— А не могла подруга и в самом деле с балкона упасть? Может, выпила? Вышла покурить и того…
Рыжая пожала плечами:
— Могла, конечно. Только чует мое сердце, убили ее. Со мной спутали. Рост один, возраст тоже, и обе рыжие. Я ведь не просто с перепугу так решила. Ко мне в квартиру залезть пытались. Серьезно.
Помнишь, ты ко мне приезжала? Так вот, я тебя проводила и вдруг слышу шорох какой-то. Я сначала значения не придала. Вдруг звонок, мамка здоровьем интересуется, я с ней болтаю, вышла в прихожую, все вроде стихло. Подошла к двери, а она открыта.
Вот, думаю, растяпа. Заперла дверь, с мамкой попрощалась и на кухню чай пить. Опять шорох. Что ж такое? Я в прихожую, тут подруга звонит. Я к двери, а она снова открыта. Ей-богу. Такая жуть на меня напала. Я быстрей на цепочку да еще на задвижку.
Бабка у меня ужас как воров боится, а я никогда не пользовалась, а тут ведро еще поставила, на всякий случай, чтоб загремело. Я так думаю: меня еще в тот раз убить хотели, да не вышло. Я ведь по телефону болтала и могла сказать, что кто-то в квартиру ломится. Вот убийца и поостерегся, но за домом наблюдал. Увидел Настю с парнем, принял ее за меня.
Парень ушел, а этот гад поднялся и скинул ее с балкона. Теперь ее любовника менты замучают, а не вызови он такси, и вовсе бы в убийстве обвинили.
— Так в милиции решили, что это убийство? — спросила я.
— Там решили, что она по пьяному делу выпала.
Но это потому, что они лодыри. Что хочешь напишут, лишь бы не искать.
— А ты им про то, что в квартиру хотели проникнуть, рассказала?
— Рассказала, только они меня не слушали. Чтобы им интересно стало, надо было и про ограбление «Олимпии» рассказать. А я что, дура?
Мы поговорили еще немного. В основном занимались гаданием, кому понадобилось избавляться от рыжей. В том, что про дверь она не выдумала, я не сомневалась, потому что вспомнила: когда я к ней заходила, на лестнице точно кто-то был. Я еще тогда сама здорово перепугалась и поспешила уйти. Рассказывать об этом я ей не стала, чтоб не нервировать ее еще больше. Однако поверить в то, что Громов или Димка убили человека просто так, чтоб досадить грабителям, я все же не могла. Для этого надо быть форменными психами, а на форменного психа даже Гром не похож, хоть он сегодня и здорово рассвирепел.
— Что думаешь делать? — спросила рыжая, покидая машину.
— Не знаю, — промямлила я.
— Я тебя предупредила, а там как хочешь.
Мы простились. Сашок завел машину, а я позвонила домой.
— Что у вас там? — спросила Лерка. Я коротко пересказала недавний разговор.
— А у тебя как, все тихо?
— Гостей не было, если ты об этом.
Признаться, ее слова не очень-то меня успокоили. Я подумала: а не отправиться ли мне к бабушке?
Взять отпуск. А еще лучше навестить маму. А что?
Глядишь, к моему возвращению все здесь как-нибудь утрясется… Но всерьез о том, чтобы пуститься в бега, думать мне не хотелось. Я заревела от отчаяния. Сашок повернулся ко мне, погладил меня по волосам и заявил:
— Сашок Аню в обиду не даст. Аня хорошая.
— Молчи лучше, — отмахнулась я, но слезы вытерла.
Лерка сладко спала в бывшей маминой спальне.
Это показалось мне несправедливым, я вошла, плюхнулась на кровать и включила ночник. Лерка открыла глаза и зевнула.
— Это не Гром и не Димка, — заявила она, сообразив, что просто так я не уйду. — Скорее уж Васька.
Может, у кого из дружков прячется, вот и подумал, что, если рыжую тряхнут как следует, она все как на духу выложит и всех дружков вспомнит. А тут концы в воду. У него, поди, и ключи от ее хаты были.
— Про ключи я не спросила, — расстроилась я.
— Из-за Грома не переживай. На худой конец, воскресну из мертвых и все ему растолкую, хотя делать этого ой как не хочется.
— А если он тебя не послушает? — усомнилась я.
— Гром? Послушает. У нас старая дружба, она долго не забывается.
— Что-то мне в вашу дружбу не верится. Если вы друзья, чего же ты тогда меня шлюхой вырядила и ему подсовывала?
— Так это ж для дела. А дело у меня одно: супруг мой. Бывший, раз уж я теперь покойница. Иди спать, Аня. Тебе завтра на работу.
Так и не придумав ничего лучше, я отправилась спать. Утром зазвенел будильник, я вскочила, прошла в кухню, включила кофеварку. Из комнаты, потягиваясь, появилась Лерка. Я как раз шла в ванную и в приоткрытую дверь увидела, что Сашок сладко спит в Леркиной постели, хотя предполагалось, что ночует он в гостиной, там, по крайней мере, я стелила ему постель. Я метнулась в кухню. Лерка как раз разливала кофе.
— Ты что, с ним спишь? — прошептала я. Признаться, такое у меня в голове не укладывалось.
— С Сашуней? — уточнила Лерка. — А что такого?
— О господи, он же…
— Сашок — чистое золото, уж можешь мне поверить. А в вопросах любви и прочего ему нет равных.
