еизменными кипчаками. В этакое-то время, когда мятежные мтавары (все нити заговора которых были у Заала) стягивали свои войска! И добро бы, поехал охотиться в сторону Гомборских гор или еще куда-нибудь подальше от Лори. Так нет, двинулся в сторону Сахате, расположенного близ владений Орбели! С огнем играет Георгий, считает, что своим отъездом на охоту отвлечет внимание князей — царь, мол, ничего не подозревает, беспечен…
Снова сильная боль прервала ход мыслей. Зажав рукой бок, он подумал: «Эх, болен я, сильно болен, лечиться б надо!» Боль несколько утихла, и Заал вспомнил — хорошо еще, что удалось добиться от царя приказа Хубасару подтянуть кипчакские отряды из Уджармо поближе к столице и запретить отпуски воинам гвардии.
Жена из-за двери окликнула Заала, звала поесть хоть что-нибудь. Заал с гневом крикнул, что есть ничего не будет, и повалился на мутаки в новом приступе мучительной боли.
Царь возвращался длинной лесной просекой, освещенной заходящим солнцем. Охота была удачной. Меткими выстрелами из лука Георгий подбил крупного джейрана и несколько упитанных фазанов. Решили переночевать в сторожке лесника и утром отправиться в Тбилиси.
Георгий благодушно шутил с красавшем Рати, владетелем Сурами и окресных земель, не примкнувшим к мтаварскому заговору и под разными предлогами не поехавшим в Лори. Сзади ехали с группой ловчих и небольшим конвоем любимцы царя Хубасар и Афридон, о чем-то вполголоса переговариваясь.
У входа в сторожку Георгия встретил с низкими поклонами лесник. Он почтительно помог грузному царю сойти с коня, распахнул двери в убогом жилище. Царь устало опустился на скамью около очага, велел приготовить ужин из убитой дичи. На некотором отдалении от государя уселись князь Рати и Афридон. Хубасар остался во дворе. Царь понял — осторожный кипчак уже расставляет караулы на ночь…
В окрестностях крепости Агарак, на лужайке под сенью большого дуба, собрался цвет картлийской знати. Около дуба стоял большой стог, из которого слуги тотчас же выдернули охапки свежего сена для коней.
В числе прибывших вельмож оказались владетель Сванетии — Барам Варданидзе, Кваркваре Ахалцихели, младший брат Иванэ — князь Липарит Орбели с сыновьями, самцхийский правитель Боцо Джакели, прославленный Гамрекел Торели, таширские эриставы и джавахурские владетели, князь Вахрам Мхаргрдзели, князь Асан Арцруни — владетель каянский, Давид — эристав хунанский, князь Григол Асатидзе и многие другие мтавары и знатные азнауры. В ожидании прибытия главаря заговора Иванэ вместе с претендентом на престол Демной князья сидели на разостланных хорасанских коврах, подложив под локти шелковые мутаки и потягивая охлажденное в роднике кахетинское. Среди вельмож царило обычное оживление, шла непринужденная беседа. Чуть поодаль слуги уже резали баранов и нанизывали мясо на длинные шампуры.
На опушке леса показалась большая группа всадников, стала приближаться, подминая густую траву лужайки. Все присутствующие встали и громкими криками приветствовали амирспасалара и царевича:
— Долгой жизни великому Орбели!
— Ваша государю Демне!
Спешившись, амирспасалар дружески жал руки, целовал в уста знатнейших. Царевич следовал за ним с сияющей в синих глазах улыбкой. По приглашению Орбели дидебулы и мтавары уселись на ковровые подушки, строго соблюдая старшинство. Азнауры почтительно толпились позади своих патронов.
Совещание открыл князь Иванэ Орбели.
— Господа дидебулы, мтавары и азнауры Картли! — начал он, обводя взглядом присутствующих. — По молодости лет многие из вас не присутствовали при кончине помазанника божьего царя Давида Третьего. Поэтому я чувствую себя обязанным вкратце рассказать вам о всех обстоятельствах смерти царя-праведника… — Орбели умолк, не сразу заговорил снова: — Сознавая приближение конца, царь Давид вызвал к себе католикоса и дидебулов Картли, а также младшего брата — Георгия и велел принести малолетнего сына — царевича Демну. Перед святыми иконами царь заявил, что брат его Георгий не имеет никакого права на трон и корону и что единственным законным наследником является царевич Демна. Вот он перед вами! Царь потребовал от всех дидебулов принести царевичу клятву в верности, что те и исполнили. Царь Давид согласился, чтоб до совершеннолетия царевича управление Картли останется в руках брата Георгия, а тот поклялся на кресте беспрекословно уступить престол царевичу Демне по достижении им совершеннолетия. Меня же, недостойного, великий царь назначил опекуном царевича Демны и повелел воспитать в доме моем…
Амирспасалар сделал паузу и почтительно обратился к убеленному сединами эриставу хунанскому:
— Правильно ли я излагаю, государь Давид?
Старец, предавшийся горестным воспоминаниям, задумчиво кивнул седой головой:
— Правильно, князь Иванэ. Все так и было…
— Я продолжаю.
