и пальцами стены или старинную мебель, что нам удалось найти. Ах да! Вспомнил. Старуха эта звала мальчонку «орлёнком» и говорила очень странные вещи.
– Какие вещи, Фёдор Иванович?
– Да что-то вроде того: «Вот смотри, орленок, что они с твоим наследством сделали! Все уничтожили, обоев, краски на стенах и той не осталось. Все, ироды, по кускам растащили. А ведь это все тебе должно принадлежать. Смотри, орленок, смотри и запоминай. Придёт день, и станешь ты орлом, и все себе вернёшь. Отомстишь за отнятое!»
– Господи! – прошептала Женя.
– Хоть убей, не знаю, что она имела в виду. Видимо, совсем умом тронулась. Шутка ли, дожить до ста лет! В общем, ходили они долго, все смотрели, смотрели. Ну так потом и уехали, и больше я их не видел. Но старуху эту крепко запомнил. Страшная женщина. Злая.
– Фёдор Иванович, а мальчик этот, что с ними был, он их по именам называл?
– Не припомню, Женя. Хотя, вроде бы, старуху он пару раз назвал бабушкой Аней…
Значит, всё-таки не ошибался Фёдор Иванович, и это действительно была Анна Стромова!
– А мальчик этот, вы его запомнили? Какой он был?
– Да какой? Обычный мальчишка, подросток, ничем особо не выделялся, не чета бабке.
– А волосы? Тоже рыжие?
– А вот нет Женя, не рыжие. Русые были волосы, ну, может, чуток на солнце отливали рыжиной. Я ещё, помню, подумал. Мать рыжая, как огонь, бабка, хоть и поседела, но тоже, видимо, была рыжая, а он совсем другой. Видимо, в отца пошёл.
Какая неудача. Подумала Женя. Был бы он рыжий, у них прибавилось бы шансов найти на факультете человека с такими волосами. Хотя кто сказал, что тот мальчик имеет какое-то отношение к нынешним убийствам?
Они ещё немного посидели, за окном начало вечереть. Женя взглянула на часы. Был уже пятый час! Целый день провела она со стариками! Пора было собираться домой. Зимой темнеет рано, а от одной мысли оказаться в этих местах в сумерки Жене становилось не по себе.
– Фёдор Иванович, дедушка Терентий, спасибо вам огромное за все, что вы мне рассказали. Пора мне ехать.
– Твоя правда, дочка, а то скоро совсем стемнеет, – сказал дед Терентий вставая.
– Я тебя провожу до остановки, Женя, – поднялся и Фёдор Иванович.
– Не нужно, Фёдор Иванович. Вы устали за целый день, проголодались, не ели ведь ничего, кроме моих пирогов, – засмеялась Женя.
– А пироги-то отменные.
– Вы лучше ужинайте, а я сама доберусь. Остановку вы мне показали, я запомнила.
И не принимая никаких возражений, Женя быстренько собралась, распрощалась со стариками и выскользнула из дома. К вечеру мороз только усилился, и Женя, шагая быстро, до остановки добралась в считаные минуты, но автобуса не было видно. Она посмотрела на расписание, выведенное чёрной краской на металлической табличке, и сверилась с часами. Ждать оставалась ещё минут 20, если, конечно, автобус не опоздает. Женя все прокручивала в голове услышанные истории. Следствию они вряд ли помогут, но всё-таки Тамерлану рассказать стоит.
Она прохаживалась вдоль остановки, размышляя над историей Анны Стромовой. Поразил ее тот факт, что и она была рыжей, и молодая графиня Марья Орлова. Слишком много рыжих в этой истории. А что, если слухи были правдивы, и отцом Анны действительно был один из графов Орловых? Был ли это тот самый Александр Орлов, который позже стал ее любовником и отцом ее же ребёнка? Ведь говорили, что Анна с Марьей имели внешние сходства. Могла ли она быть незаконнорождённой дочерью графа? Может, потому и ненавидела так Марью, ведь та имела все, а Анна – ничего? Но если так, почему она не упомянула об этом в дневнике? Ведь в убийстве же призналась? Или признаться в том, что она родила ребёнка от собственного отца, она страшилась даже перед самой собой? Или она всё-таки не знала, кто ее отец? Сколько вопросов. И ни одного ответа.
– Эй, закурить дашь? – Женя услышала вдруг за спиной осипший голос.
– Не курю, – ответила она не поворачиваясь.
– Не куришь, значит? Думаешь, если нацепила красивые шмотки, то благородная?
Женя собралась уже было ответить и начала разворачиваться, как получила сильный удар по голове. Она упала, даже не успев вскрикнуть, а по белому снегу начало расползаться густое темно-красное пятно.
Глава 19
Не опускается мгла,
не подымается мгла,
чтобы я без тебя умирал,
чтобы ты без меня умерла.
Фредерико Гарсиа Лорка
– Тамерлан Ниязович, можно?
– Входи, Паша, – сделал он приглашающий жест. – Что у тебя там?
– Пришла информация по нашим лентам.
– И как, есть что-нибудь интересное?
– Вполне. Вы не против? – кивнул Паша на стоявший тут же кофейник со свежесваренным кофе. – А то за ночь дай бог часа два удалось поспать.
– Конечно, наливай. И мне тоже плесни.
