– Нет, солнышко, они императрицы, – пустился в объяснения хранитель архива и библиотеки. – Чем королева отличается от простой собаки? Самодержица не может дать волю эмоциям, она не станет орать, ругаться, скандалить, дуть губы, как… ну… как…
– Мопсиха Роза, – подсказала Муля, – вот она вразнос идет по любому поводу. Королевы всегда демонстрируют хорошее воспитание, ласковы с окружающими…
– Королева может велеть отрубить Куки голову, – выпалила Матильда, – но она отдаст приказ с улыбкой, не нервничая, сохраняя хорошие матеры.
Мафи зажмурилась. Боже! Что делать, если Марсия сейчас навесит на морду приветливое выражение и нежно прощебечет: «Отрубите Куки голову вместе с ее чересчур правдивым языком»?
– Если Императрица обижается на подчиненных, то она не монархиня, а мопсиха Роза, которая читать не умеет и учиться не хочет, – добавили Че и Ге.
Мордочка Марсии приобрела задумчивое выражение. Пару минут она стояла молча, потом вдруг радостно улыбнулась.
– Уважаемые подданные, нам пора в путь.
Мафи уронила свой рюкзак. Вот это метаморфоза. Марсия никогда не смеется, постоянно ходит с кислым видом, и вдруг!
– Мафи, – крикнул из коридора Черчиль, – ты где?
Самая младшая сестра подхватила рюкзаки, забросила их на спину, поспешила во двор и вдруг ощутила, что кто-то смотрит ей вслед. Мафи обернулась. На пороге дома, взявшись за руки, стояли Муля и Зефирка, они были такими серьезными, что у Мафи в груди стало холодно.
– Никогда не смотри на тех, кто остается, – шепнула Антонина, – им очень тяжело.
– Нам хуже, – вздохнула Мафи, – мы отправляемся в поход, а они остаются дома.
Чихуахуа похлопала ее между ушами.
– Тем, кто ждет своих близких, ушедших на борьбу со злом, или тем, у кого родные болеют, очень и очень непросто. Они никак не влияют на ход событий, им остается только ждать. Поверь, Мафи, лучше болеть и сражаться самому, чем знать, что кто-то из твоих любимых поражен недугом или идет на врага, а ты ему ну никак помочь не можешь.
Глава 15Черепаха Зоя
– Она когда-нибудь убирает в доме? – чихнула Куки, входя в захламленную комнату.
– Последний раз бабушка брала веник, когда родила папу, – ответил Че.
– А сколько лет вашему отцу? – поинтересовалась Мафи.
– Не знаем, – хором ответили черепашки.
Потом Ге протянул:
– Папочка женился, когда люди еще в каретах ездили. Он нам рассказывал, как его чуть было повозка не задавила, когда он на свою свадьбу спешил.
– Зоя! – крикнул Черчиль.
– Там кто-то есть? – спросил скрипучий голос.
– Да, – ответил мопс.
Темная занавеска, висевшая между буфетом и книжным шкафом, зашевелилась, на пол посыпались комья пыли. У Мафи зачесалось в носу, она изо всех сил постаралась сдержаться, но в конце концов не выдержала и оглушительно чихнула.
– Зараза в доме! – загудела большая черепаха, выходя в гостиную. – Вы кто? Зачем привели сюда особь с аппендицитом? Я заболею! Уходите.
Мопс решил не обращать внимания на слова хозяйки.
– Здравствуйте, Зоя, это Черчиль.
Черепаха повернула голову.
– Чирий? Только прыщей мне не хватало. Откуда вы взялись? Таких черепашат я еще не встречала. Где ваши панцири? Неприлично ходить голыми. Ох уж эта молодежь! Ну и порядки теперь. Помнится, в одна тысяча двести десятом году меня бабушка наказала за то, что я положила ей в салат пукательную травку. Получилось весело, бабуля полпанциря потеряла. Я тогда была неразумна, но ходить голышом мне и в голову прийти не могло.
– Зоя, мы собаки, – вздохнула Антонина.
– И белка, – добавила Матильда, – нам на спине ничего таскать не положено.
– Собаки? Белка? – заморгала Зоя. – Это что такое?
– Ой, она ничего не знает, – захихикала Куки.
Правый глаз Зои вспыхнул красным огнем.
– Кто ничего не знает? Да я выучила в школе наизусть «Илиаду» и «Одиссею»! У меня докторские степени по философии, психологии, математике, химии, физике! Я пишу учебники по логике! А ты кто?
– Здрасте, я Куки, – пропищала мопсиха. – А почему у вас так грязно?
Мафи ущипнула сестру за хвост.
– Ой, – взвизгнула та, – я только спросила! И это правда! Здесь пыль ковром лежит повсюду.
– Апчхи, – снова не выдержала Мафи.
– У нее аппендицит, – перепугалась Зоя, – зараза.
– Не знаю, что это такое, но у меня его нет, – сказала Мафи.
– Зоя, аппендицит не вирус, а воспаление червеобразного отростка слепой кишки, оно не передается по воздуху, – спокойно пояснил Черчиль. – Мы мопсы, ваши внуки Че и Ге с нами дружат.
– Внуки? – скривилась черепаха. – Кто они такие?
– Это мы! – пропищали черепашата. – Привет, бабуля.
– Зачем притопали? – занервничала Зоя. – Оторвали меня от работы, я пишу книгу по философии трансцендентального бытия экзистенциального сознания личности вневременного поля и душевной самоопределенности.
– Что она сказала? Я ничего не поняла! – пропищала Куки.
Мафи снова чихнула, а Феня подошла к Зое.
