— Спрячь ладошки в карманы, чтобы не замерзли, — приказал я, поворачивая в сторону озера.
— Ничего себе, какой властный, — хмыкнула она, засовывая свободную руку в карман толстовки.
— Просто забочусь о своей девушке, — возразил я, засунув наши сцепленные ладони к себе в карман.
— Часто бываешь на озере? — улыбнувшись, спросила Амнезия. — С тех пор как… ну ты понял.
— Не очень, иногда хожу на рыбалку. Сама понимаешь, озеро не самое мое любимое место. Слишком много воспоминаний… и чувства вины.
— И все же ты живешь в доме у самого озера, — задумчиво протянула она.
Я пожал плечами. Парадокс.
— Да, что бы я ни говорил, меня все равно к нему тянет.
— Понимаю, — тихо произнесла Амнезия и, помолчав мгновение, продолжила: — Ты винишь себя.
— А как иначе? Если бы не я со своим глупым желанием попасть на остров, Сэди была бы здесь.
— А как же я?
Я резко остановился и внимательно посмотрел на девушку. С громким плеском волны бились о берег озера, нарушая умиротворенную тишину ночи. Холодный ветер кусал за пальцы и шаловливо развевал волосы.
— Прости, я совсем не то хотел сказать, — вздрогнув от осознания собственной глупости, проговорил я. — Я безумно рад, что ты здесь, со мной, но прошло одиннадцать лет, одиннадцать долгих лет, которые уже никогда не вернуть. Ее… ту тебя уже никогда не вернуть.
— Но ты…
Я горько усмехнулся.
— Это не имеет значения.
— Нет же, имеет. Для меня имеет. Ты дорог мне.
Слова, подхваченные ветром, вихрем закружились вокруг нас, словно обретя собственную волю и не желая просто раствориться в пространстве. Сердце забилось сильнее, стало трудно дышать.
В молчании мы подошли к самому берегу.
— Расскажи, что ты сегодня вспомнила, — попросил я, прекрасно понимая, что Амнезии трудно и страшно, но отчетливо видя, что она хочет поговорить.
— Я сама сотворила это со своей прической, — тихо сообщила она, легко дернув себя за прядь.
— Ты обрезала свои волосы? — удивленно уточнил я.
— Да, ножницами, — призналась она. — Это была месть, или наказание, или нечто подобное. Ему нравились мои длинные волосы… он говорил, что они принадлежат ему. И вот однажды я сорвалась и начала безжалостно, как попало выстригать прядь за прядью, желая причинить ему боль.
— Возможно, это единственное, что ты могла контролировать в тех обстоятельствах, — задумчиво произнес я.
— В наказание он сломал мне руку. — Ее голос звучал ровно, без тени эмоций.
От неожиданности я едва не споткнулся.
— Что?
Амнезия остановилась и резко развернулась ко мне. Так, что светлые пряди упали ей на лицо. В ночной темноте ее лицо выглядело особенно бледным, а тревожные тени залегли под лихорадочно горящими глазами.
— Я до сих пор чувствую тяжесть его ботинка и дикую, лишающую сознания боль. Тот человек просто растоптал мою руку, — с отсутствующим видом прошептала она, прижимая к себе левую руку в защитном жесте, словно та еще болела. — И слышу, как хрустит, ломаясь, кость.
— Господи, Эм, — пробормотал я, прижимая ее к груди. — Мне очень жаль.
— Ты ни в чем не виноват.
Возможно, но чувство вины от этого меньше не становилось.
— Может, ты вспомнила что-нибудь еще?
— Нет. Мне и этого хватило.
Я обнял Амнезию за плечи и повел вдоль берега. В душе разыгралась настоящая буря из нежности к этой девушке вперемешку с гневом на чудовище, что могло сотворить с ней подобное.
Если бы я знал, кто он…
— Ты видела его? Сможешь описать?
— Нет, — печально ответила Амнезия. — А если бы и видела, что бы это дало?
Не так уж и мало. Мы могли бы составить фоторобот, просмотреть полицейские архивы и базы данных… сделать хоть что-нибудь. Черт, да все, что угодно, лишь бы найти этого ублюдка.
— Остров осматривали после исчезновения Сэди? — Сейчас голос Амнезии казался глухим и каким-то бесконечно далеким. Немигающий взгляд был словно прикован к водной глади.
— Мы искали везде, — ответил я. — Облазили остров вдоль и поперек бесчисленное количество раз.
— И?
— И ничего. Ничего и никого, кроме чудной вдовы и старого разваливающегося дома. Полиция допрашивала ее несколько раз.
— Неужели она ничего не видела?
— Ничего.
— А сам дом обыскали?
— Да, и снова безрезультатно.
Как же я тогда был зол. Злился на полицию за то, что не могут найти Сэди, на друзей, которые придумали это дурацкое задание. А особенно сильно злился на себя за то, что потерял ее, за бессилие и отчаяние, что с каждым новым днем безрезультатных поисков накатывали все сильнее. Но я не сдавался, искал до кровавых мозолей, до обмороков от усталости и сорванного голоса.
— Даже после завершения официального расследования я не прекращал поиски. Не верил, что человек может вот так запросто бесследно исчезнуть.
— Не сомневаюсь, что ты сделал все возможное, чтобы ее найти, — мягко заметила Эм и взяла меня за руку.
