роем на крайний фланг. Лакедемоняне были 21 выстроены в восемь рядов и ввиду этого считали, что они слишком слабы для флангового боя; поэтому они пытались сделать маневр поворота35. Когда они стали для этой цели маршировать назад, враги решили, что они бегут, и напали на них; спартанцы оказались не в состоянии выполнить маневр, и часть войска, смежная с нападающими, обратилась в бегство. Мнасипп не мог подать помощи потерпевшим в 22 этом деле, так как он должен был обороняться от нападающих с фронта; число его воинов все уменьшалось. Наконец обоим неприятельским войскам удалось соединиться и напасть на Мнасиппа с его воинами, которых осталось уже очень мало. Увидя происходящее, и граждане вышли им на помощь из городских стен. После того как сам Мнасипп был 23 убит, керкирцы всей своей массой стали преследовать неприятеля. Они, вероятно, взяли бы и обнесенный оградой лагерь, но, заметив вышедшую им навстречу толпу торговцев, слуг и рабов, они приняли ее за боеспособное войско и повернули назад. Затем керкирцы поставили трофей и выдали 24 трупы на основании заключенного для этого перемирия. После этого случая горожане стали много бодрее, а осаждающие были в глубоком унынии, тем более что доходили слухи, будто со дня на день можно ожидать прибытия Ификрата; керкирцы действительно стали снаряжать суда. Гипермен, 25 занимавший должность эпистолиафора36 при Мнасиппе, собрал весь флот, бывший в его распоряжении, перевел его на другую сторону острова, к укрепленному лагерю и там наполнил все транспортные суда рабами и вещами, после 26 чего флот отбыл из Керкиры37. Сам он с морскими воинами и с остатками сухопутного войска остался для охраны укреплений, но в конце концов и этот отряд в большом смятении сел на триэры и отплыл, покинув много хлеба, вина, рабов и больных воинов. Так пугала их возможность быть застигнутыми на острове. Таким образом, им удалось спастись, уплыв на Левкаду.
27 Ификрат, отправившись в путь вокруг Пелопоннеса, в течение всего пути занимался непосредственной подготовкой к тому, что потребно для воинского искусства на море. Уже при самом отправлении он оставил на берегу большие паруса38, имея в виду, что он идет в бой; акатиями39 он тоже почти не пользовался, даже когда дул попутный ветер. Все время флот приводился в движение веслами, благодаря чему и гребцы прекрасно закалились, и суда двигались быстрее.
28 Когда предстояло остановиться для завтрака или обеда, он приказывал прежде всего флангу, обращенному к суше, отходить от берега, пока весь фронт не выстроится параллельно берегу. Затем триэры делали маневр поворота и выстраивались носами к земле, после чего Ификрат приказывал по сигналу мчаться вперегонки к берегу. При этом наградой за победу была возможность первым набрать воды, первым удовлетворить какую-нибудь другую потребность или первым позавтракать. Прибывшие же последними были наказываемы тем, что они получали доступ ко всему этому после других, а отчаливать им все же приходилось в одно время с прочими, как только раздавался сигнал. Поэтому первые прибывшие могли удовлетворить все свои потребности спо-29 койно, а последние должны были спешить. Если случалось завтракать во вражеской стране, он не довольствовался обычными караулами на суше, а подымал мачты на кораблях и помещал на них дозорных; они охватывали взором гораздо большее пространство, чем караульные, стоящие на берегу, так как наблюдали с более возвышенного пункта. Ночью, во время ужина или сна, он запрещал разводить костры в лагере, а зажигал огонь на некотором расстоянии от войска перед ним, чтобы никто не мог незаметно приблизиться. Если была хорошая погода, он часто приказывал отчаливать тотчас же после ужина, причем, если дул попутный ветер, — матросы спали, идя на парусах; если же приходилось грести, то гребцы делились на смены и гребли поочередно. Во вре-30 мя передвижения днем он приказывал по сигналу выстраиваться то гуськом, то в ряд. Таким образом, они попутно обучались и упражнялись во всех приемах морского дела, пока не прибыли в море, на котором, как они предполагали, господствовали враги. Хотя он завтракал и ужинал на вражеской территории, но ему всегда удавалось отчалить, прежде чем до врагов доходило известие о его высадке, так как он всегда исполнял на берегу только самое необходимое; по этой же причине он совершал переезды в кратчайшее время.
Во время смерти Мнасиппа он был в Лаконской области, 31 около Сфагий40. Затем он прибыл в Элею и, миновав устье Алфея, причалил у подошвы хребта Ихтии (Рыбы). На следующий день он отбыл отсюда в Кефаллению; флот его был выстроен и двигался с таким расчетом, чтобы, в случае нужды, быть вполне готовым к сражению. Слухи о том, что случилось с Мнасиппом, ему не удалось проверить показаниями очевидца; он опасался, что эти слухи распространяются для того, чтобы ввести его в обман, и был на страже. Прибыв на Кефаллению, он получил точные сведения и дал войску отдых.
