щий дом егеря в лесу.
На улице послышался смех идущих в храм на службу женщин. По соседству залаяла собака, а в ответ зашипела кошка. Солнце почти полностью скрылось за горизонтом и подул прохладный ветерок, колыхая тонкую осину под окном. Женщина сидела передо мной и каким-то пустым взглядом смотрела в окно рассказывая мне необычную историю своей жизни.
– Когда пришла пора зимней стужи, ночью в окно к нам постучался взволнованный Никоир и сказал, что Эльдара рожает. Я сама уже была с небольшим животиком быстро собралась и в сопровождении мужа и Никоира пошла к ним. Роды были тяжелыми, ребенок был крупненьким, потуги слабые. Я боялась, что он сможет задохнуться и послала мужчин за повивальной бабкой, а сама осталась с Эльдарой. Но как только мужчины ушли, дело пошло на удивление быстрее и вот уже на руках я держала темноволосого мальчика. А как только он открыл глаза, я сразу поняла, что ребенок никак не может быть от Никоира, да и вообще не человек. Обычно у младенцев глаза голубого цвета, но на меня же смотрели глазенки черные с яркими фиолетовыми всполохами. Тогда-то из последних сил Эльдара и рассказала мне всю правду. – Квитка тяжело вздохнула и стала нервно поглаживать фартук. – Она рассказала, что, когда они с тем магом, что помог сбежать ей из деревни, были на полпути к столице, на них напали тролли. Мага убили, а ее отправили на рынок рабов, где ее заметил дроу из рода КхатНеш. Он выкупил Мили и сделал своей наложницей, не смотря на то что у него уже имелась жена и трое детей. С ней хорошо обращались и вскоре она смогла полюбить своего пленителя. Девушка забеременела и призналась своему возлюбленному. Он был рад ребенку и даже хотел признать его еще одним наследником, но тут пришли вести о том, что вскоре прибудут королевские гончие, что их собираются убить. Агартан в последний момент смог отправить Мили из замка, что спасло ей жизнь. Но все тайное становится явным и кто-то из приближенных Агартана рассказал убийцам, что у главы рода была любимая наложница. Она долго бродила по Темному городу, но поняла, что там оставаться опасно и скрылась под вымышленным именем вместе с торговцами зеленью, изменив имя. Худо-бедно она смогла добраться до Триссы, а там познакомилась с молодым охотником, который был пленен ее красотой. Он женился на ней и согласился на ее уговоры уехать в богами забытую деревню на приграничье. А кто будет искать ребенка дроу в человеческой деревне? Домой она не пошла, а отправилась к единственному родному для нее человеку – ко мне.
По щекам женщины текли слезы. Я и сама не заметила, как начала плакать вместе с ней.
– Перед смертью она заставила меня поклясться, что я позабочусь о ее сыне, что никто не узнает его истинное происхождение, кроме его самого. Она дала мне тот медальон и сказала, что это знак того, что в Тимуре бежит кровь великого рода КхатНеш. Когда вернулись мужчины вместе с повитухой, Эльдара была уже мертва, а я сидела с младенцем на руках. Сидела и тихо плакала, зная какая тяжелая будет жизнь у этого крохи.
Вот это история. Никогда в жизни я не захотела бы быть на месте Квитки Морал. Жить и хранить великую тайну. Тайну, которая может стоит жизни дорогому для нее человеку.
– Тимур знает? – Я не стала уточнять что именно, да Квитка и так все поняла.
– Да. Однажды, когда ему исполнилось десять, он прибежал ко мне весь в слезах. А всеми своими горестями он делился только со мной. Потому как Никоир, так и не отправился после смерти Эльдары. Он понимал, что это не его сын и то что Мили умерла, рожая его… Никоир не простил это мальчику. А потому просто терпел его так как это была последняя память о любимой, но в то же время напоминание из-за чего она умерла. Хотя любой здравомыслящий человек понимает, что ребенок тут не при чем. Так что воспитание и любовь Никоира к сыну была заметна только на людях. Когда мальчик прибежал ко мне рассказал, что они в очередной раз поссорились с отцом и тот сказал, что он не его папа. Тогда я рассказала ему правду и отдала тот медальон. И в тот же миг… в нем проснулась магия. Магия его рода.
Я в шоке смотрела на рассказчицу.
– Но этого не может быть! Я ничего не почувствовала! Не увидела в нем ни капельки магии!
Квитка улыбнулась.
– Мы с ним долго учились ее скрывать. Я тайком от мужа ездила в город брала книги по магии, и мы вместе с Тимуром учились. Учились подавлять и контролировать его силу. Потому как понимали, что именно по ней его могут найти. А сила у мальчика немалая. Но все же мы справились.
Я просто не могла поверить в это. Женщина без магии и ребенок смогли научиться контролировать силу дроу! Он так искусно научился ее скрывать, что я даже не чувствовала в нем мага. Определить то, что парень потомок дроу я смогла лишь по его глазам.
Квитка поняла мое молчание за другое. Она вдруг бросилась передо мной на колени, схватила меня за руки и начала плакать:
– Это не он! Мой мальчик не виноват! Он никогда не пользуется своей магией! Он никому не причинил вреда!
На шум и крики прибежали Амадей и Пульвитиара, а с лестницы сбежала Люсинда.
– Мама! – Она бросилась к своей матери, но та ее не замечала.
– Квитка! Квитка, успокойтесь! Я верю! Я вам верю! – Я попыталась поднять женщину, но та горько плакала, уткнувшись мне в живот.
