Амурная примета — страница 30 из 30

иям, выверенным и нечастым. Присев на диван, где когда-то сидела вместе с убиенным судебным приставом Щелкуновым и отвечала на его ласки, она так и оставалась на нем сидеть.

Когда в квартиру привезли Рудольфа Вершинина, Эмилия как-то сразу подобралась, как это делают кошки, завидев собак и готовясь дать им посильный отпор. Вершинин же, увидев бывшую любовницу, заметно помрачнел и заскрежетал в бессильной злобе зубами. Дай ему сейчас волю, он бы набросился на Эмилию и придушил бы ее точно так же, как когда-то бедного Щелкунова.

Небольшая комната была до отказу заполнена полицейскими и конвойными. Иван Федорович, оставив двоих полицейских, чтобы те смогли сдержать Вершинина, задумай он кинуться на Эмилию, остальных попросил выйти, иначе задуманная им очная ставка попросту не дала бы ожидаемого результата.

Бывшие любовники сидели напротив не более чем на расстоянии полутора саженей и сверлили друг друга злобными взглядами.

– А ты изменился, – заметила Эмилия, и Рудольфа Залмановича аж передернуло от этих слов.

– Я попросил бы вас молчать и лишь отвечать на мои вопросы, – изрек Воловцов, обращаясь к обоим обвиняемым. И стал задавать вопросы Вершинину. Когда тот стал отвечать, что мысль выбрать жертвой судебного пристава пришла в голову Эмилии, та вскочила со своего места и закричала:

– Лжец, лжец!

Но Вершинин со скверным огоньком в глазах продолжал обличать свою бывшую любовницу. Он сообщал такие подробности, которые, доказывая его вину, в то же время неоспоримо изобличали и Эмилию.

Иногда пламя ненависти, полыхающее в душе Рудольфа Вершинина, вырывалось наружу, и тогда лицо его конвульсивно кривилось, губы тряслись, а глаза метали молнии ярости. Воловцов был почти уверен, что если бы в сей момент Вершинина повели на эшафот, то он охотно бы положил свою голову на плаху под топор палача, если бы был уверен, что следом за ним поведут на казнь Эмилию. Время от времени бывший комиссионер поглядывал на судебного следователя, как бы желая удостовериться, какое впечатление произвели его слова. Однако Иван Федорович оставался невозмутим, и по его лицу ничего нельзя было прочесть.

Когда Вершинин с ядовитой усмешкой стал говорить, что Эмилия помогала ему удерживать руки Щелкунова, когда он душил его, а после помогала раздевать судебного пристава и засовывать труп в мешок, Эмилия также потеряла всякое самообладание и, едва сдерживаемая двумя полицейскими, рвалась к Вершинину, чтобы вцепиться в него и выцарапать глаза.

– Подлец! Лжец! Подлец! – уже не сдерживаясь, кричала она. – Я не дотрагивалась до мертвого Щелкунова!

– Неправда! – также кричал в ответ Вершинин. – Один я бы не смог справиться с приставом, когда засовывал его в мешок…

Истина рождается в споре. Так говорят. Воловцов выразился бы иначе: истина высвечивается из противоречий.

Очная ставка поставила все на свои места. Участие Эмилии в убийстве судебного пристава Владислава Сергеевича Щелкунова было несомненно доказано.

Затем до самого начала судебного процесса шло медицинское освидетельствование Эмилии Бланк на предмет умственного состояния обвиняемой. Некоторые словопрения между профессором Степаном Коростылевым и доктором медицинских наук Наумом Хейфицем, не имеющие принципиальных разногласий, привели в конечном итоге к общему заключению, что девица Эмилия Бланк ответственна, психически здорова и полностью отдает отчет свершаемым действиям.

На суде, состоявшемся в начале лета тысяча девятьсот четвертого года, всплыли факты, характеризующие Эмилию с нелицеприятной стороны. В частности, стало известно, что, уходя из дома, она обчистила родного отца, не оставив ему ни одной копейки. Еще было зачитано письмо, вернее, та его часть, которая не имела неприличного содержания. Особенно поразила присяжных фраза, сказанная про одного из первых любовников Эмилии, которому она же и изменила:

«Уж я-то постараюсь, чтобы сделать тебя презренным в глазах всех окружающих тебя людей».

Правда, нашелся некий профессор Генрих Шмартовский, который попытался оспорить ответственность Эмилии. Однако его теории, что подсудимая Бланк была лишь орудием в руках Вершинина, воздействующего на нее магнетизмом и гипнотизмом, не нашла ни одного приверженца, в том числе и среди присяжных поверенных. С заявлением Шмартовского суд согласился лишь в той части, где профессор заявлял, что Эмилия испорчена и развратна, посчитав, что это более близко к истине…

Суд в лице присяжных заседателей нашел в совершении преступления, учиненного Рудольфом Вершининым и Эмилией Бланк, заранее обдуманный умысел и увеличивающие вину обстоятельства. Согласно статье 1453 пунктам 3 и 4 и статье 1454 «Уложения о наказаниях» судебным вердиктом было определено следующее: «Вершинина Рудольфа Залмановича осудить к каторжным работам без срока с лишением всех прав состояния. Бланк Эмилию Адольфовну осудить к каторжным работам сроком на двадцать лет с лишением всех прав состояния и поселением по окончанию срока работ на предназначенные для того местности».

А что, и поделом…