шаю ехать. На пустынной стоянке перед обсерваторией Рип разговаривает по телефону, прислонившись к кузову черного лимузина, водитель слушает айпод, надпись «Голливуд» поблескивает на заднем плане. Рип одет просто: джинсы, зеленая футболка, сандалии. «Давай пройдемся», – говорит он, и мы ковыляем по лужайке к куполу планетария, и на Западной смотровой площадке стоим так высоко над городом, что даже звуков не слышно, и из-за слепящего солнца холст Тихого океана, растянутый вдали, кажется охваченным пламенем, и небо прозрачно и пусто, если не считать марева, окутавшего даунтаун, где над игрушечными небоскребами плавает капсула дирижабля, и, если бы не мое похмелье, можно было бы заново захмелеть от вида.
– Хорошо здесь, – говорит Рип. – Спокойно.
– Ехать только далековато.
– Зато нет никого, – говорит. – Тихо. Никто не подслушает. Хоть поговорим нормально.
– Чего нам бояться? Рип задумывается.
– Несанкционированных вторжений в нашу частную жизнь. – Пауза. – Тут мы с тобой похожи: я тоже людям не доверяю.
* * *
Солнце слепит так ярко, что смотровая площадка кажется выбеленной, и я чувствую, как начинаю обгорать, и тишина растворяет все звуки, отчего даже невинные фигуры экскурсантов вдали исполнены необъяснимой угрозы – бредут медленно, крадучись, словно боясь спугнуть безмолвие неловким жестом, и, двигаясь вдоль балюстрады, мы обходим пару латинос, перегнувшихся через перила заграждения, а в проходе, ведущем к Восточной смотровой площадке, Рип вкрадчиво спрашивает:
– С Джулианом давно виделся?
– Давно, – говорю. – Последний раз перед Рождеством.
– Интересно, -тянет он и тут же проговаривается: – Впрочем, я так и думал.
– Тогда зачем спрашивал?
– Хотел посмотреть, как ты на этот вопрос ответишь.
– Рип…
– Я тут девушку встретил… – Рип замолкает, задумывается. – Вечно все с этого начинается, скажи?
Пожимаю плечами:
– Пожалуй.
– В общем, месяца четыре-пять назад я встретил девушку, и работала она в конторе, которая предоставляла суперконфиденциальные услуги ограниченному кругу клиентов. – Рип пережидает, пока мимо, болтая о чем-то по-французски, пройдут два подростка, и, прежде чем продолжить, оглядывается, нет ли поблизости еще кого. – В интернете ты эту контору не найдешь, только по устной рекомендации, никакой… ммм… вирусной рекламы. Все пользователи знали друг друга лично, так что информация особо не расползалась.
– Какие… услуги? – спрашиваю. Пожимает плечами.
– Обалденные девушки, потрясные парни, приехали пробиваться, не прочь заработать, но хотят быть уверенными, на случай если когда-нибудь станут Джоли и Питтами, что никто не припомнит им грешков молодости. – Рип вздыхает, смотрит на город, потом опять на меня. – Удовольствие недешевое, зато все тихо, без глупых формальностей и полная анонимность.
– Как ты про это узнал? – Мне все равно, но сгустившаяся, бухающая в ушах тишина вынуждает спросить хоть что-то.
– Тебе понравится, – говорит. – Контору открыл человек, которого мы оба хорошо знаем. Собственно, он же направил ко мне ту девушку.
– Кто этот таинственный незнакомец? – спрашиваю, хотя что-то подсказывает мне, что я уже знаю.
– Джулиан, – говорит Рип, подтверждая мою догадку. – Он там все делал. – Пауза. – Странно, что ты не в курсе.
– Что именно… делал? – выдавливаю из себя очередной вопрос.
– Все, – повторяет. – Начал с нуля. Без помощников. На одном обаянии. Расположил к себе молодняк. Набрал ребят. – Рип задумывается. – Это далеко не каждый сумел бы. – Еще одна пауза. – Нужен талант.
– И зачем ты мне это рассказываешь? – спрашиваю. – Услугами эскорт-сервиса я не пользуюсь и пользоваться не собираюсь, тем более если к ним имеет отношение Джулиан.
– Ложь, – говорит Рип, – Наглая ложь.
– Почему ложь?
– Потому что с девушкой по имени Рейн Тернер меня познакомил Джулиан.
– Кто такая Рейн Тернер?
Рип наигранно супит брови и делает пренебрежительный жест рукой.
– Да, старик, актер из тебя фиговый. – И затем, теряя терпение: – Девушка, которую ты дрючишь. Так называемая актриса, которой ты обещал роль в своем паршивеньком фильме. Не припоминаешь? Кончай строить из себя идиота.
Ничего не могу сказать. Вцепляюсь в чугунные перила заграждения. Пользуюсь этой возможностью, чтобы временно не смотреть на Рипа. Страх, его огромная черная клякса накатывает, пропитывая собой все: и душный воздух, и бескрайний простор пустынной смотровой площадки, и мир за ней.
– Ты чего-то дрожишь, братец, – говорит Рип. – Может, тебе лучше присесть?
* * *
На Восточной смотровой площадке ко мне возвращается способность слушать, и Рип продолжает, договорив по телефону (да, он придет на ланч) и отправив парочку CMC, и мы сидим на скамье под палящим солнцем, и я чувствую, как кожа покрывается волдырями, но не могу пошевелиться, и вблизи лицо Рипа похоже на лицо андрогина, и ресницы у него крашеные.