Опять же кто с ним ляжет? Если только шлюхи за деньги. Для мужика это обидно, а мне что, жалко?
Добра-то не убудет. Это ты со своей невинностью как курица с яйцом носишься, а могла бы составить счастье приличному человеку.
— Это кому? — призвав себя быть терпеливой, спросила я.
— Да хоть тому же Димке. Ну чего тебе стоит…
— Не пойму, почему тебе так хочется подложить меня кому-нибудь в постель?
— Это не мне хочется, это для дела нужно…
Я сдавила руками виски и покачала головой.
Утро выдалось паршивое, потому от жизни я в тот день не ожидала ничего хорошего. Поехала на работу, нервно вздрагивая при каждом шорохе. Однако стоило мне оказаться в своем кабинете, как страхи отступили и жизнь вошла в привычную колею.
Дважды позвонил Гришка и поклялся в любви. Я заверила его во взаимности наших чувств. В три, возвращаясь от нотариуса, я заскочила в кафе напротив «Олимпии», начисто забыв про логово врагов. Не успела я сделать заказ, как увидела Димку, то есть Вадима Чернова, потому что Димкой он был для друзей, а для меня таковым не являлся.
Я всерьез рассматривала возможность спрятаться от него под стол, раз убежать все равно не успевала.
Но здравый смысл победил. Я осталась сидеть, правда, опрокинула салфетницу, но это не считается.
Димка вошел и помахал мне рукой, радостно улыбаясь, подошел и поцеловал в щеку на правах старого друга.
— Отлично выглядишь.
Я воспылала к нему самыми добрыми чувствами — не за то, что сделал комплимент, а за то, что сворачивать мне шею, судя по всему, он не торопился.
Продолжая улыбаться, он подозвал официантку и заказал кофе, я тоже улыбалась, правда, слегка натянуто, потому что не знала, чего следует ждать от жизни.
— Как дела? Как Гришка? — устраиваясь поудобнее, спросил Вадим.
Я решила открыть ему душу, раз уж выходило, что мы друзья.
— С ним что-то происходит, — доверительно сообщила я. — Он ведет себя странно. В ресторане спрятался под стол. Меня это беспокоит. Тетя хочет знать, не было ли у него в роду сумасшедших.
— Тетя? Ах да, Гришка рассказывал. Не знаю, как насчет сумасшедших, а долгов у него как блох на собаке. Кому-нибудь надоело ждать, и Гришку припугнули. Вот он и вздрагивает при каждом шорохе.
— Ему грозили по телефону. Разговора я не слышала, но, судя по его ответам, кому-то действительно надоело ждать.
— Вот-вот, деньги ему давали в расчете на Лерку, она всегда платила исправно. Потом он ожидал получить наследство. Теперь у него один выход: жениться на богатой. — В этом месте Димка посмотрел на меня и вздохнул. — Вообще-то он мой приятель и денег занял немало, так что, по идее, я должен радоваться, если он кого-нибудь охмурит. Вернет долг.
Но я совсем не радуюсь, потому что охмуряет он тебя. Ладно бы какую-то старую вешалку, которая привыкла платить за удовольствия. Но тебе-то он зачем?
— Не знаю, — грустно ответила я и, спохватившись, развила свою мысль:
— Это из-за наследства… я чувствую себя виноватой.
— Это Леркины деньги, и она могла завещать их кому угодно. Она завещала их тебе. А Гришке ты ничем не обязана.
— Ты так думаешь? — спросила я, глядя на него с большой приязнью.
— Конечно. Гони его в шею, — обрадовался Димка.
— Я не могу. Это невежливо. Он уже с тетей познакомился. Кольцо подарил.
— Так не свое, Леркино. А когда тетя узнает, что он за фрукт, первым делом выставит его за дверь. Уж можешь мне поверить.
— Я совершенно не знаю, что делать с этими деньгами, — продолжила я жаловаться на жизнь.
— А что с ними делать? Радоваться, что они есть.
Если понадобится совет или вообще.., любая помощь — я с удовольствием.
— Спасибо. — Я едва не прослезилась от благодарности и робко пожала ему руку. Надеюсь, Лерка будет довольна.
Он посмотрел на мою ладонь, которую я поспешно убрала, вздохнул и немного неуверенно предложил:
— Не хочешь покататься на яхте?
— На яхте? — переспросила я, потому что не знала, что ответить.
— Вообще-то это большая лодка с парусом. Я иногда катаюсь в одиночестве, обычно дохожу до Купалы и обратно. Свежий воздух… Ты как?
— Если в выходной, то я не против.
— Конечно, в выходной.
— И Гриша поедет с нами?
Димка недовольно поморщился.
— Забудь ты о нем…
— Тебе легко говорить. Но не могу же я в самом деле нарушить данное ему слово?
— Я думал, мы вдвоем прокатимся, — сказал Димка со вздохом.
— А эго удобно? — испугалась я, чем привела его в состояние тихой грусти.
— Ты знаешь, я никогда не встречал девушек вроде тебя, — сообщил он с такой печалью, что я вновь едва не прослезилась. Непонятно только, к чему его печаль относилась — к тому, что судьба его обделила, или к моей бестолковости.
— Может быть, возьмем с собой тетю? — кашлянув, сказала я и тут же покраснела. Димка решит, что я идиотка. И правильно, неужто ничего умнее придумать не могла.
— Ты что, меня боишься? — спросил он с обидой, я поспешно головой замотала.
— Нет, что ты, чего мне бояться? Просто…