— Однажды, вымотанный до предела, я заснул прямо на берегу озера. Родители нашли меня ближе к ночи, я лежал по пояс в воде. Мама тогда, конечно, сильно испугалась и расстроилась. Ты бы видела, как она на меня смотрела, — хмыкнул я.
Да, в той ситуации не было ничего смешного, но спустя столько лет эмоции поутихли и, оглядываясь назад, я воспринимаю случившееся с некоторой долей юмора. Никогда не забуду выражение маминого лица, когда она начала отчитывать меня за позднюю вылазку. Брови ее грозно сдвинулись, хмурясь, глаза стали огромными, выпученным как у филина. Казалось, еще чуть-чуть и они в буквальном смысле вылезут из орбит.
— Она беспокоилась о тебе.
Я молча кивнул. Что-то наш разговор далеко ушел от первоначальной темы.
— Так к чему были все эти вопросы?
— С этой женщиной, миссис Вест, что-то не так. У меня от нее мурашки по коже.
— Странно, что она вообще с тобой заговорила, — задумчиво протянул я. — Обычно она просто молча выбирает нужные товары, игнорируя людей вокруг, затем с очевидным нежеланием общаться бросает мне пару фразу на тему оплаты и доставки товаров до ее лодки и уходит.
— Она мне не нравится, — передернув плечами от неприязни, заявила Амнезия.
— Она напугала тебя?
— Да, наверное, дело именно в этом, — медленно произнесла девушка, не отрывая взгляда от озера.
Я сделал себе мысленную пометку держать миссис Вест подальше от Эм. Никогда не замечал, чтобы она так на кого-то реагировала. Обычно девушка очень приветлива и с радостью общается с людьми.
— Пойдем в дом, становится холодно, — негромко предложил я, на мгновение прижав Амнезию к себе, и направил ее в сторону дома. Шли мы молча. Волны набегали на берег, разливаясь по песку клубами пены и фонтанами брызг, медленно подбираясь все ближе к нам.
— Эм… — позвал я, все еще размышляя над ее словами.
— Что?
— Думаешь, вдова имеет какое-то отношение к случившемуся с Сэди?
Звучало как бред, дурная фантазия воспаленного разума, где странные старушки занимаются злодейскими делами, а правда о самой большой тайне города находится прямо перед самым носом.
— Нет. В моих воспоминаниях всегда фигурирует мужчина. И больше никого, — задумавшись на миг, ответила Амнезия. А потом грустно посмотрела на меня, вздохнула и продолжила: — Может, она просто не очень приятный человек, не умеющий или не желающий располагать к себе людей. Возможно, именно поэтому она и живет одна.
— А вот ты легко располагаешь к себе людей.
— Правда?
— Ага, я бы даже сказал, что ты самый светлый, самый привлекательный и невероятно приятный в общении человек.
— Ничего себе, — ахнула она. — Это так мило. Мне никто и никогда ничего подобного не говорил.
Я широко улыбнулся.
— Ты тоже очень привлекательный мужчина, — улыбнулась в ответ Амнезия.
— На что это ты намекаешь?
— Зависит от обстоятельств. А на что бы тебе хотелось?
— Что у тебя на уме? — усмехнувшись, поинтересовался я.
Прекрасный звук ее смеха мелодичным звоном разлился в ночном воздухе и поплыл, подхваченный легкими порывами ветра, куда-то вдаль, туда, где низко над водой висела огромная золотая луна.
— Хорошо, что у нас впереди целая ночь.
Я не мог не согласиться.
Глава 37
Амнезия
Дом Эдди излучал спокойствие. Словно мягкое одеяло, оно нежно окутывало тело и душу, стирая из памяти все заботы и невзгоды, даря ощущение чего-то светлого и радостного.
А может, дело было вовсе и не в доме из старинного дерева, в каждый сантиметр которого вложено столько труда и любви? Не в слабом запахе свежей краски, все еще витающем в воздухе, или в загадочном мерцании озера в ярком свете луны. Да, все это манило меня словно мотылька на огонь, но отчаянно нуждалась я совсем не в этом.
Дело было в Эдди.
Он стал моим якорем в зыбком мире между туманным прошлым и полным неизвестности настоящим. Когда из глубин памяти вырывался очередной демон, протягивая ко мне свои холодные костлявые пальцы, этот парень одним лишь прикосновением прогонял тьму. Его голос успокаивал призрачную боль, что хищно кружила вокруг моей спящей памяти и только и ждала момента, чтобы вцепиться своими острыми когтями.
Так что не важно, жил Эдди в очаровательном маленьком домике или в ветхой лачуге, где бы он ни находился, мне хотелось быть рядом.
Эдвард быстро разжег камин. В топке уютно потрескивали угли, и дом медленно наполнялся теплом. Отогревшиеся после ночной прохлады тела постепенно оживали и тоже наполнялись теплом, но совершенно иного качества. В воздухе между нами разливалось жаркое напряжение, летели искры горячее огня. И когда приятно-мучительные ощущения достигли апогея, мы скрылись в ласковой темноте спальни.
Слова были не нужны. Мы понимали друг друга на подсознательном уровне, делили на двоих каждое движение, вздох, малейшую искру удовольствия, чтобы в какой-то момент вместе взорваться ощущением истинного блаженства.