[80], откуда через перевал вы доберетесь до главного города неверных арменов — Ани. Там еще уцелела мечеть эмира Манучэ, и вам поможет ее божий служитель. Из Ани вы пройдете в Каре и оттуда вернетесь в Арзрум, где вас будут ждать с сообщениями…
— Пусть великий из великих пошлет в Гурджистан с дарами посольство! И пусть о дружбе и любви его к царице курджиев глаголют уста посла, — удобно откинувшись на шелковых подушках, источал советы медовым голосом шейх-ул-ислам.
— Я против! — вскочив с места, отошел к окну Баралтай.
Рукн-ад-дин только вращал зеленоватыми глазами, не вмешиваясь в спор.
— Но пусть достопочтенный Авшар-бек все высматривает по дороге! А к тому времени вернутся и дервиши, посланные в Гурджистан святым шейхом, — вставил свое слово «государев наблюдатель», глава доносчиков при особе падишаха.
Авшар-бек, приосанившись, выступил вперед.
— Никаких даров презренным курджиям! — мрачно изрек Рукн-ад-дин. — Пусть Авшар-бек как следует пригрозит им, предложит безоговорочно сдаться на нашу милость. К чему лить кровь правоверных, если можно сломить врага одним появлением грозного исламского войска?
— Но для чего тогда созданы войны Аллахом? И разве сдадутся без боя курджии?.. — возмутился бейлербей.
Рукн-ад-дин оставил без внимания гневную реплику старого полководца, и обрадованный эмир меджлиса отправился готовить свое посольство.
Глава XVI. ГОРЦЫ
Допоздна горели огни в новом дворце. Захарий сидел у распахнутого окна, вдыхая свежий ночной воздух. Вести с запада приходили суровые, надвигалась военная гроза. И нужно было новое решение, необычное. Отлично сознавал амирспасалар, что Рукн-ад-дин унаследовал от своего отца, победителя Мириокефалона, лучшую в мире армию и что он не чета атабеку Абу-Бекру. В открытом, регулярном сражении победить Рум было невозможно. «Что бы сделал ты, отец, в таком положении?» Все больше приходил Захарий к убеждению, что только внезапность нападения — стратагема великих полководцев Рима и Византии — может дать победу. «Отправляйся-ка, друг, поближе к границам и местность изучи!»
Приняв решение, Захарий быстро набросал письмо и позвал:
— Ростом!
Протягивая запечатанное письмо, амирспасалар коротко приказал:
— Тотчас пошли гонца в Тбилиси. Лично пусть вручит государыне. На рассвете выезжаем в Карс…
Вананд, где некогда царили карсские Багратиды, в начале XIII века был своеобразной торговой республикой, номинально состоявшей в двойном подданстве и Ани, и Хлата. Захарий считал эту область самым уязвимым звеном обороны и с весны начал планомерно размещать в ней свои войска, не занимая города. Первыми прибыли туманы кипчаков Савалт-хана и стали лагерем в широкой долине на берегу Ахуряна, окруженной горными хребтами, в полдня пути от Карса. Приказав выдвинуть усиленное сторожевое охранение вдоль всего караванного пути к Арзруму, амирспасалар выехал на границу.
В лесистом ущелье, с нависающими над дорогой скалами, солнце уже клонилось к закату, когда на повороте дороги показался конный отряд. Рядом с амирспасаларом на тонконогом скакуне следовал пожилой кипчак в походном кожаном панцире — начальник кипчакского войска Савалт-хана. Сзади ехали пятисотник Ростом, коноводы со сменными конями и небольшой конвой. Вдали на дороге к перевалу показались два путника. Заслышав топот коней, пешеходы остановились и склонились в смиренном приветствии. Подъехав к ним, амирспасалар увидел двух старых дервишей в узорных темно-бурых халатах и шапках, из-под которых выбивались длинные пряди пыльных волос. В руках дервиши держали остроконечные посохи и черные кокосовые чаши для сбора подаяния. Тусклый угрюмый взор стариков остановился на огромной фигуре полководца. Они протянули с мольбою свои чаши, прося милостыню.
— Обыскать! — негромко сказал Захарий, указывая плетью на дервишей.
Тщательный обыск не дал никаких результатов, и дервиши заметно оживились. Ростом внимательно наблюдал за ними. Внезапно вырвав посох у одного из странников, он переломил его на колене. Из разлома палки выпал небольшой пергамент. Дервиш весь посерел и съежился, как бы в ожидании удара. Савалт-хан взял пергамент и медленно стал разбирать арабскую вязь:
«Около Тифлиза кипчаков один туман, другой туман около Карса…»
— Лазутчики! — спокойно сказал кипчак, прекратив чтение.
Захарий внимательно смотрел на дервишей, которых уже коснулась смертная тень. Во все времена участь пойманного шпиона одинакова — казнь. Он посмотрел на своих спутников — те ждали его приказа. Тронув коня, амирспасалар бросил через плечо Ростому:
— Повесить!
На высшей точке перевала Мецрац, находящейся среди плоских вершин, покрытых негустым сосновым лесом, конный отряд встретил группу горцев. Впереди шагал высокий человек с большим кинжалом у пояса. Поравнявшись с отрядом, горцы остановились.
— Кто вы, добрые люди? — спросил Захарий по-армянски.
