– Думаете, Женя, мы не подходим друг другу?
Она кивнула, улыбнувшись краешками губ.
– Давайте останемся друзьями, Олег. Как раньше. Это самое лучшее, что может быть между двумя одержимыми историками. Давайте сделаем вид, что этого разговора и не было вовсе. Я уверена, скоро вы встретите хорошую женщину, и мы ещё погуляем на вашей свадьбе.
– И на вашей? – улыбнулся Олег Дмитриевич.
– И на моей.
Она увидела, что его лицо будто бы расслабилось, из глаз словно ушло какое-то напряжение. Казалось, он скинул тяжкий груз с плеч и они тут же распрямились. Вся его поза и выражение лица полнились облегчением.
– Тогда отдыхайте, Женечка. И до встречи в университете.
Он ушёл. Женя закрыла глаза. Кажется, все решилось как нельзя лучше. Наверное, им надо было давным-давно поговорить откровенно. Что ж, лучше поздно, чем никогда.
Тамерлан вернулся в больницу к Жене уже в начале двенадцатого вечера. Он договорился с Галиной Ильиничной, задобрил ее, и старушка пустила его к Жене, которая мирно посапывала в своей палате. Тамерлан ещё долго сидел возле неё, гладил по волосам, а потом завалился на соседнюю пустующую койку и тут же погрузился в глубокий сон.
Глава 21
Как ни тяжел последний час —
Та непонятная для нас
Истома смертного страданья, —
Но для души еще страшней
Следить, как вымирают в ней
Все лучшие воспоминанья…
Федор Тютчев
Женя проснулась около восьми. В темноте сначала не поняла, кто спит на соседней койке. И только когда глаза привыкли к полумраку, узнала знакомые черты. Она поднялась с кровати. Слава богу, голова больше не ощущалась, как расколотых арбуз, только слегка саднила в области полученного удара. Она подошла к окну и выглянула наружу. Ещё не совсем рассвело, но горизонт уже окрасился в более мягкие серые тона. Мороз отпустил, небо теперь полнилось тучами, нависавшими низко над землёй. Похоже, снова будет снег. Женя присела на краешек кровати Тамерлана, осторожно погладила его заросшие двухдневной щетиной щеки. От ее прикосновения он проснулся.
– Женька, – он подвинулся на койке, освобождая ей место.
Она нырнула под одеяло, прижалась к нему, положив голову на грудь Тамерлана.
– Ты чего домой не поехал спать? Здесь же ужас как неудобно, – прошептала она. – Я и не знала, что ты здесь.
– Я вчера поздно приехал, ты спала уже. Старушка эта разрешила мне остаться. Сколько время-то?
– Рано ещё, около восьми.
– Вот черт, мне бы к половине девятого в управление надо.
– Ничего, опоздаешь чуть-чуть. Ты же начальник.
– Надо мной есть начальники и повыше.
Женя поднялась, села.
– Может, домой меня заодно подвезёшь?
– Тебя же ещё не выписали.
– Ну и что, не хочу здесь торчать. Врач сказал, что у меня ничего серьезного.
– Нет уж, будешь сидеть, а точнее, лежать тут, пока доктор добро не даст на выписку.
Женя тяжело вздохнула.
– Не упрямься, Женька. И мне так спокойнее будет.
– А ты переживал?
– А ты как думаешь?
Тамерлан сел с ней рядом, обнял, погладив по спутанным волосам.
– Мне, между прочим, Олег Дмитриевич вчера в любви признался, – кокетливо улыбнулась Женя, стрельнув в Тамерлана глазами.
– Да ну! Решился-таки. Ну а ты что?
– А я что? Я монголов люблю. Или татар. Ты у меня кто? Монгол или татарин?
Тамерлан засмеялся, поцеловав Женю в губы.
– Я у тебя татаро-монгол. Устраивает?
– Вполне. А ещё Олег Дмитриевич говорил, что он чуть с ума не сошёл, когда думал, что это меня убили. А ты, Тамерлан Ниязович, сошёл с ума?
Тамерлан посмотрел на неё серьезно, без тени улыбки.
– А я, Женя, умер.
Она опустила глаза, крепко сжала его руку.
– А когда Наташка сообщила вам, что я жива, что ты почувствовал?
– А я ещё до Наташкиного звонка знал, что это не тебя в парке убили.
– Как ты узнал? Говорят же, там девушка совсем без лица, изуродована до неузнаваемости.
– А я, Женя, любимую женщину не только по лицу могу узнать.
Они посидели ещё какое-то время, обнявшись, пока за окном окончательно не рассвело. Тамерлан засобирался.
– Поеду я в управление, а ты не думай из больницы сбежать. Скоро Наталья за тобой присмотреть приедет.
– Ну что ты, Тамерлан Ниязович, со мной обращаешься как с маленькой, я же всё-таки…
– Знаю-знаю: историк, доктор, доцент. Только здравого смысла в тебе, Женька, кот наплакал.
– Товарищ следователь… – начала было она возмущаться.
– Женя, дождись доктора, если он отпустит тебя домой, тогда с Натальей и поедешь, поняла?
– Хорошо.
Тамерлан протянул ей новенький мобильник.
– Вот, твой новый телефон. Если что, звони.
– А старый?
– А старый – теперь вещдок. Мы его проверим на отпечатки и звонки. Мало ли.
– И пальто теперь новое покупать нужно…
– Купим, Женя. Главное, что ты сама жива, остальное – дело второе.
Уже ближе к вечеру Тамерлан собрал свою команду на совещание.
