(13) После этого было позволено говорить всем желающим. И многие высказались в том смысле, что предложение Севфа заслуживает всяческого одобрения. Ибо наступила зима и желающим отплыть домой нельзя этого сделать, а прожить в дружественной стране невозможно, раз необходимо за все платить, пребывать же и питаться во вражеской стране гораздо безопаснее вместе с Севфом, чем без него. А если при всех этих благах еще будет выдаваться жалованье, то это надо считать чистой находкой. (14) После них Ксенофонт сказал: «Если кто-нибудь хочет возразить – пусть выскажется, в противном случае поставим на голосование». Так как никто не выступил против, то он поставил вопрос на голосование. Предложение было принято, и Ксенофонт тотчас же сказал Севфу, что эллины пойдут с ним в поход.
(15) После этого воины разбили палатки по отрядам, а стратегов и лохагов Севф пригласил на обед в ближайшую занятую им деревню.
(16) Когда они подошли к двери Севфа, направляясь на обед, появился некий Гераклид из Маронеи; он подходил к каждому, кого считал в состоянии подарить что-либо Севфу, и сперва заговорил с несколькими гражданами Пария, которые находились там, направляясь к царю одрисов Медоку, чтобы заключить с ним союз, и везли подарки ему и его жене[14]. Он сказал, что Медок находится в глубине страны на расстоянии 12 дней пути от моря, а Севф с помощью такого войска станет властвовать в приморской области. (17) «В качестве вашего соседа он более других будет способен оказать вам услугу или причинить зло, – говорил Гераклид. – Будьте же благоразумны и отдайте ему то, что вы везете с собой. Это будет выгоднее для вас, чем если вы отдадите все Медоку, живущему так далеко». И он убедил их такими речами.
(18) Затем он подошел к Тимасию из Дарданы, так как слышал, что у того имеются варварские кубки и ковры, и сказал, что Севф рассчитывает получить подарки от приглашенных к обеду. «Если Севф добьется здесь господства, – сказал он, – то в его власти будет отправить тебя домой, а если ты останешься здесь, сделать тебя богатым». Так он твердил всем и каждому. (19) Подойдя к Ксенофонту, он сказал: «Ты происходишь из самого великого города, и имя твое у Севфа пользуется самым большим почетом. Может быть, ты захочешь получить в этой стране укрепленные стенами города и поместья, какие уже получили многие из нас. Поэтому тебе следует почтить Севфа и наиболее великолепными подарками. (20) Даю тебе этот совет как друг. Я ведь прекрасно знаю, что в той же степени, в какой твои подарки превзойдут подарки других лиц, и Севф облагодетельствует тебя преимущественно перед остальными». Внимая этим словам, Ксенофонт был в затруднении, ведь он приехал из Пария, имея при себе всего-навсего одного раба и деньги только на дорожные расходы.
(21) Когда собрались на пир самые знатные из находившихся налицо фракийцев, эллинские стратеги и лохаги, а также бывшие там в то время посольства из городов, приступили к обеду, усевшись в круг. Затем для каждого из обедавших внесли по столу на трех ножках; на них [числом около 20] лежали куски мяса, и, кроме того, к ним были привязаны большие кислые хлеба. (22) Кушанья подносились главным образом гостям, ибо таков был их обычай, и Севф показал пример, поступив следующим образом: он взял лежавшие перед ним хлеба, разломил их на небольшие куски и бросил кому хотел (из присутствующих), и так же поступил он с мясом, оставляя себе лишь столько, сколько он мог съесть сам. (23) И другие обедавшие, перед которыми стояли столы, поступали таким же образом. Но некий аркадянин по имени Ариста, большой обжора, не захотел бросать другим еды; взяв в руку хлеб величиной примерно в 3 хойника и, положив мясо на колени, он принялся уписывать еду. (24) Разносили также рога с вином, и все брали по рогу. Но, когда виночерпий с рогом подошел к Аристе, тот, видя, что Ксенофонт уже кончил есть, сказал: «Подай ему, он уже отдыхает, а я еще занят». (25) Севф заметил происходивший разговор и спросил виночерпия, что говорит Ариста. Виночерпий объяснил, так как он знал язык эллинов, и все рассмеялись.
(26) Когда началась попойка, вошел фракиец, ведя за собой белого коня, и, взяв наполненный вином рог, сказал: «Пью за твое здоровье, Севф, и дарю тебе этого коня; на нем ты догонишь всякого, кого захочешь, а при отступлении ты можешь не бояться врага». (27) Другой ввел раба и подарил его таким же образом, выпив за здоровье Севфа; третий подарил одежды для его жены. А Тимасий выпил за здоровье Севфа и подарил ему серебряную чашу и ковер ценой в 10 мин. (28) Один афинянин, Гнесипп, встал и сказал, что существует прекрасный древний обычай, согласно которому имущие одаряют царя в знак питаемого к нему уважения, а неимущих одаривает царь. «И я, – сказал он, – только таким путем мог бы подарить тебе что-нибудь и оказать тебе почет». (29) А Ксенофонт не знал, как ему поступить, тем более что он как почетный гость сидел на ближайшем к Севфу дифросе[15]. Тем временем Гераклид приказал виночерпию поднести Ксенофонту рог. Тот, будучи уже несколько навеселе, встал, смело взял рог и сказал: (30) «Севф, я отдаю тебе самого себя и вот этих моих товарищей в качестве верных друзей, причем ни один из них не идет к тебе против воли, но все они еще больше, чем я, желают твоей дружбы. (31) Сейчас они находятся здесь, больше ничего от тебя не требуют и согласны добровольно обречь себя на труды и опасности ради тебя. С ними, если это будет угодно богам, ты обретешь и те обширные земли, которые тебе пришлось оставить, хотя они и принадлежали твоему отцу, и множество коней, мужей и прекрасных жен, и тебе не придется добывать все это грабежом, но эти люди сами поднесут их тебе как подарки». (32) Севф встал, выпил вместе с Ксенофонтом и вместе с ним опрокинул рог[16]. После этого вошли люди, которые трубили в такие рога, какими подают сигналы, и в трубы, сделанные из сырой бычачьей кожи, и все это в такт, как при игре на мегадиде[17]. (33) Тут сам Севф поднялся, прокричал военный клич и пустился скакать с большой легкостью, словно он спасался от пущенного в него копья. Появились также скоморохи.