Голос Орбели окреп, он с чувством воззвал:
— Как же поступил, государи мои, вероломный Георгий — клятвопреступник двукратный? Через год вызвал на подмогу отца из монастыря и нагло короновался во Мцхете, вновь поклявшись по совершеннолетии царевича Демны уступить ему царство! А ныне на увещевания святителя Микаэла отвечает бесстыдными насмешками, отрекается от клятв своих перед иконами святыми… Доколе же будете вы терпеть на престоле картлийском сие беззаконие царя-клятвопреступника, вопрошаю я вас, высокородные дидебулы, мтавары и азнауры царства?
Гул возмущения пронесся среди мтаваров. Необузданный князь Асан, владетель каянский, громко закричал с места:
— Захватим Георгия, покончим с ним — и делу конец! Он сейчас в Сахате охотится, мои люди там его видели…
Мягкосердечный Демна всполошился:
— Нет, нет, дядю Георгия убивать не надо!
Иванэ испытующим взглядом окинул присутствующих. «Князья настроены воинственно, теперь надо подбавить огня с другого конца…» — Амирспасалар проникновенным голосом продолжал:
— Конечно, убивать Георгия никак не следует! Однако и на троне оставлять его дольше мы не можем. Ведь и в Святом Писании сказано: «Не мир несет вам муж сей, а меч!» Последние наши вольности и исконные княжеские права отнять хотят у нас худородные люди, что вокруг царя собрались! Покончим же, государи мои, с ним одним ударом, но без крови… Как предлагает князь Асан, захватим Георгия в Сахате, раз сам Бог нам в руки его предает, и отдадим его в слуги Господни — в монахи, как сделали и с отцом его! А затем в благоприятствующий день на древний престол Багратунианов возведем законного наследника — царевича Демну и дедами нашими введенные законы на благо всеобщего восстановим!
Орбели истово перекрестился и закончил торжественно:
— И волей, и милостью божьей мир и благоденствие да воцарятся в Картли. Аминь!
— Аминь! — ответили хором мтавары, крестясь.
Амирспасалар выпрямился во весь рост и начальственно приказал эретскому эриставу Асатидзе:
— Князь Григол, отправляйся немедленно в Сахате и выполняй решение великого собрания дидебулов и мтаваров Картли. Захвати Георгия Багратуниани и с бережением привези в Клде-карскую крепость! Туда выедет преосвященный Феофан и совершит над ним обряд пострижения…
— Ваша! — загремело на лужайке.
Мтаварам явно пришлось по душе столь быстрое разрешение трудного и опасного дела. Демна — не Георгий, при нем будет много легче! Ну а если князь Иванэ слишком занесется с властью, им захваченной, осадить его всегда можно…
Орбели дал знак замковому дворецкому. Тотчас же разостлали на коврах скатерти, слуги стали разносить шашлыки, нацеживать в большие рога кахетинское. В ожидании дальнейших событий высокородные князья и азнауры принялись за еду и обильную выпивку. Князь Григол сидел на мутаке рядом с Вахрамом Мхаргрдзели, с аппетитом поглощал сочные куски мяса и беспрерывно чокался…
Возвращаясь с дальней летовки, куда он ездил смотреть коней, Самвел попал в затруднительное положение. Сильно устав в дороге, он решил отдохнуть на опушке леса. Выпустив коня пастись на поляне и выбрав высокий стог, Самвел крепко заснул в душистом сене. Его разбудил гул голосов. Собравшиеся под дубом князья воинственными криками приветствовали прибывших главарей.
Самвел спросонья высунул было голову из стога, но, увидев блестящее собрание, оробел и снова нырнул в сено. Он стал выискивать способ немедленно убраться подальше от могущественных людей, вдобавок окруженных вооруженной челядью. Пока он раздумывал, раздался громкий голос амирспасалара Иванэ, которого конюший хорошо запомнил по последнему его приезду в Хожорнийский замок. Затаив дыхание, Самвел слушал, не веря своим ушам, даже ущипнул себя, чтобы убедиться, что это — не сон: такой диковинной показалась ему речь вельможи! Воспользовавшись удобным мгновением, когда внимание знати было отвлечено шашлыками и здравицами, Самвел скатился со стога с противоположной от сборища стороны. Прячась в густой траве, он ползком достиг опушки леса и скрылся среди деревьев…
Высокие гости еще не приступили к ужину, когда на пороге сторожки со встревоженным лицом появился Хубасар. За ним показалась высокая фигура горца в темной чохе и большой папахе. Царь с удивлением взглянул на вошедших. Не успел спросить, в чем дело, как Хубасар крикнул:
— Великая беда, государь!
— Ну, что там еще? — Царь был в превосходном настроении после хорошей охоты и как бы забыл о всех неприятных делах.
— Из Агарака вот он прискакал… Там у дуба князья собрались, пируют с Орбели… — встревоженно доложил кипчак.
— Ну и что же, на здоровье! — Обращаясь уже к конюшему, Георгий шутливо спросил: — Много вина осушили мтавары и хватило ли им бурдюков?
Самвел не был расположен шутить. Он отрезал:
— Тебя в плен захватить задумали, царь!
Царя словно холодной водой окатили. «Да, прав, прав был Заал! Нашел время заниматься охотой, прямо в осиное гнездо полез…» Но Георгий был человеком быстрых решений, привыкшим находить выход из любого положения. Не вставая с места, он спокойно приказал Хубасару:
— Вышли немедля разъезд в сторону Агарака и вели седлать коней!