Петер ХаксАмфитрион
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
Действующие лица
Юпитер
Меркурий
Амфитрион
Созий
Алкмена
Действие происходит в древних Фивах. На сцене ворота дома Амфитриона. Ночь изображается голубым занавесом, который в соответствующий момент спускается сверху и колышется. Маски богов – золотые, маски людей – естественного цвета. Юпитер и Меркурий, превращаясь в Амфитриона и Созия, надевают поверх своих золотых – маски, совершенно сходные с масками Амфитриона и Созия, но также золотые. Черные маски означают, что действующие лица становятся невидимыми.
Действие первое
Юпитер в маске Амфитриона
Здесь ждет меня святой очаг семейный,
Здесь та, что святость очага хранит,
Здесь дом, чьи стены стерегут супругу
И стены Фив, что дом мой стерегут.
Врагов коварных гнев меня заставил
Покинуть все, чтоб удержать тем крепче.
Очаг, жена, дом, родина – привет!
(Недовольно.)
Дурацкий текст – он вязнет на зубах!
Появляется Меркурий с записной книжкой.
Так надо, господин. Таков пролог.
(снимает маску Амфитриона).
Начало плоско и витиевато,
Словам простор, но как убога мысль!
Сам посуди, красавица Алкмена,
Владычица всех царств моих, приткнута,
Как старая хромая табуретка,
Куда-то к очагу и пошлым стенам.
Для пользы дела мелем чепуху.
Четырежды Амфитрион домой
С победой возвращался, мой Юпитер,
И трижды он весь текст произносил,
Ни слова в нем не изменив.
Прекрасно.
И что же он сказал в четвертый раз?
Сказал он вместо «святость»…
Что?
«Святыня».
Сдаюсь. Я все скажу.
Да, и прошу вас,
Побольше убежденности, без всякой
Иронии, вполне серьезным тоном.
Ведь если вы, (пока не убедитесь,
Что ваша страсть безумная к Алкмене
Совсем не так сильна, как вам казалось),
Должны изображать ее супруга,
То в роль войти желательно получше.
Великий мастер не творит халтуры.
А вы? Какой же вы Амфитрион?
Олимп с ослиной кучей больше сходен.
Подай сюда доспехи мне и шлем.
Похож я на него?
Не очень. Нет.
Доспехи – дрянь. Таскать их тяжело,
Зато разбить легко. Мне неудобно.
Оно и видно.
Что? Ведь я же в маске!
(Снова надевает маску.)
Нет никаких различий между нами.
Не спутает вас в Фивах и ребенок.
Но внешность-то его.
Да. Но не суть.
Нет-нет, все дело в маске. Обмануться
Совсем легко. О людях судим мы
По внешности. Я даже не хочу
С ней много говорить.
Скажу лишь: Здравствуй!
Чуть потреплю по щечке и в постель!
Вы можете ни слова не промолвить,
Глупцы всегда ваш ум разоблачат.
Вас взгляд холодный выдаст с головой,
Не говоря уж о самом молчанье.
Неужто это так?
Так. А вопрос ваш
Доказывает лишь, что вы иной,
Чем те, с кем вы надеетесь сравняться.
Таков же я, как все они, – чуть выше.
И то, в чем вы их выше, убивает
В вас то, в чем вы такой же, как они.
Великим еще можно притвориться,
А малым – нет. Не может великан
Напялить платье карлика, и слон
Не спрячется за спину серой мыши,
И тигру не годится шкура кошки.
А вы – и в человечьей шкуре – бог.
Мой господин, тому, кто мал, природа
Дает чутье и нюх на все большое;
Любая тварь учует, кто ей враг.
И если вы хотите, чтобы вас
Сочли Амфитрионом все фиванцы,
Вы стать должны им – телом и душой.
Прекрасно. Я хочу. Ну, как?
Что – как?
Теперь я – он.
Вы – он?
Да. Я ведь мозг свой
Пересоздал, чтоб стать Амфитрионом.
Вы сняли мерку?
Снял, и очень точно.
И все же непохожи вы.
Упрямец!
Теперь мой каждый жест, походка, смех —
Все в точности, как у него. Я больше
Уж не могу ни чувствовать, ни мыслить.
Как тесны эти жалкие сосуды,
Они пусты – клянусь в том честью грека.
«Клянусь в том честью грека!» – хорошо.
Все остальное – это вы, не он.
А, может, главное – совсем не мозг?
И виноват другой какой-то орган?
Ведь все они так связаны друг с другом.
Я каждым органом – Амфитрион.
Ну, да!
Ну, да.
По чести?
Я сказал.
Сильней разбожествиться невозможно.
Итак, подписано и решено,
Что вы теперь Амфитрион – настолько,
Насколько вообще им можно стать.
И стоит вам всего лишь повторить
Те пошлости, которые для вас
Я целый год записывал в шпаргалку,
Склоняя слух мой с высоты Олимпа,
Прилежно исполняя ваш приказ,
Весьма, весьма возможно, что тогда
Обман удастся нам. В конце концов,
Для этого изыски ни к чему.
Не нужно делать лишь ошибок грубых.
Алкмена, я уверен, вряд ли к вам
С излишним интересом отнесется.
Ведь для нее законный вы супруг.
На крыше появляется Алкмена.
Меркурий, там…
Что там?
Она. Алкмена.
Мой господин, ее не раз я видел.
А я впервые вижу.
Как же вы
Влюбились, даже не увидев дамы?
Меркурий, я влюблен, и потому
Я каждый раз ее впервые вижу.
И каждый раз – передо мною чудо.
Еще одна очередная глупость,
Она влюбленным разум заменяет.
Так зеркало кривое льстит калеке,
Его красавцем стройным отразив.
Но, впрочем, этот экземпляр – удачный.
И все же я постигнуть не могу,
Что к смертным женщинам вас вечно тянет? Они же вам не пара, господин.
Кто совершенен так, как вы и я,
Не должен позволять себе промашек.
Но я люблю их, этих смертных женщин,
Особенно же светлую породу.
У них округлый зад и ребра скрыты.
Они слабей, податливей, нежней нас,