- Не без этого, - кивнул Чисан. - Настоятелю Самье не позволительно забывать о таких значимых для всего Тибета событиях.
- Так вот на этот диспут из Бихары направлялся некий странствующий отшельник по имени Чачаджи, владеющий "Наказующим перстом".
- Так ты хочешь найти следы его пребывания в нашем монастыре?
- Да. И по возможности определить его дальнейший путь.
- Это будет сложно, - покачал головой далай-лама. - В монастырских архивах тысячи документов. Самье славится своими переводчиками с санскрита.
- А кто говорит, что будет легко? - понимающе улыбнулся Толман. - Я не ищу легких путей, но если чем-то сможешь помочь - не откажусь.
- Я выделю тебе в помощь несколько послушников. Объяснишь им, что нужно искать.
- Если бы я знал! Любое упоминание о присутствии Чачаджи здесь. Я знаю лишь то, что хранитель направлялся в Самье... А вот дошел ли?
- Да, по дороге с ним могло случиться что угодно, - согласился Чисан. - Когда хочешь начать поиски?
- После небольшого отдыха, - произнес Толман.
- Лучше с утра, - согласился далай-лама. - А сейчас иди - тебя проводят и накормят.
Почтительно раскланявшись со старым знакомцем, Толман покинул личные покои настоятеля.
Больше месяца прошло с тех пор, как Толман прибыл в Самье, но он так и не приблизился к цели своего поиска, несмотря на помощь десятка монахов, выделенных настоятелем. В архиве монастыря хранилось очень много интересных документов, которые Толман тоже изучал со всем свойственным ему старанием и прилежанием, но ни в одном из них не было никаких сведений о исчезнувшем хранителе "Перста". Келья, выделенная ему настоятелем, была забита свитками едва ли не до самого потолка. Толман изучал записи денно и нощно, прерываясь только тогда, когда утомленные глаза отказывались ему служить. Он не отрывался от работы, даже принимая пищу. Кратковременные медитации заменяли Толману полноценный отдых, но так не могло длиться бесконечно - бывший шаман не обладал божественными возможностями. Достигать нужной степени концентрации с каждым днем становилось все труднее и труднее. Для чего он так спешит, Толман не мог объяснить, но какое-то смутное предчувствие не давало ему остановиться. Что томило его, заставляло до рези в глазах вглядываться в хитросплетения вычурных иероглифов? Толман даже не пытался объяснить себе эту чудовищную гонку, целиком положившись на собственные чувства, которые еще ни разу не подводили бывшего шамана.
Дверь в келью Толмана распахнулась, и на пороге возник один из монахов, помогающих в поиске документов. Не решаясь беспокоить медитирующего дхармадутту, послушник присел рядом. Вскоре Толман открыл глаза и, заметив монаха, спросил:
- Что случилось, Сянь-чен?
Монах молча протянул скатанный в рулончик широкий пергамент, накрученный на потемневшую от времени деревяшку. Толман развернул свиток и впился глазами в содержание пергамента. Документ пересказывал известную песнь о трех солнцах, со всеми мыслимыми подробностями, словно рассказчик стоял за спиной прародителя, собственными глазами наблюдая, как тот изготавливает священные амулеты и стрелу. Помимо этого, текст содержал большое количество рисунков. Амулеты Хадо были изображены настолько реалистично, что сомневаться в том, что автор трактата держал их в руках, либо видел неоднократно, не имело смысла. С одним из амулетов Толман был знаком не понаслышке. Разобрав подпись составителя трактата, Толман победно воскликнул - автором трактата являлся тот самый Чачанджи - хранитель, следы которого бывший шаман искал долгое время.
- Так значит, ты нашел, что искал? - спросил далай-лама, когда Толман принес ему результаты своих успешных поисков.
- Нашел, но не совсем то, что хотел найти, - признался настоятелю дхармадутта. - Это, - он тряхнул свитком, - след. Знать бы только, куда он меня заведет?
- Здесь нет никаких упоминаний о дальнейшем пути Чачанджи, - ознакомившись с пергаментом, сказал Чисан.
- Это так, - согласился Толман. - Однако кое-что ценное документ все-таки содержит.
- Описание того, как можно снять заклятие Хадо с амулетов? - догадался Чисан.
- Да. Золотая наковальня в гробнице древнего императора Цинь. Признаюсь, я не знал этого.
- Я тоже, - степенно кивнул Чисан, раз за разом пробегая глазами текст свитка. - Как думаешь, - спросил он бывшего шамана, - что означает эта фраза Чачанджи: "в основе свитка сего сокрыта часть спасения"?
- Я уже думал об этом, - ответил Толман. - Но... - он виновато развел руками.
- В основе... В основе... - твердил далай-лама, раскачиваясь из стороны в сторону.
Толман терпеливо дожидался, когда Чисан успокоится и продолжит разговор. Наконец он затих.
- Не выходит, - признал свою несостоятельность далай-лама.
- А давай попробуем разобраться без всех этих штучек? - вдруг предложил Толман. - Просто подумаем. Что в основе свитка?
- Текст, - особо не задумываясь, ответил Чисан. - Смысл, содержание...
- А если подойти с другой стороны - сугубо материальной. Что основа?
- Ну, - Чисан наморщил лоб, сдвинув на затылок высокую золотистую шапку далай-ламы, - сам свиток...
