постепенно замяли.
Еще более широким размахом (и еще более глубоким влиянием) отличается деятельность произраильского лобби в Вашингтоне, о котором мы уже упоминали в очерке о национальном вопросе. В США считают, что оно, например, воздействует на две трети сенаторов! Это лобби одно из самых могущественных в американской столице. Среди других «иностранных» лобби можно упомянуть бурную деятельность в Вашингтоне представителей расистов ЮАР, не без успеха убеждавших и подкупавших законодателей.
О сути лоббизма говорит и скандал с Билли Картером, братом президента США Дж. Картера. Это свое родство ловкий Билли быстро обратил в доллары. Представители одной арабской страны не пожалели 220 тысяч долларов в обмен на то, что Билли обещал им провернуть в США их делишки. Типичный пример торговли влиянием! Было оно у Б. Картера на своего брата-президента или нет, вопрос проблематичный, но тем не менее одна сторона (давшая 220 тысяч) польстилась на это влияние, другая (Билли) этим обстоятельством воспользовалась. Делал это Б. Картер тайно, но потом все всплыло на поверхность, и ему, поскольку он стал лоббистом иностранного государства в Вашингтоне, пришлось, как это положено по закону, зарегистрироваться в министерстве юстиции США в качестве агента правительства этой страны. Эта весьма запоздавшая регистрация спасла его от судебного преследования, но не спасла Белый дом от скандала, который газета «Вашингтон пост» назвала «национальным кошмаром», а телекомпания Си-Би-Эс объявила по этому поводу, что «Белый дом барахтается в кипятке».
Журнал «Тайм» назвал статью о лоббизме так: «Новая вашингтонская игра на миллиарды долларов — кто кем руководит». В этом определении вызывает сомнение выражение «новая игра». Не такая уж она новая. И это вовсе не игра! Но в целом смысл происходящего процесса схвачен верно: миллиарды долларов идут на то, чтобы политическая машина работала в пользу тех, кто их дает. Журнал отмечает, что в Вашингтоне наблюдается «поразительный рост влияния различных лобби». Что практически означает этот «поразительный рост»? Журнал писал, что в связи с этим ростом «президент Картер встречался с серьезными трудностями при проведении законопроектов через конгресс, а сам конгресс стал неуправляемым». Нет, не совсем так! Он вполне управляем, но вопрос вот в чем: кем он управляется?! Ответ на этот вопрос дает хотя бы такой пример.
По всей стране нарастает возмущение тем, что фабриканты огнестрельного оружия превратили США в стреляющие Штаты Америки. Любой человек может купить огнестрельное оружие по вполне доступной цене. Общеизвестны ужасные последствия такого положения. Казалось бы, законодатели в Вашингтоне, эти «избранники народа», должны были бы обратить внимание на создавшуюся ситуацию, прислушаться к голосу возмущенных американцев. Но нет! За десять лет конгресс США четырнадцать раз отвергал законопроекты об установлении контроля за продажей огнестрельного оружия. За спиной голосующих «против» конгрессменов стоят лобби фабрикантов этого оружия. Ну, и, разумеется, таких средств еще больше у корпораций, производящих истребители, бомбардировщики, подводные лодки, ракеты... Их лобби самые богатые и влиятельные в Вашингтоне. Хозяева этих лобби — подлинная невидимая власть.
Механизм связи лобби корпораций, работающих на войну, с конгрессом сложнее, чем у прочих компаний. Сложнее и эффективнее! Потому что эти лобби входят составной частью в тот огромный всеамериканский феномен, который назван военно-промышленным комплексом, или ВПК. Уж если что в США и олицетворяет реальную силу, так это именно ВПК. Вот его основные части: министерство обороны США — Пентагон, американский конгресс и опутавшие его лобби, военная промышленность.
В сложном, но хорошо отработанном механизме ВПК, в таком его звене, как конгресс, надо выделить четыре комиссии — две в сенате и две в палате представителей. Это комиссии по делам вооруженных сил и по ассигнованиям. От них прежде всего зависит выделение кредитов на вооружение. Председатели этих комиссий не последние люди в системе ВПК. Одним из таких деятелей в течение многих лет был Мендел Риверс, он возглавлял комиссию палаты представителей по делам вооруженных сил. По характеру своей службы он олицетворял видимую частицу той невидимой власти, какая на самом деле заправляет в США. И, находясь в центре общественного внимания, он был голосом этой невидимой и обычно молчаливой власти, выражал ее, можно сказать, философию. Только поэтому мы и вспомнили о Риверсе. Он ушел, как говорится, в мир иной, но его философия с ним не ушла, она осталась в основе ВПК.
