Женщина снова заплакала. Я стала ее утешать, приобняла ща плечи и говорила, что все страшное уже позади.
– Тимур сказал, что тот медальон, что он подарил Люсинде, принадлежал его матери. но если Эльдара умерла, когда тот был еще ребенком, то как…
– Я его отдала ему, – Квитка перестала плакать и передником стала вытирать слезы. – Эльдара, когда умирала, я с ней была. В последние минуты жизни, она протянула мне этот медальон и заставила поклясться, что я отдам его Тимуру, когда тот повзрослеет, но так, чтобы Никоир не знал.
Надо будет на медальончик-то посмотреть. Интересная вещица видимо. С улицы послышались шаги и в дом вошел Амадей.
– Амата, солнце мое, мы тебя долго еще ждать будет? – Он упер руки в боки и внимательно на меня посмотрел.
А я за них и забыла. Подумала, что они, наверное, с девочками ушли.
– Сейчас иду.
Лекарь внимательно на меня посмотрел, но все же вышел.
– Госпожа Квитка, у меня еще два вопроса к вам есть. – Женщина кивнула, давая понять, что готова отвечать. Я задала первый вопрос: – Скажите, если Никоир с женой приехали, до того, как он стал священником, то значит жили они тогда не в храме, верно?
– У них домик был, – подтвердила она. – Он и сейчас целый стоит. Никто больше в лесу жить не хочет.
– В лесу? – Удивилась я.
– Ну да. Никоир то до сана святого охотником был. Вот они и жили в домике егеря. Если с деревни на восток через пролесок кленовый пройти, аккурат на этот домик и упрешься.
– И последний вопрос, – я внимательно посмотрела ей в глаза. – Эльдара была человеком?
Брови Квитки взметнулись вверх. Она удивленно на меня смотрела и то открывала, то закрывала рот.
– Амата! – Со двора раздался крик оборотня.
– Иду! – Ответила я и вскочив побежала к выходу.
– Она была чистокровным человеком, – вслед мне ответила Квитка.
Я бросила на нее последний взгляд, благодарно кивнула и вышла на улицу, где с нетерпением меня уже ожидали рвущиеся в бой парни.
***
Нет, ну чем не романтика? Лес, пение птичек, вокруг красивые зеленые деревья, цветы, свежий воздух, белочки-зайчики бегают по округе, рядом со мной два красивых, мужественных парня. Красота. Если бы не было одно «но». Мы не на прогулку вышли, а уже который час безуспешно лазили по лесу в поисках следов зомби и пропавших людей.
Сначала мне эта прогулочка действительно нравилась. Но проходило время, мы все дальше углублялись в лес. Там становилось все темнее, а комаров становилось все больше. Пейзаж уже не так радовал глаз, да и честно говоря уже надоел. Мы пять часов ходили вокруг до около прислушаюсь и принюхиваясь к каждому кустику, но так нечего путного и не нашли. Надо ли говорить, что тот домик егеря, про который говорила госпожа Квитка, мы не нашли. Хотя я точно шла на восток по утоптанной тропинке вдоль кленов. Вышла на какую-то поляну, но никакого домика там не наблюдалось. Магических следов не было, колебание магического фона, я так же не заметила. Все было просто до безобразия чисто. Кладбище мы тоже никакого не нашли, не говоря уже про мертвецов. И вот вопрос – откуда они тогда берутся? Дальше леса шла граница, которая магически проверяется на каждого проходящего, пусть то живое существо или мертвое. Все пересекающие невидимую линию границы тут же были фиксируемые патрулём и незамеченным пройти просто не получалось. Так что заграничными зомби быть никак не могли. Местное кладбище мы облазили в первую очередь, но там все спокойно почивали, ни на одной могиле свежей земли не наблюдалось, а значит это не наши подозреваемые.
Убив очередного жадного на мою кровь комара, я не вытерпела:
– Все! С меня хватит! Возвращаемся обратно, здесь все равно нечего нету.
Мои спутники замерли и удивленно посмотрели на меня. А мне что? Мне все равно. Я голодная. Я замерзла. Я вся искусана. Поцарапана. И главное – я злая. Очень. И мне было все равно, что про меня подумают или что про меня скажут. Мне надоело попросту терять наше время на бессмысленные поиски.
– Фух, а я-то уж думал, что ты этого никогда не скажешь, – вдруг выдал оборотень и гаденько так улыбаясь продолжил: – Я бы бросил это неблагодарное дело еще часа три назад, когда мы зашли на третий круг, но признаваться, что я устал, когда девушка, слабый пол, молчит, это было выше моей гордости.
У меня некрасиво отвисла челюсть. Это значит мы могли уйти отсюда несколько часов назад, но им было стыдно из-за того, что я сильнее? Гордость ихнюю задевала? Гррр… Я не посмотрю, что он оборотень, сейчас сама его загрызу! Я зло сузила глаза и сделала шаг навстречу парню.
Макс, заметив мое неадекватное поведение, поспешил закрыть Амадея собой и став между нами просто дал команду:
– Уходим.
