Проснулась Женя уже поздним утром. Взглянув на круглые часы, висевшие над дверью, она увидела, что было начало одиннадцатого. Женя действительно почувствовала себя намного лучше, как и обещала вчерашняя старушка. Она даже сумела повернуть голову и осмотреть помещение: обычная больничная палата, в которой, кроме неё, никого не было. Женя поискала глазами свою сумку и мобильник, но ничего не нашла. Нужно было всё-таки позвонить Тамерлану и Наташке, сказать, что она попала в больницу.
В палату вошла вчерашняя старушка в белом халате, а за ней молодой врач.
– О, проснулась наша голубка, – жизнерадостно пропела пожилая женщина.
– Ну, как вы здесь у нас? – спросил врач, присаживаясь рядом с Женей и доставая маленький фонарик.
– Вроде не умерла ещё.
– И не умрете, – улыбнулся он. – Давайте-ка посмотрим.
Он посветил Жене фонариком сначала в один глаз, потом во второй.
– Ну вот, все отлично. Голова, конечно, ещё поболит, и мы вас подержим парочку дней на всякий случай, но я думаю, никаких серьезных последствий вашего сотрясения не будет.
– А что со мной?
– А вы не помните?
– Помню, как меня сзади по голове чем-то ударили…
– Вам, можно сказать, повезло… Как вас зовут?
– Евгения.
– Евгения, – улыбнулся врач. – Повезло вам, Евгения. Вы, видимо, в момент нанесения удара, начали двигаться или обернулись, а потому он прошёл по касательной. Мягкие ткани рассекло, легкое сотрясение, но и только. Если бы вы в тот момент не обернулись, то вам могли проломить череп. И тогда, скорее всего, с вами бы сейчас общался патологоанатом, а не я.
– Свят-свят-свят, – перекрестилась старушка. – Что вы девочку пугаете, Владимир Давыдович.
Доктор улыбнулся, встал.
– Вы, Галина Ильинична, поменяйте ей повязку на голове, а я пойду. У меня ещё другие пациенты. А, да, Евгения, к вам скоро участковый зайдёт, расспросит вас о том, что с вами случилось.
– Хорошо, – кивнула Женя.
Доктор вышел, а Женя обратилась к старушке, которая, как она поняла, была здесь медсестрой.
– А где моя сумка? Там мобильник. Мне бы позвонить друзьям, а то волнуются уже, наверное.
– А сумки при тебе не было, милая, – всплеснула руками Галина Ильинична. – Ограбили тебя, дочка. Убили и ограбили. Ни вещей, ни одежды. Тебя ведь сам Владимир Давыдович нашёл. Он как раз ехал из Семеновки, у него там родители живут. Навещал их, значит. А тут ты лежишь, вся в крови. Он тебя к себе в машину и сразу в больницу. Там правда и автобус следом шёл, так что и они бы тебе приметили. Но хорошо, что сам Владимир Давыдович. Он у нас хоть и молодой, но врач от бога.
Галина Ильинична дала Жене воды и начала аккуратно снимать бинты. Несмотря на преклонный возраст, делала она это так ловко, что Женя ничего и не почувствовала почти.
– А вы, Галина Ильинична, сиделка от бога, – улыбнулась ей Женя, когда женщина закончила перевязку.
Та от услышанного покраснела, засмеялась от удовольствия.
– Но как бы мне позвонить-то, Галина Ильинична?
– Я тебе, дочка, сейчас свой мобильник принесу. Звони сколько надо.
– Спасибо вам большое.
Галина Ильинична вернулась в считаные минуты.
– Ты пока звони, а я тебе куриного бульону принесу. Поешь чуток.
– Галина Ильинична, а что это за больница-то? Что мне друзьям-то сказать, где меня искать?
– А это село Осокино, милая. Не деревня, что через реку от нас, в деревне там больниц-то нету. А подмосковное село Осокино. У нас здесь только одна больница и есть.
– Так это значит мы недалёко от Семёновско-Отрадного? – сообразила Женя.
– Да-да, милая, тут на машине минут двадцать ехать.
– Спасибо, Галина Ильинична.
– Не за что, голубка, не за что. Сейчас я тебя покормлю.
Старая женщина вышла, а Женя взяла телефон в руки. Вот незадача, она не помнила наизусть ни один номер. Тамерланов номер не помнила совсем, а вот Наташкин… последняя цифра то ли 3, то ли 4…
До Натальи Женя дозвонилась раза с десятого. Оказывается, она забыла не только последнюю, но и предпоследнюю цифру тоже. Уже отчаявшись перебрать все возможные комбинации, она решила попытать счастья в последний раз, и услышала в трубке заплаканный голос подруги.
– Алло, – всхлипнула та.
– Наташ, ты чего ревешь?
Последовала долгая-долгая пауза.
– Наташ? Ты там?
– Женька? Ты?
– А кто же ещё?
– Живая?
– Ну а какая же?
– Так тебя же маньяк убил?
– Наташ, ты чего? Какой маньяк? – и Женя затараторила. – Мне просто дали по голове, крови вытекло много, голова трещит, но до свадьбы заживёт. Правда, не знаю, до чьей свадьбы, твоей или моей. Я твой номер забыла, звоню, а там то пьяный какой-то отвечает, то стерва какая-то. У меня и так голова болит, а ещё они что-то болтают. Я думаю, сейчас супа поем – старушка обещала принести – и пойду тогда на работу, здесь вроде недалёко. А теперь думаю, а как я пойду, голая же. Ты мне привези одежду, ладно? И Тамерлану скажи где я. Или не говорить ему? У него и так дел по горло, нечего его лишний раз волновать.