Было раннее утро, только-только начало светать, а они уже собрались в управлении всем составом. Хотя рабочий день начинался только в 8:30, ещё бы можно было часок провести дома, но все уже были на ногах. Попробуй, отдохни, когда уйма нераскрытых дел в производстве, а с отрадненским маньяком вообще не могут сдвинуться с мертвой точки.
Павел разлил кофе по кружкам: старшему следователю чёрный без сахара, а себе – с изрядной порцией.
– Ну что там, Павел?
– Лента, найденная Женей в том секретере, абсолютно идентична лентам с наших трупов. Ткань, рисунок, ширина, примерный возраст – все сходится.
– Хорошо, это мы, в общем-то, и так знали, что ещё?
– А ещё, мой специалист, ну тот, что брал эту ленту изучать, нашёл много чего интересного.
– Не томи, Павел, – поторапливал его Тамерлан. – Давай к делу.
– В общем, он, когда эту ленту увидел у меня на столе, сказал, что где-то уже видел такой орнамент, да и лента ему показалась знакомой. Он проверил по каким-то своим источникам и выяснил, что орнамент этот – старинный узор, своеобразный фамильный рисунок, который представляет собой переплетение вензелей, использовавшихся, например, на ливреях слуг, каретах и даже на именной посуде. И принадлежал он, догадайтесь, какому известному роду?
– Графам Орловым?
– Точно. Это их фамильный рисунок.
– И что нам это даёт?
– Подождите, я только начал.
– Ну-ну.
– Мой эксперт не только нашёл, что означает сей орнамент. Он также вспомнил, где его видел. Пару лет назад он был в Париже на выставке старинных нарядов, принадлежавших известным личностям начала XX века. Так вот, среди прочего там было бальное платье Марии Заглавской. Знаете, кто это?
– Понятия не имею.
– И я не имел до вчерашнего вечера. Мария Заглавская была женой некоего графа Александра Анатольевича Орлова. Они с мужем эмигрировали во Францию, в Париж, сразу после Октябрьской революции 1917 года. У них была дочь, которую звали так же, как и мать, Марией.
– Подожди, выходит, это родители той самой Марьи, об убийстве которой нам поведал автор дневника?
– Именно. Но не это важно. Нас интересует другое. Платье это было украшено кантом из чёрных лент с витиеватым фамильным узором Орловых. То есть…
– Теми же самыми лентами, что и у нас?
– Да, – торжественно улыбаясь, провозгласил Павел.
– Я все равно не пойму, что это доказывает.
– Я не сказал главного. Мой эксперт – отличный мужик, кстати! Просто фанат своего дела! Так вот, он провёл целое расследование и выяснил, что ленты эти на платье были заказаны специально графом Орловым. И заказывал он их всего два раза в жизни. Первый раз в 1915 году. И они пошли на платье его жены Марии Заглавской. А второй раз в 1916 году. Судя по записям в дневнике, их он действительно привёз специально в подарок Анне, убийце. Больше таких лент ни до, ни после не изготовляли.
– А как он это узнал?
– Дело в том, что такие декоративные ленты с выбитым узором делали тогда только в Париже и только в одной мастерской, которая в начале века и обслуживала всех этих маркизов, графов и князьев. Мастерская эта до сих пор делает эксклюзивные элементы для украшения туалетов всяких богачей. Мой эксперт связался с ними, и они, проверив по записям, подтвердили, что больше таких лент не делали никогда.
– Так, – Тамерлан задумался. – Значит, нам остаётся только одно.
– Вы о чем, Тамерлан Ниязович?
– Надо наши ленты с трупов отправить в Париж, сравнить их по возрасту с лентами на платье Марии Заглавской и показать экспертам в той самой мастерской, чтобы они подтвердили, что это не какой-то новодел.
– Да не может это быть подделкой.
– Может не может, но проверить стоит. И если подтвердится, что это действительно те самые ленты, который граф Орлов заказывал в 1916 году, то получается…
– Получается веселенькая картина.
– Да уж. Тогда, выходит, что наш убийца мог получить их от убийцы-автора дневника.
– А значит версия, что это родовая месть или родовое помешательство, становится основной.
– Господи, – Тамерлан устало потёр глаза. – Этому делу конца и края не будет.
Оба закурили.
– Кстати, что там с дневником? Что выяснили про его автора?
– Да ничего. Узнали фамилию. Анна Дмитриевна Стромова, 1897 года рождения. До 1926 года служила хранительницей имения. Когда поместье окончательно закрыли и вывезли все ценности, Стромова была уволена и покинула имение.
– И куда она делась?
– Пока неизвестно. Выясняем. Но она будто в Лету канула.
– Ищите лучше. 26 год не 17. Должны быть какие-то записи, сведения. Найдите всех Стромовых, подходящих по возрасту, поднимите архивы загсов, может, она вышла замуж и сменила фамилию. Найдите мне хоть что-то. Судя по ее дневнику, она осела где-то в Москве.
– Искать ее то же самое, что искать иголку в стоге сена, товарищ старший следователь.
– А вы мне эту иголку найдите, Паша. Чует моё сердце, что, найдя ее, мы многое сможем узнать. Отряди там кого-нибудь на это дело.
– А что с лентами будем делать, Тамерлан Ниязович? Не ехать же мне в Париж? – улыбнулся Павел, вставая.