– В общем, мы встречаемся, она мне нравится, я ей, по-моему, тоже, и потом все продолжается уже без денег, и я подумываю, не стоит ли развестись – то есть, как видишь, западаю по полной. – Рип энергично жестикулирует. – Прошу Рейн бросить эту контору, и она бросает. Беру на себя все расходы: оплачиваю квартиру на Орендж-Гроув, которую она снимает пополам с еще одной сучкой, шмотье, прически, компьютерный софт, персонального тренера, солярий, любую прихоть. Даже на работу устраиваю в ночной клуб «Откровение» на Ла-Сьенега, то есть делаю вещи, которые Джулиану явно не по карману, но догадайся, куда ее по-прежнему тянет?
Рип ждет. Я перевариваю информацию. Переварив, еле слышно произношу:
– В актрисы.
– Нуда, прославиться она тоже хочет, – говорит Рип. – Вижу, что слушаешь. Зачет.
Не могу разжать кулаки, а Рип встает и расхаживает передо мной.
– Думаю, ты теперь и сам знаешь, что «Оскар» ей не грозит, но Джулиан рассвистелся про своего друга Клэя, и как он вас познакомит, и как ты пристроишь ее в свой фильм, где у тебя право голоса на кастинге. Ради бога. Я-то сразу понял, что это бред, но не отнимать же у моей крошки последней надежды. – Рип вдруг замолкает, достает телефон, проверяет в нем что-то и снова прячет в карман. – Но когда ты тут появился, Джулиан, похоже, чем-то здорово тебя разозлил, и при встрече разговор не задался, и о помощи он просить не стал. – Рип утомленно вздыхает перед заключительной частью монолога. – Каким-то образом на кастинг она все-таки попала, понятия не имею каким – я в это не лез, потому что считаю пустой тратой времени, таланта там даже не ночевало; и вот она входит к вам, и читает отрывок, и, как я подозреваю, читает отстойно, но в ней есть своя прелесть, и в результате… Вот теперь ты и расскажи мне, что в результате, Клэй.
Сижу на каменной скамье и молчу.
– По моим подсчетам, ты уже недели две ее дрючишь?
Продолжаю молчать.
– Это тоже своего рода ответ, – вздыхает.
– Рип, пожалуйста…
– А потом она срывается в Сан-Диего, – говорит. – Правильно?
– Она поехала проведать семью.
– Семью? – Зловещий оскал. – Ты в курсе, что в Сан-Диего с ней был Джулиан?
– Откуда? – говорю.
– Ой, Клэй, кончай…
– Рип, не мучай, скажи, что ты хочешь? Размышляет.
– Ее. – И снова погружается в размышления. – Думаешь, не вижу, кто она? Безмозглая, блядовитая тварь…
Я механически киваю; заметив это, Рип смотрит на меня вопросительно.
– Если соглашаешься, тогда сам-то чего так раскис?
– Не знаю, – говорю тихо. – Раскис – и все.
– А может, дело вовсе не в ней? – говорит. – Может, дело в тебе?
– Может, – судорожно сглатываю. – Не задумывался.
– Слушай, ты мне не опасен, – говорит. – Тобой она просто пользуется. А вот его… Его она любит. – Пауза. – Джулиан – это большая проблема.
– Проблема? Что ты несешь? Почему он проблема?
– Потому, – говорит, – что Рейн отрицала их связь вплоть до прошлой недели, когда мне стало доподлинно известно про их романтические каникулы.
– Мне она сказала, что едет навестить мать, – говорю. – Показывала снимки, где они вместе.
Губы Рипа расплываются в притворной улыбке.
– Теперь у нее и мать есть? В Сан-Диего? Как трогательно… – Видя мою реакцию, он перестает улыбаться. – Когда я застукал их в первый раз, она изворачивалась до последнего, но у меня были доказательства, и ей пришлось сознаться. Я согласился простить лишь при одном условии: что она больше никогда к нему не вернется. А в этот раз… Не знаю…
– Что ты не знаешь?
– В этот раз… Не знаю, сразу его проучить или подождать.
Последнюю фразу Рип произносит кротко и незлобиво, без всякой угрозы, и меня разбирает смех.
– Я серьезно, – говорит. – Шутки кончились, Клэй.
– По-моему, это чересчур.
– Это потому что ты очень впечатлительный. Помолчав, Рип решительно добавляет:
– Я только одного хочу. Чтобы Рейн снова стала моей.
– Но у нее явно другие предпочтения. Рип смотрит на меня изучающе.
– Сколько же в тебе желчи, старик. Подаюсь вперед, сжимая виски ладонями. Перехватив его взгляд, киваю:
– Ага. Желчи хоть отбавляй.
* * *
Пересекаем лужайку в направлении черного лимузина, возле которого скучает водитель; обходя монумент астронавтам, Рип смотрит на него, а я – прямо перед собой, все в расфокусе – зной, нереально синее небо, ястребы, парящие над бесшумным ландшафтом, и их тени, скользящие по лужайке, – размышляю, смогу ли доехать в таком состоянии до дома, не попав в ДТП, и тут Рип задает вопрос, который обычно задают из вежливости, но после нашего разговора мне и в нем чудится тайный смысл:
– Какие планы на вечер?
– Не знаю, – говорю и вдруг вспоминаю: – Ты идешь на панихиду по Келли?
– Она сегодня?
– Ага.
– Нет, – говорит. – Я его почти не знал. Пару раз по делам встречались, но с тех пор много лет прошло.
Водитель распахивает дверцу.
– Поеду с этим козлом разбираться по поводу клуба. Сам знаешь, обычное дело.