Я знаю, что все эти маневры и упражнения — обычная 32 вещь при подготовке к морскому бою. Тем не менее в поведении Ификрата, по моему мнению, заслуживает особой похвалы то, что он, оказавшись вынужденным в кратчайший срок прибыть на место, где ожидалось сражение, изыскал способ, благодаря которому, с одной стороны, быстрое движение к месту назначения не повлекло за собой того, что экипаж остался неопытным в приемах морского боя, а, с другой, постоянные военные упражнения не имели последствием какого-либо замедления в пути.
Покорив города, лежащие на Кефаллении, он поплыл в 33 Керкиру. Там он получил известие, что на помощь лакедемонянам идет десять триэр от Дионисия41. Он отправился сам на разведку и выискал такое место на острове, что оттуда можно было видеть приближающийся флот и в то же время из города был заметен сигнал, подаваемый в этом пункте; 34 здесь он поставил дозорных, условившись с ними, какой сигнал они должны подать в знак того, что враг приближается, и какой в знак того, что враг стал на якорь. Двадцати из числа триэрархов он приказал по зову глашатая следовать за ним на врага; если же кто-нибудь уклонится, то он будет наказан так, что не будет иметь основания обвинять Ификра-та в излишней снисходительности. Вскоре был подан сигнал, что вражеские суда приближаются; глашатаи немедленно оповестили об этом. Стоило посмотреть, с каким воодушевлением было принято это известие. Из тех, кому предстояло плыть на врага, не было никого, кто бы не мчался бегом на 35 свой корабль. Ификрат поплыл к тому месту, где остановились вражеские триэры, и захватил там весь экипаж, вышедший с кораблей на сушу. Только родосец Меланипп еще до прибытия Ификрата успел посадить экипаж на корабль и уплыл, советуя и другим не оставаться на берегу. Хотя он и натолкнулся на флот Ификрата, однако ему удалось благополучно скрыться. Сиракузские же корабли были взяты все в 36 плен вместе с экипажем. Ификрат снял с триэр акротерии42 и повел их на буксире в Керкирскую бухту. Пленным было разрешено выкупиться на свободу, причем для каждого был установлен особый размер выкупа. Только начальнику их Криниппу не была предоставлена эта льгота: его оставили под стражей, имея в виду либо получить за него очень крупный выкуп, либо продать его в рабство. В отчаянии Кринипп покончил самоубийством. Остальных Ификрат отпустил на волю, причем он позволил керкирцам выступить поручите-37 лями в том, что деньги будут уплачены. Заставив своих матросов обрабатывать поля керкирцам, он таким образом доставлял им пропитание. Сам же он с пелтастами и с теми гоплитами, которых он привез на кораблях, переправился в Акарнанию. Там он оказывал всяческие услуги дружественным городам, а с фирийцами, имевшими сильную крепость 38 и славившимися своею военною доблестью, вел войну. Присоединив к себе керкирский флот, насчитывающий почти девяносто кораблей, он первым делом поплыл в Кефалле-нию и взыскал дань с ее жителей; одни города уплатили дань добровольно, с других она была взыскана силой. Затем он стал готовиться к опустошительному набегу на Лакедемонскую область; он имел в виду подчинить себе смежные с этой областью города, враждебные афинянам, по возможности добровольно, если же они не подчинятся, то пойти на них войной.
По моему мнению, исполнение Ификратом должности 39 стратега в этот раз заслуживает величайшей похвалы. Особенно похвально то, что он просил избрать себе в помощники политического оратора Каллистрата, который был не бог весть каким знатоком военного дела, и Хабрия, пользовавшегося репутацией первоклассного стратега. Если он это сделал с тем расчетом, чтобы иметь мудрых советников, то это был очень благоразумный поступок. Если же он считал их своими соперниками и сделал этот смелый шаг, будучи уверен, что им не удастся поймать его ни в легкомыслии, ни в небрежности, — то это обнаруживает в нем человека твердого и уверенного в своих силах43. Вот и все, что я хотел рассказать о деятельности Ификрата.
3 1 Между тем друзья афинян платейцы были изгнаны из Беотии и бежали в Афины; феспийцы умоляли афинян сжалиться над ними44, лишившимися самостоятельных государственных учреждений45. Афиняне видели все это, и их отношение к фиванцам становилось все неприязненнее, однако же воевать с ними они, с одной стороны, считали неблагородным, с другой — политически невыгодным шагом. Однако они не желали уже участвовать в предприятиях фиванцев, с тех пор как увидели, что они идут походом на фокейцев, связанных с давних пор узами дружбы с афинянами, и лишают государственных учреждений города, оставшиеся верными в борьбе с варварами46 и дружественные Афинам. Поэтому народ постановил заключить мир. Прежде всего 2были отправлены послы к фиванцам с предложением, если им угодно, идти вместе с афинянами в Лакедемон для переговоров о мире. Затем афиняне сами отправили послов в Лакедемон. Избраны были Каллий, сын Гиппоника, Автокл, сын Стромбихида, Демострат, сын Аристофонта, Аристокл, Кефисодот, Меланоп и Ликеф. К ним примкнул еще полити-3ческий оратор Каллистрат