- То есть - материал? - уточнил бывший шаман.
- Да. Пергамент, - кивнул далай-лама.
- Что такого может быть в пергаменте?
- Тайные знаки, - предположил Чисан.
- Точно. Чуть позже мы это выясним. Давай двигаться дальше: что основа пергамента?
- Кожа. Основа кожи - животное...
- Все! - взмахнул рукой Толман. - Больше не продолжай! А то мы с тобой сейчас в такие дебри залезем. Сфокусируем усилия на свитке, кроме пергамента, что еще может быть его основой?
- Ничего, - качнул головой Чисан. - Кроме пергамента... Хотя, основой может быть палка - ось, на которую намотан пергамент. Она - центр...
- Точно! Центр, вокруг которого все вертится! - Толман резким движением сорвал с древесины декоративные бронзовые накладки и выдернул палку из свитка.
- Ох-х! - только что и смог произнести Чисан.
А Толман витиевато выругался. Далай-лама укоризненно поглядел на бывшего шамана - не пристало последователям Шакьямуни использовать такие слова, даже для выражения высшей степени удивления.
- Это древко той самой стрелы? - спросил Чисан.
- Сам посмотри, - подбирая с пола пергамент, произнес Толман, - и найди отличия.
- Это оно. Несомненно! - воскликнул Чисан, сравнив рисунок с найденным артефактом. - Те же символы, тот же текст, те же размеры. Чачанджи отменно рисовал.
- Не думаешь, что это подделка? - полюбопытствовал Толман.
- Мы проверим это: такая святыня должна оставлять следы в Астрале...
- Я как-то не подумал... Так, а как же быть с наконечником?
- Скорее всего, Чачанджи унес его с собой.
- Значит, его следы затерялись?
- Да, он не оставил упоминаний о том, куда отправился после, - согласился далай-лама.
- Если ты не против, я задержусь в монастыре еще на некоторое время? Может быть, отыщется что-то еще.
- Я не против, можешь искать сколь угодно долго...
В дверь покоев Чисана кто-то деликатно постучал.
- Войди! - крикнул далай-лама.
- Ваше Святейшество! - вошедший монах склонился в поклоне перед настоятелем. - Наблюдатели доложили, что к монастырю со стороны Лхассы64приближается большой вооруженный отряд...
- Кто пожаловал к нам в гости? - задумался Чисан.
- Наблюдатели донесли, что большая часть отряда - кидани...
- Кидани65? Здесь?
Толман быстро переглянулся с Чисаном:
- Извечный Враг? Но как? Как он пронюхал?
- Да. Это люди Муу... - мрачно произнес далай-лама. - Мне непонятно, как тангуты66допустили их на свою территорию? Когда они доберутся до наших стен?
- Они в трех ли...
- Так близко? - поразился Чисан. - У нас совсем не осталось времени! Толман, тебе нужно срочно уходить со священным древком. Оно не должно попасть в руки Врага! Холу, - обратился далай-лама к ожидающему распоряжений настоятеля монаху, - прикажи закрыть ворота монастыря! Никого не впускать до моего личного распоряжения! Всех монахов - на стены!
- Я все сделаю, Ваше Святейшество! - монах с поклоном удалился.
- Толман, собирайся не медля! Тебя снабдят едой, одеждой для путешествия...
- Но как я уйду? Кидани вот-вот возьмут монастырь в осаду.
- Здесь есть тайный подземный ход. О нем знают лишь несколько посвященных. Не думаю, чтобы у Муу были такие люди. Пока я буду тянуть время и отвлекать внимание - ты уйдешь.
- Спасибо, просветленный! Я не забуду этого! - Толман поднялся с подушек на ноги и низко поклонился далай-ламе.
- Это мой долг! - с достоинством ответил Чисан. - Видимо пресветлый Кымган предвидел именно этот момент, когда посылал меня в Самье. Наша встреча с тобой и Извечным Врагом - не случайна.
- Согласен.
- Тогда иди и готовься. Зимняя дорога в горах нелегка.
Толман поклонился Чисану в очередной раз и вышел в узенький коридор, сжимая в руках найденное в свитке древко стрелы. В келье он быстро собрал вещи и засунул их вместе древком в дорожный мешок.
- Господин. - В келью заглянул Сянь-чен.
- Я готов.
- Тогда идите за мной.
- Что это за шум? - поинтересовался Толман, выйдя во двор.
- Кидани пошли на приступ, - бесстрастно ответил монах.
Словно в ответ на его слова засвистел разрезаемый наконечниками стрел воздух. Часть из них воткнулись в деревянные столбы крытой галереи, по которой двигался Толман, ведомый проводником; часть дробно простучала по черепице; а пара штук даже залетела внутрь, мелодично звякнув о начищенную поверхность литых молитвенных барабанов67.
- Поспешим, - поторопил дхармадутту монах, - братья долго не продержаться - киданей оказалось много больше, чем мы ожидали. К ним подходит подкрепление.
- Да-да, конечно! - согласился Толман, прибавляя ход.
Открытых мест Сянь-чен старался избегать, чтобы ненароком не словить шальную стрелу. По монастырскому двору с криками носились монахи, тащившие к стенам стрелы и оружие, чадили костры, на которых в спешном порядке разогревали смолу.