– Женя! – крикнула в трубку Наталья, резко ее перебив.
– Ты чего орешь, я ж тебе говорю, у меня голова, того и гляди, лопнет…
– Женя мне два часа назад позвонил Павел и сказал, что в парке нашли твой изуродованный труп.
– Чей труп? – не поняла Женя.
– Твой, Женя, твой.
– Как это? Я вроде жива… – правда, теперь Женя начала в этом сомневаться.
– Вот и я вижу, что не только жива, но и в своём репертуаре. Подожди, – Женя услышала, как Наташа смачно высморкалась. – А теперь рассказывай, где ты и что случилось.
– Я же тебе говорю…
– Не тараторь!
– Стою я на остановке…
Первыми к ней приехали Тамерлан с Павлом. Они ещё были в Отрадненском парке, продолжали осмотр места преступления, когда позвонила Наталья и рассказала, что Женя жива и лежит с пробитой головой в какой-то сельской больнице неподалёку. Старший следователь сжал девушку в медвежьих объятьях и долго не выпускал. Павел деликатно вышел, дав им побыть наедине. Следом за ними пришёл участковый, чтобы выяснить все обстоятельства происшествия.
– Жень, ты видела, кто тебя по голове огрел?
– Краем глаза.
– Мужчина?
– Да нет, женщина. Она пьяная была. Мне кажется, это Валька.
– Какая Валька? – воззрились на неё Нургалиев, Павел и участковый.
– Ну та, что мы с Фёдором Ивановичем в деревне, в Семёновке, встретили. Я думаю, она ещё тогда задумала что-то неладное, а потом дождалась, когда я уезжать буду, и решила ограбить.
– Она тебя чуть не убила.
– Ну да…
– Жень, а волосы у этой Вальки какого цвета были? – спросил Тамерлан.
– Да темные, с красным отливом. Типа как у меня, но, кажется, покороче, а что?
– Паша, ты понял, да? – посмотрел на парня Тамерлан.
– Да, товарищ старший следователь, все сходится, – кивнул тот.
– Что сходится-то? – не понимала Женя.
– Потом, милая, потом. Ты отдыхай, набирайся сил. Сейчас Наташа к тебе приедет, она уже в пути, а мы с полицейскими переговорим. Дел невпроворот.
– А мне вам ещё нужно много чего рассказать… – начала было Женя. – Про дневник и эту Анну…
– Расскажешь, когда поправишься, – Тамерлан чмокнул ее в лоб. – Я к тебе вечером после управления ещё заеду.
Мужчины ушли, оставив Женю одну. Она обиженно откинулась на подушку, скрестив руки на груди. Ее распирало от желания рассказать про то, что она узнала от деда Терентия и Фёдора Ивановича, а ещё ей очень хотелось знать, что случилось в Отрадненском парке, почему все решили, что это ее там убили. Но ничего не оставалось делать, как ждать Наталью, которая и посвятила Женю в подробности нового убийства, хотя сама она толком ничего не знала.
К вечеру на смену Наталье в больнице появились кое-кто из ее коллег и студентов. Они ввалились всей толпой, и даже добрейшей души Галине Ильиничне пришлось их выпроваживать взашей, чтобы дали наконец-то Жене отдохнуть.
Когда все вышли, с ней остался один только Олег Дмитриевич. Он присел на стул рядом с кроватью и взял Женю за руку.
– Женечка, как же вы нас всех напугали. Мы же весь день были уверены, что в парке нашли вас. Только часа в четыре декану позвонил кто-то из управления и сообщил, что убили вовсе не вас, а какую-то деревенскую алкашку, которая украла ваше пальто, а вы живы и находитесь в больнице. Мы вот сразу всей толпой и поехали к вам.
– Спасибо, что приехали, Олег, – улыбнулась Женя.
– Женечка, вы и представить себе не можете, что я пережил, когда услышал, что это вы там… в парке.
Он неосознанно слишком сильно сжал ее ладонь, и Женя скривилась от боли.
– Ой, простите, Женя. Я слишком волнуюсь. Простите!
– Ничего, ничего. По сравнению с пробитой головой, это ерунда, – попыталась пошутить она.
– Простите, – он поднёс ее руку к губам и поцеловал.
Женя смутилась и попыталась отнять руку, но Олег удержал ее. Как будто собравшись с духом, он наконец решился:
– Женя, вы же знаете… ты же знаешь, как я отношусь к тебе. Все эти годы…
– Не нужно, Олег, пожалуйста, – Женя не хотела слышать его признаний, не хотела неловкости, которая обязательно возникнет между ними потом; не знала, как вести себя и что сказать, чтобы не обидеть, но и не дать пустую надежду.
– Нет, я должен наконец сказать. Ты чуть не погибла сегодня. Я думал, что ты мертва, – он пристально посмотрел ей в глаза. – Я люблю тебя и всегда любил.
Она хотела было ответить что-то, но он перебил ее.
– Не нужно ничего говорить, Женя. Я все понимаю. У тебя есть другой мужчина. Но ты должна знать, что я готов ждать столько, сколько нужно. Может быть, когда-нибудь твои чувства ко мне изменятся, и ты тоже…
– Олег, – решительно сказала Женя. – Я не хочу, чтобы вы питали какие-то надежды. Я люблю Тамерлана. Но даже если бы его не было в моей жизни… вы и я… этого никогда не будет. Я не ваша женщина, а вы не мой мужчина. Я уверена, в глубине души вы и сами это понимаете. Хотя, может быть, сейчас и несогласны со мной.