– Амата, что случилось? – Пульвитиара пыталась сдержать рвущуюся к матери девушку.
– Ара, уведи Люсинду обратно в комнату, – а уже оборотню: – Помоги ее успокоить.
Ведьма шепнула какое-то слова и Люсинда успокоившись позволила себя увести. Амадей рывком поднял Квитку и усадил ее на лавочку. Прикоснулся ладошкой к ее лбу и женщина начала погружаться в сон.
– Теперь ты понимаешь, – бормотала она, – понимаешь… почему им… почему им нельзя… вместе… нельзя…
Глаза ее сомкнулись и Квитка уснула глубоким сном. Амадей подхватил ее на руки и понес в комнату. Я молча следовала за ними.
Значит Тимур потомок рода КхатНеш. Из уроков истории, что мучали меня в детстве, я знаю, что КхатНеш по силе были равны из правящим родом ХетеКсард. Значит парень сильный маг. И то что он научился контролировать свою силу было просто невероятно. Он вполне мог начать мстить отцу своей возлюбленной и натравливать на деревню умертвения. Но… Все равно я уверенна что это не он! То тошнотворное ощущение, что я тогда почувствовала было не от него.
Амадей положил женщину на кровать, укрыл ее одеялом. Он нахмурился, поднял руку и провел ею над телом Квитки. От его движения воздух засветился приятным желтым светом, а хмурое лицо женщины расслабилось, а на губах появилась едва заметная улыбка.
– Она в порядке? – Тихо спросила у лекаря.
Амадей бросил еще один взгляд на больную, затем повернулся ко мне, скрестил руки на груди:
– Даккере, но вот скажи, что можно было сказать женщине, что у нее случился нервный срыв?
Я хотела было ответить, но тут в комнате раздался противный шипящий звук. В комнату ворвалась Пульвитиара с перепуганными глазами:
– Вы это слышите?
Амадей нахмурился:
– Что это?
– Гости, – мрачно ответила я и бросилась в комнату за ножами.
Ничего непонимающие ребята последовали за мной. Я точно помню, что, когда шла купаться, после леса, пояс с ножами оставляла на стуле в комнате где нас поселили. Ага, вот они родимые. Быстро схватила и пробегая мимо ждущих ответа ребят бросилась к выходу, на ходу раздавая команды:
– Амадей, остаешься с женщинами. Пульвитиара, бежишь бегом к храму и ищешь Макса с Элой. Говоришь, что зомби на подходе.
В подтверждении моих слов на улице послышались крики. На удивление спорить никто не стал. Амадей бросился обратно в комнату к Квитке, а Пульвитиара выбежав со мной на улицу со всей скорости метнулась к храму.
На улице творилась паника. Женщины с криками, хватали детей и бежали по домам. Мужчины с факелами, вилами, топорами собирались возле одного из домов. Я мимолетом заметила, что Кристофер там раздает команды. Видимо товарищи решили снова дать бой мертвецам. Мне этого еще не хватало.
Быстрым шагом направилась к группе мужчин. Пробивая себе дорогу локтями, не обращая внимание на недовольные крики, прислушивалась к словам старосте:
– Охур, Жмыг, Навит вы идете к храму. Грым, Костях, Фор, Рул, идете к корчме. Остальные на проселок. Сегодня упыри пришли рано. Солнце током село, а они уже тут как тут. Значит делаем все как обычно. Стараемся чтобы вглубь деревни не прошли. Итить его нехай… Сегодня их много! Значит…
– Уважаемый староста! – Мой голос утонул в реве мужских голосов. – Кристофер Морал!
И снова никакой реакции. Ладно. Значит будем делать по старинке. Магически усилив голос, я громко рявкнула:
– А ну заткнулись все!
Мужики замолчали одновременно. Передо мной расступились, создавая проход к старосте. Таких больших удивленных глаз я еще не видела. Они тупо таращились на меня и даже не мигая.
– Агать… Магичка пожаловала. – Послышался шепот справа.
– Это шоль магичка? – Слева.
– А не мелковато будеть? – Отозвался кто-то за спиной.
Не обращая ни на кого внимания, я подошла вплотную к Моралу.
– Уважаемый господин староста, – я сама дипломатичность, – ваше вмешательство крайне недопустимо и будем мешать расследованию. Поэтому я прошу… Нет, я требую, чтобы вы свернули свою операцию, скрылись где-то в безопасном месте и не мешали мне работать.
На меня уставилось полсотни удивленных глаз. А потом эти… мужчины начали дико ржать. Да так, что кентавры нервно курили в сторонке.
– Вы, уважаемая магичка, нечаво часом не попутали? – Ухмыляясь в усы поинтересовался Кристофер. – Силенок у самой то хватит?
На окраине послышался вой. Нечеловеческий такой, пробирающий до костей вой. Собаки стали скулить. Мужики все разом перекрестились. А староста не сводил с меня карих глаз.
– В моих силах можете не сомневаться. – Отчеканила я, начиная закипать.
Мужики снова захохотали, а со стороны леса раздался еще один вой, к которому присоединилось еще парочка голосов. Судя по звуку в этот раз в группе умертвений присутствуют не только человеческие трупы. Возможно даже нежить звериной формы. Что само по себе удивительно, потому как раньше в деревню являлись только человеческие трупы. А это может говорить только об одном – маг знает, что мы в деревне и ему это очень не нравится.