ГРИГОРИЙ ВЕРМИШЕВАмирспасаларКнига I
СЛОВО ОБ АВТОРЕ
Григорий Христофорович Вермишев родился в 1894 году в Тифлисе. Умер в 1973 году в Орджоникидзе (ныне Владикавказе).
Со стороны матери, Варвары Александровны Аргутинской, Григорий Вермишев происходит из знаменитой армянской княжеской династии Аргутинских-Долгоруких. Династия эта берет начало из рода Захаридов, могущественных князей Северо-Восточной Армении.
Захариды занимали важные позиции в руководстве, в военно-политических структурах Восточногрузинского (Картли-Кахетинского) царства.
Предок Григория Вермишева, архиепископ Иосиф Аргутинский-Долгорукий, будучи духовным предводителем армян России, участвовал в переселении армян из Крымского ханства в Российскую империю, где ими был основан город Нор-Нахичеван. Иосиф Аргутинский принял активное участие в Персидском походе России. Являлся сподвижником Потемкина и Суворова.
За заслуги перед российским государством роду Аргутинских-Долгоруких в царствование Павла I был пожалован российский княжеский титул.
Христофор Вермишев, отец Григория Вермишева — выдающийся общественный и политический деятель, один из лидеров кадетской партии Закавказья. В 1905 году он занимал пост городского головы Тифлиса, в Баку был редактором ведущих бакинских изданий — газет «Баку» и «Биржевые ведомости». Его перу принадлежат исследования и публикации, сыгравшие важную роль в общественно-политической жизни Закавказья.
В годы Первой Республики в Армении занимал должность министра финансов.
Сам Григорий Вермишев окончил Горную академию в Фрейберге (Германия), учился в Петроградском военно-инженерном училище (1916–1917).
Во время Первой мировой войны участвовал в сражениях на Кавказском фронте. В 1920 году был командиром кавалерийского отряда, сражавшегося с турецкими захватчиками.
После установления Советской власти Григорий Вермишев жил в Москве, занимал руководящие посты — начальника отдела Госплана СССР, начальника отдела Наркомвнешторга, Министерства геологии СССР и др. Участвовал в разработке важнейших народнохозяйственных проблем Армении.
В годы сталинского режима дважды подвергался репрессиям.
По возвращении из последнего места заключения был лишен права проживания как в Москве, так и в других столицах Союзных республик.
Местом жительства Григория Вермишева стал город Орджоникидзе, где он занимал должность главного архитектора города, а после выхода на пенсию целиком посвятил себя писательскому труду.
На основании собранного исторического материала, изучения первоисточников и архивов, включая архивные материалы Ватикана, свободно владея несколькими иностранными языками, а также латинским, Григорию Вермишеву удалось в его военно-историческом романе воссоздать сложную эпоху XII–XIII веков. История Грузии и Армении этого периода вписана Григорием Вермишевым в контекст мировых событий, показана сложная борьба на этом перекрестке интересов Западного мира и Востока, христианства и ислама.
Его Роман «Амирспасалар»[1] был опубликован в 1968 году в Москве, в Военном издательстве Министерства обороны СССР тиражем в 65 тысяч экземпляров со вступительной статьей Степана Злобина.
Роман имел необычайный успех и драматическую историю, требующую отдельного разговора.
После «Амирспасалара» Григорием Вермишевым было написано продолжение романа — «Тамта» и «Народ стрелков».
Однако автору не удалось издать эти произведения. Всего через пять лет после выхода в свет «Амирспасалара» жизнь Григория Вермишева трагически оборвалась, и эти романы до сих пор не изданы.
Не увидел света и перевод романа «Амирспасалар» на армянском языке. Судьба рукописи перевода, как и ее автора, так же трагична.
Перед современными исследователями эпохи, описанной в романах Григория Вермишева, и издателями исторической художественной литературы стоит важная задача обратиться к творчеству писателя Григория Вермишева и вернуть его имя и творческое наследие.
СЭДА ВЕРМИШЕВА
ЧАСТЬ ПЕРВАЯЗАМОК ХОЖОРНИ
Глава I. РОЖДЕНИЕ СЫНА
Недоступными твердынями сказочных дэвов вздымались в глубоком ущелье громады зубчатых скал. Высокое солнце потоками отвесных лучей заливало горные вершины из базальта и крутые лесистые склоны. В синем небе неподвижно застыли легкие облака, полуденный зной летнего дня сковал всю природу; лишь в траве лужаек неумолчно звенели цикады да внизу, среди огромных валунов, шумно несся поток, обдавая светлыми брызгами листву прибрежных деревьев.
Дозорный сторожевой башни обеспокоенно взглянул на кучу хвороста, наваленного на площадке, поправил у пояса огниво и снова прильнул к бойнице. Внизу, на повороте тропы, сверкало оружие, небольшая группа всадников, скрытая деревьями, неторопливо продвигалась вдоль низкого берега горной речки. Впереди на крупном вороном коне ехал дородный рыцарь в кожаном походном кафтане и островерхом персидском шлеме, за ним следовало несколько конников. Немногочисленность всадников и их мирный вид успокоили дозорного.