– Итак, что по последнему трупу? Личность установили?
– Да, это некая Валентина Ерёмина, местная, из села Семеновка. 29 лет. Алкоголичка. Судя по всему, дело было так. Она встретила на остановке Евгению Коршунову, ударила ее по голове каким-то тупым предметом, сняла с пострадавшей Коршуновой верхнюю одежду, обувь и забрала сумку. Ее видели свидетели около 8 вечера в деревне Отрада. Она заходила в местный магазин, покупала спиртное и сигареты.
– А наутро мы находим ее труп.
– Да, скорее всего, Ерёмина, побоявшись, что убила Коршунову, решила на время из родного села скрыться, но дальше Отрады почему-то не пошла. Видимо, очень хотелось выпить. В 8 или около того она купила водку и где-то ее выпила. Вероятно, она была не одна, но пока никто из местных алкашей не признался, что составил ей компанию. Затем, изрядно напившись, она решила отправиться домой пешком. Напрямую через парк, университет и поля можно выйти сразу на Семеновку.
– И по дороге наткнулась на нашего убийцу, – подытожил Тамерлан.
– А дальше что-то пошло не так. Потому что убийство было совершено явно в приступе бешенства. На теле Ерёминой эксперты насчитали 34 ножевых ранения. Лицо исполосовано. Жертва просто истекла кровью. По словам судмедэксперта, раны на лице прижизненные.
– А это точно наш убийца? Может, кто-то из собутыльников Еремину и укокошил? – спросил айтишник Андрей.
– Нет. Это наш товарищ, – сказал Паша. – Во рту жертвы, вернее, в том, что от него осталось, патологоанатом нашёл чёрную ленту, точно такую же, как и на других трупах.
– И о чем нам все это говорит, товарищи следователи? – Тамерлан сидел во главе стола, поставив согнутые в локтях руки перед собой и упершись подбородком в переплетенные пальцы.
– Может, у него совсем поехала крыша и он озверел?
– Ты сам-то в это веришь, Паша?
– Нет, но тогда, почему он вдруг не стал уводить жертву в своё логово и обставлять всю сцену, как и раньше, чтоб комар и носу не подточил?
– А по-моему, все очень просто, – сказала Аня. Она была ещё совсем молоденьким следователем, стажеркой, которая только несколько месяцев назад закончила академию.
– Ну-ну, Анюта, говори, что у тебя на уме? – подбодрил ее Нургалиев.
– Смотрите, Ерёмина украла у Коршуновой пальто и сумку. Переоделась в украденные вещи и так в них и расхаживала. По росту и телосложению они с пострадавшей Коршуновой похожи, к тому же и волосы тоже длинные, тоже с темно-красным отливом. Наш маньяк увидел эту женщину и подумал, что перед ним Коршунова. Увидел он ее, когда уже стемнело, может, крался за ней сзади. А потом…
– Точно, Анька! – вскрикнул Павел. – А потом, когда схватил, то понял, что перед ним не Женя, а какая-то пьяная девица, но в одежде Коршуновой. И тут он взбесился.
– Хотите сказать, что он охотился именно за Коршуновой? – переводил взгляд с одного следователя на другого Тамерлан.
– Выходит, что так…
Тамерлан и сам обдумывал эту версию со вчерашнего дня, но гнал ее от себя прочь. Ему было неприятно думать, что маньяку нужна была именно Женя.
– Все сходится, товарищ старший следователь. Позавчера вечером наш маньяк вышел убивать, ведь не таскает же он с собой ленты постоянно? Значит, наметил себе какую-то жертву.
– Выходит, что так, Аня, молодец! Выяснили, позавчера на факультете вечером были занятия или экзамены?
– Да, был экзамен и две консультации. По словам охранника, последние студенты разошлись в начале десятого.
Тамерлан встал со своего места и начал расхаживать по кабинету.
– Значит, убийца кого-то поджидал, раз имел при себе эти чертовы ленты. Но по каким-то причинам свою жертву он либо не дождался, либо передумал, либо что-то ему помешало. А потом он встречает Коршунову, вернее, он думает, что это Коршунова, и убивает ее. Остаётся непонятным только одно. Почему он потерял контроль над собой и не убил ее привычным уже способом? Почему вдруг у него сорвало крышу?
– Может, он ненавидит пьяных женщин? А Ерёмина была вдрызг. Судя по количеству алкоголя в крови, странно, что она вообще была в состоянии передвигаться на своих двоих, – заметила Анна.
– Может, он хотел убить именно Евгению и был в шоке, увидев, что ее одежду надел кто-то другой? – предположил Павел.
– Наверное, так оно и было, Павел. Однако задумывал он сначала другое убийство, не Коршуновой. Он не мог не знать, что та закончила работу ещё до обеда. Этот человек очень аккуратен, всегда все продумывает. Не полагается на удачу.
– Вы правы, Тамерлан Ниязович.
– Так, нужно выяснить, не пропал ли кто из тех студенток, что были на факультете позавчера вечером.
– Думаете, он мог совершить сразу два убийства?
– Не уверен, но проверить стоит. И нужно каким-то образом узнать, не назначал ли кто девушкам из этих групп свидания в парке.
– Вряд ли нам кто-то что-то расскажет, Тамерлан Ниязович. Вспомните историю с Кристиной Деминой, второй жертвой, она не призналась подруге, с кем у неё встреча. Все наши жертвы так и не дали нам ни одной подсказки, кто бы мог быть этот таинственный ухажёр.