О нем говорили: «Риверс один может вооружить и разоружить Америку». Но вооружал, конечно, не он один, а вот говорить, выступать в пользу гонки вооружений предоставили ему, такая уж была у него должность. Он и говорил. В свое время он советовал президенту Трумэну сбросить атомную бомбу не только на Японию, но и на корейскую землю. Настаивал на применении ядерного оружия и во Вьетнаме. Он говорил: «Мы сровняли с землей города в Германии и Японии во второй мировой войне. Я не знаю, чего мы церемонимся с Ханоем. Плевать я хотел на общественное мнение». Последнее утверждение более чем характерно не только для Риверса, но и для ВПК в целом, который всегда плюет на общественное мнение, ибо забота о прибыли превыше всего!
Риверс прибыл в конгресс из города Чарлстона (штат Южная Каролина). Местный бизнес не прогадал, послав его в Вашингтон. По воле Риверса до того тихий и патриархальный Чарлстон стал, пожалуй, самым милитаризированным американским городом. В нем создали: военно-воздушную базу, военно-морскую базу, ракетный полигон, военную верфь, учебную базу атомных подводных лодок, армейские и военно-морские склады, арсеналы, учебный центр морской пехоты, базу береговой обороны... И Риверс не одинок! Из четырехсот тридцати пяти избирательных округов, посланцы которых заседают в палате представителей, триста шестьдесят три имеют бюджет, основанный на военных ассигнованиях. Обо всех этих риверсах газета «Нью-Йорк тайме» пишет: «Их власть опирается на всемогущество милитаристского общества. Их рычаги — миллиарды долларов, идущие на военные контракты, и миллионы долларов, идущие на содержание военных баз. В этом — источник их политического господства. И не случайно военные базы сооружаются, а военные заказы размещаются именно в тех избирательных округах, представители которых входят в комиссии по делам вооруженных сил и по ассигнованиям».
Невидимая власть в США состоит из многих компонентов, принимает самые разные формы, о которых известно далеко не каждому. Так, например, лидеры делового мира США создали «Круглый стол бизнесменов», в эту организацию вошли руководители крупнейших корпораций страны. Как отмечает американская пресса, это объединение затмевает все другие совместные начинания предпринимателей. Первым председателем «Круглого стола бизнесменов» стал И. Шапиро, глава фирмы «Дюпон». Сидя за «Круглым столом», лидеры большого бизнеса диктуют свои интересы правительству и законодателям. Для участников такого «стола» не является проблемой общение с членами палаты представителей, сенаторами, министрами и самим президентом США. Американский журнал «Форчун» пишет: «Руководитель крупной компании всегда может заставить себя выслушать: перегруженные делами политики и чиновники отменяют любые заранее запланированные встречи, чтобы увидеться с главой «Дженерал моторс» или «Интернэшнл бизнес машинз». Сегодня Реджиналд Джоунс из «Дженерал электрик», Шапиро и ряд других имеют возможность и активно проводят «политику убеждения» на самом высоком правительственном уровне. Они часто встречаются и с президентом США».
Еще более затененной сферой невидимой власти в США являются так называемые клубы. Их существование — давняя традиция, завезенная еще переселенцами из Англии. В США много самых разных клубов, но мы обратим внимание на те из них, которые объединяют деловых людей. В своем романе «Титан» Драйзер так описывает клуб «Юнион лиг», объединяющий лидеров бизнеса в Филадельфии:
«Среди сидевших за столом были люди дородные и тощие, высокие и приземистые, темноволосые и блондины; очертанием скул и выражением лиц некоторые напоминали тигра или рысь, другие медведя, третьи лисицу; попадались и угрюмые бульдожьи физиономии, и лица снисходительно-величественные, смахивающие на морды английских догов. Только слабых и кротких не было в этой избранной компании».