— Гости едут к парону[2] Саргису… На крестины сына! — пробормотал он в густую рыжую бороду.
Тропа стала спускаться, петляя среди покрытых лесом гор. Изредка по дороге попадались неглубокие пещеры — пастушьи убежища от непогоды, со следами потухших костров. Показались плетни и живые изгороди садов. На повороте открылся выход из ущелья и широко раскинулась холмистая долина между двумя отрогами гор, с большим селением у реки. Возделанные поля зелеными полосами тянулись к садам селения, окружая северный отрог горы Лалвар. На утесе орлиным гнездом высился замок с башнями из серого камня. У подножия, на другом берегу, укрытая вековыми ореховыми деревьями, виднелась небольшая церковь с остроконечным куполом. Дальше тянулись виноградники.
Часовых не было заметно на башнях, все темное здание замка казалось вымершим. Крутая тропа вела по косогору к крепостным воротам. После прохлады ущелья жара казалась путникам уж очень сильной.
— Наконец-то сподобились чертову обитель узреть! — проворчал всадник, пришпоривая коня. Весь небольшой отряд помчался вдоль садов по горной тропе.
Глухой звук рога пронесся и застыл в горячем воздухе. Из бойницы воротной башни выглянуло лицо привратника.
— Иисус Христос! Кто там?
— Старая ворона! Не видишь, кто приехал? — заорал рыцарь, задирая голову. Он снял шлем, открыв потное багровое лицо с вислыми черными усами.
Привратник замешкался, с недоумением вглядываясь в конную группу.
— Живее открывай ворота, собачий сын, не то отведаешь моей плети! — окончательно рассвирепел всадник.
Испуганное лицо старика быстро исчезло. Окованные железом ворота стали медленно открываться. Гулко застучали под каменными сводами копыта коней, и всадники въехали во внутренний мощеный двор.
Во дворе было пустынно. По мостовой, прихрамывая, ковылял привратник.
— Где хозяин? — грозно спросил рыцарь в персидском шлеме, не слезая с коня.
— Ишхан[3] у госпожи, на женской половине. Наследник сегодня у нас родился. Всех слуг по соседям разослали, на крестины зовем, — с готовностью доложил старик.
— Вот мы и поздравим твоего «ишхана» с рождением сына! — усмехнулся всадник, спешиваясь. — Показывай дорогу, старая ворона!
В небольшом зале царил прохладный полумрак. В глубоком окне виднелось синее небо, но солнечные лучи не проникали в скудно убранный покой. Лишь над огромным камином висели на стене оленьи рога да в углу стояли два кресла и крытая дешевым сукном широкая скамья. Приезжий неторопливо ходил по неровному полу из каменных плит, цепляя шпорой грубый ковер, и был явно недоволен приемом в доме мелкого азнаура[4].
— С приездом, благородный Шабурдан! — прогудел низкий голос в зале.
В дверном проеме, освещенный солнцем, стоял человек гигантского роста, в простом кафтане. Азнаур обернулся на приветствие хозяина замка. Огромная фигура двинулась к нему. Дружески протянулась могучая рука. Приезжий пожал широкую ладонь, что-то проворчал в усы. Но парон Саргис не обратил внимания на угрюмый вид прибывшего. Улыбнувшись, радушным жестом указал он на кресло:
— Садись, прошу тебя, будь гостем!
Сам хозяин замка уселся на скамью, поглаживая каштанового цвета усы. Видно было, что он чем-то очень доволен.
— С чем добрым из Лори пожаловал? Как здоровье славного Иванэ? — приветливо расспрашивал он.
— Великий амирспасалар требует тебя с конниками в Лори через три дня. Явитесь в полном снаряжении! Триста человек обязан ты привести, парон Саргис! — отчеканил Шабурдан.
Саргис с недоумением переспросил:
— Триста всадников, через три дня, в Лори?
— Да, таков приказ великого амирспасалара.
— Но Хожорни никогда не выставлял столько конницы! — возразил Саргис.
— Не выставлял прежде, а ныне придется! — отрезал Шабурдан и многозначительно добавил: — Сам знаешь, князь шутить не любит, строго взыскивает за непослушание…
Воцарилось молчание. Парон Саргис смотрел на небо в узкой амбразуре окна, что-то прикидывая. Потом хмуро спросил:
— Что это, смотр или же в поход войска собирают?
— Не знаю. Вели людям хлеба взять на неделю, — отвечал Шабурдан. Потом нехотя бросил: — Царь в Лори вчера приехал.
Определенно поход… Но к чему пустые разговоры с чванливым дураком? Парон Саргис, окончательно помрачнев, хлопнул в ладоши. На пороге появилась тонкая высокая фигура. Хозяин замка отрывисто приказал оруженосцу:
— Шоторик, отведи благородного азнаура в гостевую! — И, обращаясь к приезжему, по-прежнему любезно промолвил:
— Отдохни с дороги, Шабурдан, и подкрепись чем Бог послал! Вечером увидимся. Тогда и передам мой ответ великому амирспасалару.