Теперь мой взгляд сфокусировался на нем. И я стала еще злее. Вся в грязи, в листьях, поцарапанная, а этот… этот… эльф чистенький и не единого волоска у него не торчит! Вот что значит дитя леса, он передвигался бесшумно, не зацепив ни единой веточки, а я же перла как стадо живоглотов. Меня слышно было в любой стороне леса. Каждый торчащий из земли корень норовил попасться мне под ноги из-за чего я все время спотыкалась, а иногда даже падала. Мою злобную душу успокаивал лишь тот факт, что лицо оборотня украшало несколько красных царапин не успевших регенерироваться. Значит не одна я неуклюжая корова.
Макс же после своей команды никого ждать не стал, а просто молча повернулся и зашагал в сторону деревни.
– Э, а мы? – Возмущенно окрикнул его лекарь, но эльф уже скрылся за деревьями.
***
В деревню мы вошли злые и голодные. Конечно, то что мы не нашли трупов пропавших, не могло не радовать, но и полнейшая пустота тоже раздражала. Не могли же мы просто вот так вот завалить первое в нашей жизни задание? Оставалась лишь одна надежда, что зомби о деревенских жителей не забыли и сегодня-завтра решат навестить их.
Когда мы проходили мимо двора кузнеца, дорогу нам перебежала собачья свадьба. Мелкая черно-белая дворняжка, гордо задрав хвост, не спеша бежала по дороге, раз за разом кокетливо поглядывая на спешащих сзади кавалеров. А их было не много не мало пять штук. И даже та противная шавка, что вчера гоняла нас с Максом по деревне, на проверку оказалась кобелем, и сейчас быстро-быстро мотыляя хвостом пытался обратить на себя внимание черной бестии.
Проводив их унылым взглядом мне в голову пришли дикая, а от того уникальная мысль. На магические следы я лес проверила, Макс и Амадей искали физические следы. Но ведь только на глаз!
Я резко затормозила. Ребята, правда этого не заметили, а потому пошлепали дальше.
– Парни! У меня есть идея!
Они остановились. Максимилиан приготовился внимательно внимать моим речам, а вот Амадей устало протянул:
– Даккере, а твоя идея не может подождать пока мой желудок по крайней мере поест?
– Не, – с коварной улыбкой протянула я и тут же бросилась к дому последнего потерпевшего.
Ребятам нечего не оставалось делать, как уныло следовать за мной.
Из-за забора снова показалась огромная псиная морда, которая не очень обрадовалась гостям и поэтому радовала всю округу громким лаем. Но боевика, поймавшего идею, сложно было запугать какими-то клыками.
– Буся, сидеть! – Рявкнула я.
Волкодав такого явно не ожидал, а потому пасть прикрыл и на задницу сел. Я ж тем временем ворвалась во двор и громко стала звать хозяев. В кузне послышался звук упавшего железа, а вслед за этим отборная брань, отчего даже у Максимилиана кончики ушей покраснели. Из дома к нам выбежала заплаканная Фаня.
– Светлых вам, Фаня, -вежливо поздоровалась я.
– И вам светлейших, – на автомате кивнула женщина.
Из кузни вышел недовольный Махар.
– Чего ж вы так орете, девушка? Я из-за вас меч уронил, теперь наново метал греть.
Я нагло проигнорировала возмущающегося мужчину и обратилась к его жене:
– Госпожа Фаня, не могли бы вы дать нам что-то из вещей вашего сына?
Фаня так же на автомате кивнула и скрылась в доме. Долго ждать ее не пришлось. Через минуту она снова появилась, держа в руках рубаху сына. Судя по размерчику, парнишка не уступал своему папаше, но маменька все так же продолжает называть его малышом. Ну, для матери дети всегда остаются детьми.
– И зачем тебе портки юного Томми? – Ухмыльнулся Амадей, когда мы всей честной компанией, кроме Фани правда, ее я оставила во дворе, вышли обратно на опушку леса.
– Не мне, дорогой мой, а тебе, – я торжественно протянула рубаху лекарю.
– Не понял? – Удивился тот, но рубаху в руки взял. – На кой черт она мне нужна? Размер мне не подходит, да и фасончик не мой.
Макс не вытерпел и дал парню подзатыльник.
– За что? – Возмутился тот.
– А за то чтобы серьезнее к делу относился, – ответил эльф, скрестив руки на груди.
Лекарь напыжился.
– Магических следов ни я, ни Макс обнаружить не смогла. Их либо хорошо замаскировали, либо вообще уничтожили, что не может не огорчать, ведь на такое способен лишь архимаг. Времени прошло не так уж много и сами по себе пропасть они тоже не могли. Я хочу проверить не упустили ли мы физических следов. Их замаскировать куда сложнее, что удивительно. – Изложила я свои предположения.
Максимилиан понял меня сразу, а вот оборотень упорно сопротивлялся.
– Ага, это все понятно, но мне то, что делать со всем этим? – Все так же упорно тупил лекарь.
– Нюхать! – В один голос заявили мы ошарашенному парню.
– Что? – Не понял тот.
Я закатила глаза.
– Дей, тебе всего-то и требуется перекинуться в волка, понюхать рубаху парнишки и повести нас по следу. Вот и вся задача!
Об уникальном нюхе оборотней я узнала на третьем курсе. Считалось, что двуликие в своем втором обличии способны унюхать след жертвы даже спустя несколько дней, что неоднократно становилось причиной смерти не очень хороших магов пытавшимся до этого «искоренить исчадие зла с земли». Конечно, это было до того, как оборотней официально признали разумными существами и уровняли со всеми остальными расами в правах.