– Многоуважаемая госпожа профессор, можете дать нам одну чешуйку с вашего панциря?
Хозяйка медленно повернула голову.
– А зачем?
– Надо, – объяснила Антонина.
– Очень? – уточнила Зоя.
– Да, – воскликнули мопсы.
– Очень-очень? – повторила хозяйка.
– Да-да.
– Очень-очень-очень?
– Да-да-да!
– Ну, – протянула черепаха, – раз очень-очень-очень…
Мафи начала мелкими шажочками приближаться к Зое. Сейчас владелица очень грязного, захламленного дома скажет: «Берите». И как снять чешуйку с ее панциря? Подцепить когтями? Но все костяные пластины лежат ровно, плотно, прямо как черепица на крыше. Может, есть какой-то инструмент вроде консервного ножа? Чешуйкоотдиратель?
– Раз очень-очень-очень, – говорила Зоя, – раз так нужно… я правильно поняла, это же нужно?
– Невероятно! – подтвердила Антонина. – Вы нас всех спасете.
– Ну раз очень-очень-очень нужно, необходимо, – талдычила Зоя, – если жизненно важно… то… тогда… конечно…
Мафи захотелось пнуть черепаху. Ну когда она уже наконец произнесет: «Берите!»
Зоя замерла с открытым ртом, зажмурилась и засопела.
– Заснула! – испугалась Мафи.
Черепаха приоткрыла один глаз.
– Кто? Где задремал? Нельзя здесь без моего разрешения храпеть! Если вам прямо до смерти нужна одна из моих чешуек… да?
– Да, да, да, – заорали все присутствующие.
– То я вам ее… не дам! – отрезала Зоя.
– Фу! Вот противная! – закричала Куки.
– Кто гадость сказал? – нахмурилась бабка черепаха.
– Радио! – соврала Антонина.
– Она солгала! – заявила Куки. – Я так сказала.
– Ты назвала меня противной? – уточнила Зоя.
– Нет, – засучил лапами Черчиль, – Куки не желала вас оскорбить. Она очень маленькая, слова путает. Хочет конфетку, а просит лимон. На самом деле Куки считает, что…
– Мерзко не дать нам чешуйку! – затараторила Куки. – Вон их у вас сколько! Миллион штук! А мы одну-единственную просим! Ма-аленькую! Вы очень противная! И жадная! И грязнуля! Вот. Не смотрите так! Я правду говорю! Врать не надо, а Антонина сейчас солгала. И Черчиль тоже. Это неправильно. Правда – самое лучшее на свете.
– Хм, – пробормотала Зоя, – какая страстная речь. Да ты пламенная революционерка, дорогая! А от пламенных революционеров в жизни одни неприятности. Давай рассуждать логически. Чья чешуйка?
– Ваша, – чуть спокойнее произнесла Куки.
– Кому она нужна? – продолжала Зоя.
– Нам, – ответила Мафи.
– Моя чешуйка нужна вам, – медленно сказала Зоя. – И почему я должна ее отдать?
– По доброте душевной, – нашла правильные слова Антонина.
– Я ею не обладаю, – хмыкнула Зоя, – в смысле душевной добротой. Какой от нее прок? Этак все раздашь, а что мне останется?
– Вредина, – прошипела Куки.
– Зато богатая, – спокойно возразила Зоя, – в моем доме всего полно.
Мафи приуныла.
– Никогда она с куском панциря не расстанется, – вздохнула белка, – пошли отсюда.
– Мы не можем уйти, – протянула Феня, – на улице темнеет, надо во что бы то ни стало сделать то, что нужно.
– Ты же видишь, Зою не переубедить, – заворчала Матильда, – не все в жизни удается, иногда следует признать поражение, смириться.
– Только не в этом случае, – отрезал Черчиль. – Многоуважаемая Зоя, нет ли какого-то способа получить вашу чешуйку?
– Есть, – кивнула черепаха, – ее можно купить. Тысяча золотых монет.
– Сколько? – подпрыгнул Черчиль.
– Это много? – шепотом спросила Мафи у Фени, та поправила очки и очень тихо ответила:
– Мы на десять золотых год живем и ни в чем себе не отказываем.
– Она с ума сошла! – возмутилась Мафи.
– Жадина, – всхлипнула Куки.
– Это не я жадная, это вы бедные, – возразила Зоя, – и наглые. Сначала хотели бесплатно чужую собственность получить, а потом вам цена не понравилась.
Черчиль сделал несколько вдохов-выдохов.
– Многоуважаемая профессор, вы такая умная, – заканючила Антонина. – Вероятно, подскажете, ну как нам получить нужное? Денег нет!
– Нет монет – нет чешуйки, – отрезала Зоя, – хотя… Уберите дочиста мой дом, приведите в порядок огород, и я, так и быть, поделюсь кусочком панциря.
Мафи начала озираться. Большая гостиная, в которой все находились, напоминала склад потерянных вещей. Чего тут только нет! У стены поломанная лестница, рядом высится пирамида из эмалированных тазов разного размера. Кресла завалены газетами, журналами, старыми календарями. На диване громоздятся подушки, одеяла всех мастей, на столике лежат коробки с шахматами, шашками, жестянки с чаем-кофе, кульки конфет, из широкой вазы торчат красные носки. И все покрыто пылью…
– Соберите ключи, – продолжала Зоя, – лет пятьдесят назад я случайно разорвала суровую нитку, на которой они висели, и теперь не могу найти, чем отпирать шкафы с постельным бельем. У меня остался всего один комплект.
– Вы пятьдесят лет пользуетесь единственной простыней? – вытаращила глаза Антонина. – И она еще цела?