(34) Когда солнце стало клониться к закату, эллины встали и заявили, что пора расставить стражу на ночь и отдать пароль. Они попросили Севфа распорядиться, чтобы ни один фракиец не подходил ночью к эллинскому лагерю. «Ибо фракийцы, – говорили они, – наши враги, а вы, наши друзья, – тоже фракийцы». (35) Когда они вышли, то встал и Севф, уже без всяких следов опьянения. Выйдя из помещения и отозвав в сторону одних стратегов, он сказал: «Эллины, враги еще ничего не знают о нашем союзе. Если мы пойдем на них прежде, чем они примут меры к самосохранению и приготовятся к отпору, то мы несомненно захватим как их самих, так и их имущество». (36) Стратеги согласились с этим и попросили его вести войско. Он сказал: «Итак, будьте готовы и ждите меня, а когда наступит время, я приду, захвачу с собой вас и пельтастов и вместе с конницей поведу вас впереди». (37) А Ксенофонт заметил: «Подумай, однако, не лучше ли будет последовать эллинскому обычаю, поскольку мы отправимся в поход ночью. Ведь днем в походах в авангарде идут наиболее подходящие для этого, смотря по характеру местности, отряды – когда гоплиты, когда пельтасты, а когда и конница, но ночью, согласно эллинскому обычаю, впереди идут всегда наиболее медленно движущиеся отряды. (38) Благодаря этому войско не так легко раскалывается на части и оторвавшиеся отряды не так легко теряются. А между тем блуждающие отряды нередко наталкиваются друг на друга и, не признав своих товарищей, наносят друг другу урон». (39) Тогда Севф ответил: «Вы правы, и я последую вашему обычаю. Я дам вам в проводники стариков, лучше всех знающих страну, а сам вместе с конницей последую за ними в хвосте войска. А если это потребуется, я быстро проскачу вперед». Пароль назначили «Афина», в силу родственных связей. Порешив таким образом, они предались отдыху.
(40) Около полуночи появился Севф с одетыми в панцири всадниками и вооруженными пельтастами. После передачи проводников впереди пошли гоплиты, следом за ними пельтасты, а конница составляла арьергард. (41) С наступлением дня Совф проехал вперед и похвалил эллинский обычай. По его словам, он сам вместе с конницей во время ночных походов, даже с немногочисленным войском, неоднократно отбивался от пехоты. «Теперь же, – говорил он, – как оно и надлежит, мы с наступлением дня все оказываемся в сборе. Однако подождите меня здесь и отдохните, а я вернусь, произведя разведку». (42) Сказав это, он поскакал через гору по какой-то дороге. Доехав до глубокого снега, он стал искать, нет ли где следов людей, проходивших вперед или назад. Но, убедившись в том, что никто не проходил этой дорогой, он быстро возвратился назад и сказал: (43) «Воины, все пойдет прекрасно, если это будет угодно богу, так как мы нападем на них врасплох. Я вместе с конницей поскачу вперед, чтобы в случае, если кто попадется нам на глаза, он не мог убежать и дать знать врагам. Следуйте за мной, и, если вы отстанете, идите по конским следам. Перейдя гору, мы придем в многочисленные и богатые деревни».
(44) С наступлением полудня он уже был на вершине горы и, увидав внизу деревни, прискакал к гоплитам и сказал: «Я сейчас прикажу коннице быстро спуститься на равнину, а пельтастов направлю в деревни. Следуйте за ними как можно скорее, чтобы отразить всех, кто будет сопротивляться». Услышав это, Ксенофонт сошел с коня. Севф спросил его: «Почему ты сходишь с коня, когда надо торопиться?» – «Я понимаю, – ответил Ксенофонт, – но ведь не за мной одним дело. А гоплиты побегут быстрее и охотнее, если я поведу их пешком». (45) После этого Севф удалился, а с ним и Тимасий со своими 40 эллинскими всадниками. А Ксенофонт приказал всем легковооруженным солдатам моложе 30 лет выступить из лохов. Сам он побежал вместе с ними вперед, а Клеанор повел остальных. (46) Когда они пришли в деревни, Севф с 30 примерно всадниками подскакал к ним и сказал: «О, Ксенофонт, твои слова сбылись: местные жители в наших руках, однако мои всадники рассеялись в разные стороны, преследуя разбежавшихся, и я боюсь, чтобы враги не собрались воедино и не наделали нам хлопот. Необходимо также кому-нибудь из нас остаться в деревнях, так как они очень многолюдны». (47) Ксенофонт ответил: «Тогда я с моими солдатами займу вершины, а ты прикажи Клеанору вытянуть фалангу по равнине вдоль деревень». Когда это было выполнено, они захватили около 1000 рабов, рогатого скота около 2000 и мелкого скота около 10 000 (голов). Затем они там же расположились на ночлег.