— Из Басена мы, парон… Я — Ваган из села Кош. А это со мной — выборные ходоки других селений. Идем в Карс разузнать, какие дела на белом свете творятся, что делать бедным горцам. Из Арзрума пришли наши люди, говорят, весь город забит войсками султана. И проход Болорпахак уже занят сельджуками…
Амирспасалар внимательно выслушал степенную речь ходока. Сойдя с коня, он уселся на придорожном камне. Остальные всадники тоже спешились. Горцы, насупившись, стали полукругом перед амирспасаларом.
— Знаешь ли, кто я, Ваган? — задал вопрос правитель Армении.
— Нет, парон, того не ведаю, — ответил Ваган.
— Я — шаханшах Закарэ из Ани, — объяснил великан.
Сельчане поспешно скинули папахи, а Ваган с низким поклоном молвил:
— Да будем мы жертвой за тебя, государь! Много наслышаны о воинских подвигах твоих великих. Приказывай! Не уроним слова твоего наземь…
— Какие дороги ведут от сего перевала в Басен? — подумав, спросил Захарий.
— Две дороги отсюда ведут в нашу область, государь. Одна проходит через Мжнкерт до самого Болорпахака, все по армянской земле, и через мост на Ерасхе приводит в Даройнк. Но крепость и мост уже крепко охраняются сельджуками — не пройти там и не проехать! Другая дорога, через Зивинберд, прямо к нашим селам по горным ущельям ведет. Здесь врагов пока нет, наши молодцы охраняют проходы, — рассказывал Ваган.
Захарий встал с камня и, садясь снова на коня, сказал:
— Едем к тебе в гости, Ваган. Сумеешь незаметно провести нас до своего села?
— Сумею, государь!
Миновав стоящий на высокой башнеобразной скале пограничный замок Зивин, занятый небольшим кипчакским гарнизоном, конный отряд углубился в узкое лесистое ущелье. Наступила ночь. В кромешной темноте раздавался мерный топот коней по каменистой тропе. Изредка возникали каменные ограды селений и звучал тревожный окрик на армянском языке:
— Кто идет?
— Свои, свои! — откликались голоса из отряда.
Горец Ваган бесшумно двигался впереди коня амирспасалара. Из-за острого пика выскользнул блестящий лик луны и осветил горный ландшафт. Высокие сосны и скалы отбрасывали причудливые тени на горную тропу. Но вот исчезла и она. Захарий обеспокоено спросил:
— Не сбились мы с дороги, Ваган?
Горец, взяв под уздцы его коня, спокойно ответил:
— Нет, государь. Слышишь брех собак, это наш Кош.
Небольшое селение, как ласточкино гнездо, прилепилось к склону горы. И здесь бодрствовала стража крестьян. Приезд неожиданных гостей в убогое жилище Вагана поднял всех домочадцев на ноги. У Ростома во вьюках нашлись свечи, и при их мерцающем свете хижина стала наполняться сельчанами. Но Ваган не допустил никаких разговоров.
— Люди, дайте отдохнуть гостю!..
Но и утром не удалось поговорить горцам с приезжим военачальником. Чуть свет он уехал верхом в сопровождении Вагана и Савалт-хана по дороге, ведущей вниз, к селению Патижван. У выхода из горного ущелья Ваган остановил коня:
— Дальше ехать опасно, государь, можно нарваться на сельджуков.
Справа от горной тропы виднелся большой утес с отлогим склоном.
— С той горы проглядывается Даройнк, Ваган? — спросил Захарий.
— Да, государь.
— Поедем на гору, хан! — предложил Савалту амирспасалар.
Солнце находилось еще за хребтом, и вся Басенская равнина тонула в предутренней мгле. Справа, на караванном пути, далеко маячила плоская скала, увенчанная огромным замком. Словно злая хищная птица вцепилась в вершину гранитного утеса, вперив узкие щели бойниц массивных башен в сторону Армении. Это и был знаменитый Басенский замок — ключ к Арзруму. У его подножья лежал небольшой городок с армянским населением — Даройнк.
Из-за гор брызнули первые лучи и осветили черное знамя Рума с двуглавым орлом на главной башне.
— Я думаю, Савалт-хан, что прежде чем перейти в наступление, Нукардин даст отдых войскам именно здесь, — показал рукой Захарий на равнину перед утесом.
— Для конницы удобная стоянка. Травы много, и вода недалеко, — согласился малоречивый кипчак.
— Нет ли по дороге русл рек или канав поперечных, Ваган? — спросил амирспасалар.
— Ровное место до самого Даройнка, государь. Не помешает твоей коннице, — догадался горец.
— Так…
Долго вглядывался амирспасалар в лежащую как на ладони местность. Стал размышлять вслух:
— Через теснины Болорпахака нам не пробиться, сотня умелых стрелков остановит в ущелье нашу конницу, даст возможность Нукардину развернуть свои силы…
— Конечно, остановит! — как эхо отозвался Савалт-хан.
— Значит…
Захарий умолк, потом, обернувшись, спросил:
— А нет ли обходной горной дороги в тыл Даройнку, Ваган?
— Есть, государь, мимо горы Воскеанк, — ответил Ваган.
— Хорошо. Едем туда, Савалт-хан!
Объездив на сменных конях все горные тропы над равниной, амирспасалар поздно вечером вернулся в Кош и, утомленный, заснул богатырским сном. Наутро у него состоялся долгий разговор с хозяином дома. Сидя на завалинке, Захарий расспрашивал: