– Давай, – выдохнул Валера с благодарной улыбкой.
Значит, она угадала? Он именно этого от нее ждал?
– Только позавтракай сначала. – Он помог ей встать и повел в кухню, приговаривая: – Раз сегодня тренировок не будет, можно от диеты отступить.
И позволил ей жареное мясо, аж целых три куска. Черничный пирог, который Витя достал из морозилки еще вечером, а утром запек в духовом шкафу. Целых пол-литра крепчайшего кофе.
Диана ела, жмурясь от удовольствия. И не обратила внимания на черно-белый портрет размером двадцать на тридцать, который Валера рассматривал, уложив на подоконник.
Мало ли на что он смотрит, так? Может, это папа его, и он на него любуется. Или муж его любовницы, или…
– Посмотри, – приказал он и положил большую фотографию перед ней на стол. – Знаешь его?
Диана уставилась на мужское лицо на снимке.
Узкое лицо, короткая стрижка, тонкий длинный нос, четко очерченные губы, сложенные капризной волной, взгляд глубоко посаженных темных глаз жесткий и злой.
– Нет. Я его не знаю, – покачала она головой. – А кто это?
– Это… – Валера стремительно переглянулся с Витей, застывшим у другого окна. – Это убийца матери твоего Романа.
– Что-о-о??? Этот мужик?! Он…
Ее взгляд перескакивал с Вити на Валеру, почти не различая их лиц. Два мощных плечистых силуэта. И все!
– Кто это? – ткнула она ногтем в глаз мужчины на снимке с такой свирепостью, что оставила след. – Откуда уверенность, что именно он убил маму Ромы?! Я… Я вам не верю! Вы все врете! Врете!
Взгляд прояснился, и ей удалось рассмотреть их лица. И глаза. И то, что она увидела, позволило понять – ребята не врут. Этот человек – убийца! Непонятно было, зачем они все это ей рассказывают?! Знать его в лицо ей необходимо? Вообще, зачем ей о нем знать?!
Валера не ответил ни на один ее вопрос. Он поволок ее на стрельбище. Но теперь на мишень, на безликий овал, отождествляющий голову, он прицепил снимок. И приказал стрелять.
И она начала стрелять. И попадала! То в глаза, то в переносицу. Раскрошила фотографию в клочья. Витя, чудеса, принес еще одну. И она снова стреляла. Из пистолета, то с правой, то с левой руки. Потом задачу усложнили. Вывели ее в поле, заросшее какой-то неведомой пахучей травкой. Закрепили мишень, жутко сказать, на каком расстоянии. Вручили ей винтовку с оптикой и снова приказали стрелять.
– Результат похуже, – сморщился недовольно Валера, рассматривая фотографию, которую принес ему Витя.
На фото оказался пробитым подбородок. Все остальное было целым.
– Ты не учла скорость и направление ветра, – авторитетно заявил ее тренер. – Снайпер из тебя никакой.
– А я и не собираюсь им становиться! – огрызнулась она машинально.
И тут же осеклась. Парни снова стремительно переглянулись. А потом Валера с усмешкой спросил:
– Ты так думаешь?
– Да. А что? – заинтересовала ее их реакция.
– А вот хозяин наш, Шелестов, думает иначе, – вдруг встрял Витя, который очень редко раскрывал рот. Видимо, настало его время. – Он думает, что из тебя выйдет первоклассный снайпер. Главное – терпение. Ну и тренировки.
– А… А зачем?! Зачем мне становиться снайпером?! – вытаращилась Диана.
И медленно побрела за парнями. Они успели убрать мишень, спрятать фотографию с пробитым подбородком. Убрать винтовку в футляр, напоминающий футляр из-под музыкального инструмента. И теперь медленно шли в сторону дома.
– Зачем?! – крикнула она им в спины. – Чтобы убивать??? Я не стану!
– Чтобы охранять. Чтобы убивать. Чтобы деньги зарабатывать, – меланхолично отозвался Витя, тиская в кармане штанов черно-белый снимок. – Чтобы очищать мир от таких вот мразей, всякий раз вылезающих сухими из воды. Чтобы…
– Вы с ума сошли, что ли??? – взвизгнула что есть мочи Диана, забегая вперед и преграждая им дорогу. – Не собираюсь я никого убивать, понятно!!! Не собираюсь!!! И почему…Почему я должна это делать?! Вы идиоты!
– Деньги и… – хотел было снова завести свою песню Витя, но Диана опередила его, сунув ему под нос крепко сложенный кукиш.
– Это видел?! Я не стану убивать, понятно!!! Не стану! Это… Это ужасно! Это противозаконно! И это… – Она попыталась подобрать слова, чтобы убедить их, но неожиданно закончила совсем не так, как хотела: – И это очень страшно!!!
– Согласен, – вдруг проговорил Валера, молчавший всю дорогу и позволявший Вите трепаться. – Убивать страшно. Страшно, когда смотришь в глаза. Когда слышишь дыхание, стоны. Когда не знаешь, за что.
– Вот! А я о чем! – подхватила Диана и улыбнулась ему неуверенно.
Поторопилась! Валера тут же продолжил. И говорил таким чужим, таким ледяным голосом, что она усомнилась, что была знакома с ним прежде.
– Но когда видишь цель в оптику с расстояния в сотни метров, убить – пустяк, девочка, – выдал он и сделал знак Вите уйти. – Особенно когда знаешь, что это за сволочь! Особенно когда знаешь, что либо ты, либо тебя. Особенно когда знаешь, что спасаешь близкого тебе человека.
– Человека… Спасаешь… – эхом повторила Диана, неожиданно оседая прямо на траву, не дойдя до усадьбы метров двадцать.
Она подняла глаза на Валеру, пытаясь поймать его взгляд. Но солнце, повиснув у него за спиной, слепило. Оно превращало Валеру в темный силуэт. Просто как мишень, вдруг подумала она. И следом подумала: а смогла бы она стрелять по нему, если бы потребовалось? И передернулась, поняв, что в оптику, с расстояния в сотни метров ей в самом деле было бы все равно: стреляет она по Валере или по его портрету, пришпиленному к фанерному щиту.
Господи!!! Господи, что они с ней сделали?! Что пытаются сделать?! Чудовище???
– Я не стану этого делать, – твердо произнесла она. – Черта с два у вас получится сломать мне жизнь!
– Никто и не пытался. – Валера неожиданно уселся рядом, подтянул колени, обнял их руками, глянул в поле и обронил: – Пытались жизнь спасти.
– Чью?! Мою?! Ей ничто не угрожало, пока вы в нее не ворвались!
И она на всякий случай отодвинулась от него подальше. И тоже уставилась на поле, заросшее душистой травкой.
Легкий ветер, силу которого и направление она не учла, потому и пробила своим выстрелом лишь подбородок на фотографии, шевелил кудрявые макушки, доносил невероятный медовый аромат. Очень тонко и пронзительно пели какие-то невидимые глазу птицы. Чуть левее едва слышно перешептывались листвой березы, которыми был обсажен край поля. Все казалось таким незыблемым, таким прекрасным; мысли о смерти, которую предлагали ей нести своими руками, были не просто неуместными – они были чудовищными.
– Я не о твоей жизни веду речь, – проговорил Валера, дав ей вволю подумать.
– А о чьей?! О жизни Шелестова?! – фыркнула она.
И уже собиралась возмутиться. Собиралась отречься от роли его спасительницы, это вообще не ее дело. Когда Валера произнес:
– Речь о жизни твоего любимого Романа.
– Что?! Рома?! Он-то… При чем тут он?! Что ты вообще несешь все утро, Валера?! Что за хрень ты несешь?!
И, не давая ему возможности наговорить еще каких-нибудь пакостей, после которых на душе сделалось бы гадко и смрадно, Диана поднялась и пошла к дому размашисто и быстро.
Но Валера догнал:
– Зря кипишь, Дианка. Я не вру.
– О чем? – Она крепко стиснула зубы.
– Он убьет его.
– Кто? Кого? – голосом робота, вдруг ожившего в ней, переспросила она, не останавливаясь.
– Тот человек, в чью фотографию ты стреляла… Он убьет твоего Романа, – со стопроцентной уверенностью проговорил Валера. – Как убил его отца. Как убил его мать. Теперь Роман на очереди.
Она молчала, продолжая быстро идти к дому. Ей вдруг остро захотелось снова очутиться на самом дне бассейна, под толщей воды. Чтобы ничего не давило больше, кроме тяжелой, колышущейся массы, в которой солнце прошивало бреши. Чтобы легкие разрывало от недостатка кислорода, а не от Валериных слов. Чтобы сердце молотило в ребра от давления, а не от боли и страха.
Она может верить им?! Этим чужим людям?! Которых она даже не знала еще месяц назад! Почему кому-то приспичило убивать Рому?! Зачем?! Это ложь! Ее используют! Ее руками хотят совершить что-то страшное и все списать…
– Все не так, как ты думаешь.
Валера догнал ее у двери дома, заставил остановиться, прижав к стене и заглядывая прямо в душу своими зелеными в черную крапинку глазищами.
– Откуда ты знаешь, как именно я думаю?! – фыркнула она ему в лицо, брызнув слюной на его жесткую щеку.
– Ты думаешь, что тебя используют. Что твоими руками хотят сотворить зло. Но это не так, девочка! – произнес Валера со странной интонацией, в которой ей почудилась боль.
– А как?! – отозвалась она тоже с болью. – Как, Валера?! Вы хотите убрать этого человека моими руками. Почему?! Почему я?!
– Потому что никто больше этого не сделает. И потому что ни у кого, кроме тебя и Шелестова, нет причины желать ему смерти.
– Ах, Шелестов все же в деле! – горько воскликнула она и попыталась вывернуться.
Но Валера стоял как каменный.
– Да, у него тоже есть мотив. И он у него уже давно. И все это время… В общем, когда появилась ты, все стало возможным.
– Ничего не понимаю! – зажмурилась Диана. – Говори толком! И отпусти меня уже, дышать невозможно!
Он послушно отступил на пару шагов. Но следил за каждым ее движением. Боялся, что она удерет, не дослушав.
– Это страшный человек, Диана, поверь мне. Пять лет назад он устранил отца Ростовского Романа только потому, что тот отказался платить ему. Человек еще утром был жив, здоров, весел, общался с семьей. А вечером его уже не стало. Он просто исчез. И его просто не нашли.
– Он его убил?! – Она кивнула в сторону двери, где маячил Витя со смятой фотографией в кармане.
– Да. Убил. И тут же развил бурную деятельность по поимке преступников. Шелестов оказался в числе подозреваемых. Как только он ему не гадил!
– Как?
– Это отдельная история, Диана. Но гадил и продолжает гадить. Не дает работать. Твоя сестра попала под раздачу в этой мясорубке.